Бесконечность, плюс-минус (СИ) - "22 Слоя"

Огромное творение, наконец, доползло. Не очень высокое, оно было словно разделённым на отсеки огромным куском дерева. Словно в бруске смогли выпилить маленькую комнатку, чтобы там мог поместиться человек и его товар. И каждый брусок — отдельный магазинчик с отдельным человеком и его побрякушками. Торговцы не видели друг друга, если только не высовывали свои головы из магазинчика, но смотреть по сторонам им было некогда — буквально к каждой лавке тут же подбежало пять-шесть человек, иногда больше.

Самым удивительным показалось то, что это длинное нечто медленно, но двигалось вперёд. Из-под загнутых нижних частей бруска торчало множество больших крабьих ножек. Они ковыляли вперёд, и люди автоматически тоже делали шаг, кажется, даже не осознавая этого. Довольно удобная скорость, чтобы рассматривать товар, тем не менее, эта посудина шла в своём направлении.

Слегка жутким казалось то, что с крыши каждого бруска торчали длинные улиткообразные глаза. Они вертелись, смотрели на местных жителей, а зрачки их то сужались, то расширялись. В итоге этот Мелькающий Табун казался каким-то сплавом дерева и непонятного живого существа, а может, и даже десятков таких существ.

— Вилсон, а вы, кстати…

— Так, всё, мне налево! Я буду носиться быстро, поэтому встречаемся здесь! И Вилсон, не оставляй Мию одну!

Только Мелисса оставила их, взгляд упал на Докса, который лениво лежал в телеге, прикрыв глаза.

— Со мной пойдёшь или составишь ему компанию?

— Вот уж! — рассмеялась Мия. — Я же сюда добровольно пришла, так что точно с вами.

Мужчина кивнул и сложил руки за спиной. Он неспешно двинулся к ближайшему магазинчику, и Мия пошла за ним. На прощание она бросила взгляд на Докса, который умудрялся усыпать несмотря на весь гам.

— Кстати, что?

— А?

— Ты начала: «Вилсон, вы, кстати…».

— А, это! Мне стало интересно — вы здесь обычно ищете что-то конкретное или просто любите пройтись и поглядеть?

Тот приподнял брови и достал из кармана футляр, чтобы просто показать.

— Как ты знаешь, я люблю курить табак. Точнее, хороший табак, потому что дрянного, увы, куда больше. Здесь я покупаю его на пару месяцев вперёд. Обычно только его, ну, и иногда немного сладкого. Люблю себя побаловать.

— Всякие там пироги с ягодами, например?

— Нет-нет. Далеко ходить не нужно — у нас вся Эмирония без ума от марципана. Я — не исключение. Пробовала когда-то?

— Нет, но слышала. Не думала, что эта сладость настолько популярна.

— У нас он везде: в чай добавляют марципан, готовят разных съедобных куколок из марципана, даже существуют полые марципановые шарики, внутри которых можно найти стишки или считалки. Если и есть что-то общее у жителей всех городов Эмиронии, так это наверняка марципан. Кстати, — с интересом протянул Вилсон и подошёл к первому магазинчику, что его заинтересовал, — знаю эту лавку. Тут полно необычных закусок, в том числе и из марципана. Вот эта, — он указал на шарик в золотой фольге, — вообще странная. Она как-то действует на человека, что он чувствует только сладкий вкус. Даже если ты будешь есть суп, то он будет сладким. А вот это — конфета-обманщица, знаешь?

Мия помотала головой, но с интересом уставилась на десятки разных запечатанных конфеток перед ней. Над каждой такой закуской любого цвета, размера и формы виднелась цифра, означающая, видимо, цену. Только Мия совершенно не ориентировалась в странной денежной системе и не могла даже представить, насколько это много — тройка, две точки и буква.

— Такая конфета обманывает желудок и убивает чувство голода, даже если ты давно не ел. Твой желудок или засыпает, или думает, что ты насытился. Но много подряд их есть нельзя, иначе будут проблемы со здоровьем. Всё же конфета конфетой, а за чувством голода надобно следить.

Здесь были и синие марципановые шарики, которые действовали как лекарство, и насыщенные жёлтые, которые нужно обязательно жарить, и много-много других. Вилсон не спеша и совершенно спокойно рассказывал о каждой сладости что знал, хоть иногда и просто пожимал плечами. Прикупив с пятьдесят разных шариков, они пообещали друг другу, что попробуют по одному как только вернутся в замок. Мешочек оказался во внутреннем кармане собеседника, и Мия с Вилсоном двинулись вперёд.

