Мелодия Джейн - Райан Уинфилд

Час спустя, лежа на кровати, она услышала, как к дому подъехало такси. Входная дверь открылась и закрылась, потом до Джейн донесся глухой стук чемоданов о дно багажника. Хлопнули дверцы машины. Джейн по-прежнему лежала, точно в трансе глядя в потолок и слушая, как такси тронулось и покатило прочь, увозя с собой ее мать.

Прошло тридцать минут, а может, и целый час, когда она услышала негромкий стук в дверь. Не отрывая взгляда от потолка, она крикнула Калебу, чтобы входил. Дверь приоткрылась и тихо закрылась снова, и Джейн почувствовала, как матрас прогнулся, когда Калеб присел на край постели.

– Думаешь, если пожелать кому-то смерти, попадешь в ад?

Калеб долго молчал, прежде чем ответить.

– Я думаю, что тот, кто ненавидит кого-то так сильно, что желает ему смерти, и так живет в аду.

– Признайся, ты тоже ее ненавидишь.

– Я готов признаться, что рядом с ней находиться совершенно невозможно. Но на самом деле мне ее просто жаль.

Джейн подняла голову и поглядела на него:

– Жаль? – (Калеб кивнул.) – Почему?

– У нее такая потрясающая дочь, а она настолько ослеплена какими-то своими демонами, что даже не видит этого. И еще: как же нужно ненавидеть себя самого, чтобы вот так изводить всех окружающих.

– И откуда у тебя в двадцать пять лет такая мудрость? – вздохнула Джейн.

– В двадцать четыре, – поправил ее Калеб. – Двадцать пять мне будет только в июле. Думаю, это оттого, что я люблю наблюдать за людьми.

– Ты много за ними наблюдаешь?

– Угу. Это очень интересно. Я много времени проводил на улицах, играя музыку или просто сочиняя песни, и обнаружил, что люди рядом со мной почему-то перестают меня замечать и демонстрируют свое настоящее лицо.

Джейн приподнялась на локте, чтобы лучше его видеть. Калеб больше не носил свою дурацкую бейсболку, и ей очень нравилось смотреть на его густые волосы, которые он заправлял за уши. Его глаза стали казаться еще зеленее, должно быть, оттого, что их больше без конца не туманила грусть. Разумеется, она не исчезла до конца, эта затаенная печаль, но теперь уже плескалась где-то в самой глубине его глаз, похожих на весенние озера.

– Ты любишь бейсбол? – спросила Джейн.

– Я не особенно за ним слежу, если тебя это интересует.

– А хот-доги?

– Я не был бы американцем, если бы не любил их.

Джейн посмотрела на будильник на прикроватной тумбочке:

– Так, старая дьяволица сейчас должна уже быть на полпути к Аиду, так что мы можем спокойно поехать следующим паромом.

Они оставили машину на пристани и вместо автомобильной палубы поехали на пассажирской.

День выдался холодный и ветреный, но небо было ясное, и на поверхности воды играли солнечные блики. Они купили себе в кафетерии по стаканчику горячего шоколада и, укрывшись от ветра, стали наблюдать за проплывавшими мимо пейзажами. Судя по всему, в заливе проходила какая-то регата, потому что вдалеке пестрели яркие паруса яхт, проносящихся на фоне белого конуса вулкана Маунт-Рейнир. На палубе появились жених с невестой и гостями и принялись фотографироваться. Ветер немедленно растрепал волосы подружек невесты и запутался в их изысканных платьях, так что им пришлось сдаться и вновь скрыться в помещении.

Джейн приподнялась на цыпочки и поцеловала Калеба.

– Ты чего? – с улыбкой спросил он.

– Просто.

Он притянул ее к себе и поцеловал крепче. От его губ пахло шоколадом. Джейн заглянула в его смеющиеся глаза.

– А ты чего? – спросила она.

– И я просто.

– Просто – что?

– Просто люблю тебя.

– Я знаю, – улыбнулась Джейн.

До стадиона от пристани было двадцать минут пешком. Они прошли по Пайонир-сквер, мимо того места, где Джейн в тот день наткнулась на Калеба. Она сказала ему об этом, но он лишь кивнул и улыбнулся. Со всех сторон к стадиону стекались болельщики, одетые в синие цвета их домашней бейсбольной команды «Маринерс», и Джейн остановилась у лотка купить им с Калебом по синей бейсболке, чтобы они тоже могли поддержать свою команду.

– А у тебя, оказывается, большая голова, – поддразнил Калеб, примерив бейсболку Джейн.

– Ничего не большая. – Она выдернула бейсболку у него из рук.

– Большая, большая. Красивая, но большая.

Джейн шутливо ткнула Калеба кулаком в плечо.

Они купили в кассе билеты на трибуны и следом за остальными болельщиками прошли сквозь охрану в зрительскую зону. По пути к своим местам они купили лакричных тянучек, лимонада и хот-догов. Когда Джейн взяла еще и гигантский пакет сладкого попкорна, Калеб со смехом покачал головой:

– Я решительно не понимаю, почему ты не весишь полтора центнера.

– Эй, – возмутилась она, – ты ешь ничуть не меньше моего.

– Может, оно и так, но я-то с утра до ночи вкалываю как проклятый у тебя во дворе.

– Ну, мне тоже нелегко приходится. Ты не представляешь, сколько калорий я трачу, стараясь удержать себя в руках, когда смотрю, как ты работаешь.

Пока они искали свои места, началась игра. Открытый стадион был защищен от ветра, который успел нагнать темные клубы облаков, и теперь они плыли по небу, время от времени отбрасывая на зеленое поле полоски тени. С высоких трибун игроки казались игрушечными, и Джейн с Калебом пришлось смотреть на гигантский экран, чтобы лучше видеть, как отбивающие ловят мячи.

– Забавно приехать за тридевять земель только ради того, чтобы посмотреть матч на громадном телевизоре, – заметил Калеб.

Джейн помахала недоеденным хот-догом:

– Ты ради этого сюда и приехал, глупенький. И ради свежего воздуха.

– А я-то думал, ты фанатка.

– Фанатка, да! – рассмеялась Джейн. – Лимонада и хот-догов.

– Ну, тогда надо было купить тебе бейсболку в виде гигантского хот-дога. Если, конечно, у них нашелся бы твой размер.

– Ты сейчас у меня договоришься! – пообещала ему Джейн.

Калеб протянул руку и большим пальцем стер у нее с подбородка кетчуп. Потом наклонился и поцеловал в губы.

Вскоре тучи окончательно заволокли солнце, и зеленое игровое поле, залитое яркими огнями стадиона, стало казаться островком света на фоне темного неба. Вокруг царила всегдашняя атмосфера бейсбольного матча: пахло попкорном и пролитым пивом, время от времени слышался глухой стук биты, а следом за ним – восторженный рев зрителей. Было холодно, зато не было дождя. Джейн поплотнее запахнула куртку и прильнула к Калебу. Тот обнял ее за плечи. Она и не помнила, когда еще была так счастлива. Наконец-то она находилась в ладу с самой собой.

В конце восьмой подачи они собрались уходить, чтобы избежать толкучки на выходе.

– Обидно будет, если мы уйдем, а они отыграются.

– При счете девять-один? – усомнился Калеб. – Это вряд ли.