Скажу вам, как погиб он - Джо Алекс

— Но, к сожалению, Сара Драммонд пока является единственной, кто мог совершить это преступление, — сказал Паркер. — Если мы допустим, что это не она убила Иэна… Я сам ничего большего бы не желал, хотя Иэну это уже не вернет жизнь… Но, к сожалению, у нас остается лишь один человек, а потом… ну что ж, мы можем проверить весь список сначала. Возможно, мы чего-то не учли, и тогда где-то должен быть пробел.

— Люси Спарроу, — сказал Алекс. — Номер восьмой и последний.

— Да, — Паркер заглянул в блокнот. — Первой моей мыслью, когда я начал серию допросов, и даже до того, была простая мысль: надо найти человека, у которого есть мотив, но нет алиби. Так вот, у Люси Спарроу нет никакого мотива для убийства Иэна. В этом супружеском четырехугольнике она могла бы убить Сару, и это был бы вполне понятный мотив преступления. На худой конец, она могла бы убить мужа, и это тоже как бы находится в границах воображения. Но Иэн? Убить Иэна, единственной виной которого было то, что он стал мужем, которому изменяет жена, так же, как она стала женой, которой изменяет муж? Нет. Она могла бы пойти к Иэну и рассказать ему о Саре и Спарроу. Поэтому из всех людей, которые находятся в этом доме, исключая слуг и тебя, у Люси Спарроу меньше, чем у кого бы то ни было, причин убивать Иэна. У нее не было никакого мотива.

— У Люси Спарроу был мотив, — спокойно сказал Алекс. — Из всех людей в Саншайн Мэнор лишь одна она могла совершить это преступление именно таким способом. А мотив ее лежит передо мной как на блюдечке с той минуты, как я набросал план своей новой книги.

XVII

«…Скажу вам, как погиб он…»

— Как это? — сказал Паркер и закрыл блокнот. — Что общего со всем этим имеет твоя книга?

— Когда вчера я начал работать над ее планом, то, разумеется, сразу отбросил весь этот вздор, связанный с борьбой конкурирующих концернов. Я начал искать для убийцы подлинный мотив. Передо мной, в качестве прототипов, находились люди, похожие на моих героев. Иэн как раз был прообразом того, кто должен быть убит… И тут, при исследовании мотивов условной «Люси Спарроу», оказалось, что она может его убить, но только при одном условии.

— Каком? — спросил Паркер и снова заглянул в свой блокнот.

— ПРИ УСЛОВИИ, ЧТО ВИНОВНОЙ В ЭТОМ УБИЙСТВЕ БУДЕТ ПРИЗНАНА САРА ДРАММОНД. Но давай по порядку: Люси начинает понимать, что Спарроу любит Сару. Об этом не трудно было догадаться, учитывая, что Спарроу отнюдь не изысканный соблазнитель. Я сам слышал, как он говорил в саду ночью Саре, что Люси, наверно, догадывается. И вот Люси Спарроу начала думать. Если бы она пошла к Иэну и открыла бы ему то, о чем догадывается, Иэн мог бы, чего доброго, развестись с Сарой. И в этом случае Спарроу был бы потерян для Люси навсегда. Ведь он любил Сару. Даже вчера, когда Сара решительно от него отказалась, он не хотел возвращаться к Люси. Он хотел уехать в Америку один. Да и вообще, Люси Спарроу не относится к людям, которые жалуются, по крайней мере, мне так кажется. Если б она убила Сару, то все подозрения сразу же пали бы на нее, потому что она была первой, кому эта смерть выгодна. Спарроу немедленно догадался бы, даже если б полиция не напала на след убийцы. А Люси Спарроу вовсе не собиралась просидеть остаток жизни в тюрьме. А вот Сару там она увидела бы с большим удовольствием. И тогда она поняла, что убийство Иэна Драммонда является для нее неизбежным, что ей не остается ничего другого…

— Как? — спросил Паркер. — Как ты пришел к этому заключению?

— Потому, что лишь убийство Иэна, в результате которого Сара была бы осуждена как убийца, решало бы сразу три серьезных проблемы:

а) Это навсегда погубило бы Сару. Люси одним ударом уничтожила бы соперницу и одновременно жестоко отомстила ей.