— Знаете, вам идёт курение трубки. Но вот что вам нравится сладкое, я бы никогда не догадалась. Наоборот, кажется, что вы любите пить очень горький чай, и при этом даже не морщитесь. Спокойствие и только спокойствие.

— Оно действительно есть, — согласился Вилсон. — Моё спокойствие. Я стараюсь реагировать на вещи проще, но это длительная работа над собой. Вот пару десятков лет назад я был полной своей противоположностью. Не такой тихий, не такой спокойный и невозмутимый. Но иногда человек понимает, что ему важно взрослеть и меняться.

— И вы в какой-то момент пришли к этому, да? Это случилось само по себе?

— Сразу после того, как я случайно и по неосторожности устроил пожар, который сжёг порт. Вот сразу тогда я это и понял.

— Вы что? — ошарашенно переспросила Мия.

— Донельзя увлекался фокусами. Фокусами, что завязаны на огне. Например, поджечь шляпу и надеть её на голову было проще простого. Но халатность взяла верх, я просчитался на пару секунд, и шляпа загорелась у меня на голове. Я испугался и отшвырнул её в сторону. Пока я тушил свою, уже на тот момент лысину, загорелись ящики с серой. Я… умел, скажем, выбирать места для своих выступлений, как понимаешь.

— А потом?

— Потом меня объявили в государственный розыск. Уже, конечно, не ищут, тем не менее… Это я к чему? Мне нужно было стать взрослее, потому что вспыльчивость и халатность многое рушили в моей жизни. Дело не только в случае с фокусом, а в целом. И не скажу, что это те черты, без которых я перестал быть собой. Просто вырос и успокоился, вот и всё. Поэтому, может, тому Вилсону как раз наоборот не пошло бы курение трубки. Мало ли, поджёг бы ещё чего-нибудь. Смотри, такое тебе не нужно?

Он указал на магазинчик, до отвала набитый женской одеждой. Некоторые вещи местной моды сложно было отнести исключительно к женскому полу, но, судя по привычным платьям и флайо нежных цветов, становилось понятно, что мужского здесь ничего нет. Пышная леди любезно поприветствовала их и дала время осмотреться.

— Глэдис мне… мне…

Из-за шума приходилось на время замолкать. Мимо промчалась четыре хохочущих ребёнка, которым очень захотелось побегать именно вокруг них с Вилсоном. На ребятню накричала молодая девушка, но только двинулась в их сторону, дети радостно закричали и убежали.

— Глэдис мне уже купила одежду.

— Так возьми ещё, больше будет.

Эти слова немного смутили, но она решила пробежаться взглядом по ассортименту. Тут и правда продавались притягательные одеяния, в основном, конечно, из-за цветов. Она словила себя на мысли, что ей нравится жёлтый цвет почти всех оттенков. И тот, что мягкий песочный, и тот, что насыщенный, приближающийся к закату, и даже лимонный — эти оттенки притягивали сильнее других. Взгляд остановился сначала на одной, а потом на другой вещи, что привлекали внимание. Только Мия захотела подобрать слова, как Вилсон перебил.

— Вот те перчатки и платье на эту девочку, — сказал он и тут же уточнил: — Может, ещё что-то?

— Нет-нет! Этого хватит, правда, — заверила Мия. — Спасибо большое.

Вилсон кивнул, отсчитал нужную сумму и положил её на специальный поднос. Здесь же он купил корзинку и сложил туда вещи, после чего они вышли из лавки.

— Спасибо, — снова произнесла она.

— Я заметил, что ты очень стесняешься таких жестов. Я сейчас не про себя, а про всех жителей замка.

— Потому что это и правда неловко. То есть… Знаете, иногда кажется, что принимать подарки куда сложнее, чем дарить их.

Вилсон закинул корзинку с гибкой ручкой на плечо и отрицательно замотал головой.

— Чепуха, мы ведь не на последние деньги это делаем. Ты, как и каждый из нас, ровно на столько же заслуживаешь иметь что-то, что тебе нравится. Без фанатизма, но я не вижу ничего ужасного в паре закусок, вещей и всём прочем. Ребятам, как и мне, хочется сделать тебе приятно, поэтому пусть тебя это так не сковывает.