б) Спарроу после такого удара, раскаявшись, вернулся бы к жене, и уже никогда больше не вспомнил бы без содрогания о своей измене.

в) Спарроу и Люси приобрели бы на всем этом известность и немалую материальную выгоду от исследований, которые Спарроу проводил вместе с Иэном. Это выглядело бы естественно: после смерти Драммонда Спарроу, который не был и не является человеком такого формата, как Иэн, немедленно пошел бы вверх, выйдя из тени индивидуальности Иэна, что было бы немаловажно для будущей жизни супругов Спарроу. В конце концов, над исследованиями трудились двое ученых, но, как пишут обычно в энциклопедиях, после смерти Драммонда их закончил и опубликовал (читай: воспользовался ими) Гарольд Спарроу. При всем этом Спарроу был бы ни в чем не повинен и ничего бы не знал. Но думаю, что этот третий мотив был лишь дополнением. Люси очень любила Спарроу и ненавидела Сару. Убийство Иэна казалось ей единственной возможностью, и она ею воспользовалась. И надо сказать, что ее план, кроме нескольких маленьких неточностей, был гениальным.

1. В качестве своего первого шага Люси написала письмо на пишущей машинке Сары, когда та еще была в Лондоне. Письмо должно было обратить внимание полиции на жителей Саншайн Мэнор и их проблемы. Это удалось. Уже через несколько дней ты узнал, что Сара Драммонд и Гарольд Спарроу знакомы гораздо ближе, чем следовало бы. Это было очень важно для Люси, потому что могло случиться так, что полиция не узнала бы об этом, а она сама ничего не могла сказать полиции, потому что ей надо было притворяться, будто она понятия не имеет о романе Сары с ее мужем. Тогда весь план провалился бы, потому что полиция не знала бы, что Сара — неверная жена, что у нее есть кто-то другой и что, быть может, она хочет избавиться от Иэна и от нее, бедной Люси, бросив на нее подозрение посредством улик в виде кулона, перчаток и скальпеля. Кроме того, пишущая машинка прямо указывала бы на Сару. Ты обратил внимание, что Люси во время допроса упомянула о маленьком «Ремингтоне» Сары. Это было очень ловко. Она была уверена в том, что напечатанное ею письмо лежит в кармане инспектора Скотленд-Ярда, который, конечно, уже провел экспертизу характерных особенностей пишущей машинки. Теперь она хотела сообщить, что именно эта машинка находится наверху и что она принадлежит Саре. Сама же Люси, говоря об этом, определенным образом, освобождала себя от подозрения в авторстве письма, потому что никто не мог бы предположить, что, написав такое письмо, она помогает найти машинку.

2. Вторым ее очень удачным шагом была травма на теннисном корте. Эта травма нужна была для нескольких целей. И здесь следует восхититься изобретательностью Люси: целью этой травмы не было приобретение алиби. Напротив. Являясь на допрос с уже здоровой рукой, она как бы навлекала на себя подозрение, зная, что наряду с бессмысленно подброшенным застегнутым кулоном этот аргумент будет говорить в ее пользу. Травма нужна была ей для того, чтобы одолжить машинку у Сары, бумагу у меня, но прежде всего для того, чтобы Иэн Драммонд сел и написал по ее просьбе письмо. Ведь она должна была зайти к нему под каким-то предлогом. И этим предлогом, разумеется, стало письмо. Драммонд, сидя внизу, не мог знать, что она только что наверху одолжила машинку. Люси вошла. Драммонд уже не работал. Она попросила его, чтобы он, ввиду травмы ее руки, написал для нее несколько слов. Иэн отложил коробку с крючками, взял лист бумаги и начал писать: «Уважаемый господин профе…». Мне, так же как, наверное, и тебе, сразу показалось странным, почему Иэн начал писать, оторвавшись от выбора крючков. Он мог это сделать лишь по просьбе убийцы. Попросить его написать такое письмо могли несколько человек, но только не Сара Драммонд, его жена, как мне кажется. Когда на другой день я услышал слова Джонса, который докладывал о том, что Люси звонила профессору в Лондон, я понял. Человек, находящийся в такой ситуации, как Люси, думает о мелочах упрощенно. Ведь не могла же она просить Иэна, чтобы он написал от ее имени письмо подруге. Она спустилась вниз и сказала Иэну, что ей надо написать несколько слов своему шефу, но она не хочет, чтобы Спарроу об этом знал… или что-то в этом роде. Мы уже никогда не узнаем, что именно она сказала.

— Почему? — спросил Паркер.

— Подожди… — Алекс продолжал: — Эта травма служила также для того, чтобы продемонстрировать скальпель. Спускаясь к нам уже со здоровой рукой, Люси перестраховалась от возможного медицинского обследования, которое показало бы, что ее рука здорова. Спустя некоторое время после отправки письма в Скотленд-Ярд Люси пришла к выводу, что пора действовать. Но ей надо было подождать приезда Сары, которая была в Лондоне. В день приезда Сары она надела рубиновый кулон и, уговорив Сару сыграть в теннис, симулировала травму руки. Присутствующим на корте она продемонстрировала свой саквояж со скальпелем, а затем отправилась к себе и спокойно ждала удобного момента для нанесения удара. Она знала, что Иэн всегда работает один до полуночи. В начале одиннадцатого к ней пришел Филипп и сказал, что не может найти ее мужа. Люси сразу поняла, что Спарроу в парке с Сарой и потому уклонился от встречи с Дэвисом, который просил его об этом после ужина. Очень возможно, что это подтолкнуло ее к быстрым действиям. Она ведь не знала, что роман Сары со Спарроу угасает, по крайней мере, со стороны Сары. Впрочем, я не думаю, что это остановило бы ее. Теперь важны были два момента: первый — алиби для Спарроу, и второй — отсутствие алиби для Сары. В 10.45 Люси приходит к Саре и одалживает пишущую машинку. Сара у себя, и ничто не указывает на то, что она собирается выйти. Через минуту или две Люси стучит в мою дверь. Обрати внимание, что в этот самый момент ее муж разговаривает с Гастингсом, а Филипп в своей комнате ожидает ее прихода. Таким образом, она знает, где находятся все люди, которые могли бы спуститься к Иэну. Люси Спарроу, отнеся машинку в свою комнату, стояла на пороге моей комнаты уже со скальпелем под платком, поддерживающим ее якобы травмированную руку, а кулон и перчатки лежали в ее кармане. Она была готова. Когда моя дверь закрылась, она сбежала вниз. Но ей надо было иметь алиби, хоть какое-нибудь алиби, на тот случай, если бы кто-нибудь заметил ее, когда она будет возвращаться, что было возможно, потому что, например, Гастингс мог выйти от Спарроу. И вот она бежит к буфету, наливает себе стакан апельсинового сока и возвращается. Она ставит сок в темном холле на каминную полку, входит к Драммонду и, сжимая скальпель под платком, говорит: «Иэн, пожалуйста, напиши несколько слов от меня моему профессору…» Иэн, конечно, соглашается. Но едва лишь он написал два слова, как Люси наносит удар. Она торопится. Ее алиби построено на визитах в комнаты соседей. Ведь позже никто не сможет вспомнить, приходила она на несколько минут раньше или на несколько минут позже. И здесь она ошиблась. Я знал, что она пришла ко мне в 10.50, а Филипп, который ожидал ее и нервничал, заметил, что она пришла в 11.02–11.03. Тебя не удивила смелость убийцы, который убивает в доме, полном людей, нанося удары скальпелем в спину? Только хирург мог точно знать, куда нанести удар, чтобы жертва не могла вскочить! Обычный человек никогда не решился бы на такое преступление. И тут мы видим поистине великую импровизацию убийцы: Люси наносит три удара! Потому что Сара декламировала монолог, и все его запомнили. Затем она мгновенно бросает на пол свой застегнутый кулон. Рука, которую она прятала под платком, уже заранее была в резиновой перчатке. Теперь Люси не снимает ее, но обмакивает в кровь другую перчатку. Все это происходит за считанные секунды. Ведь у Люси при себе лист бумаги, который она одолжила у меня. Она заворачивает в эту бумагу окровавленную перчатку и выходит, не оставляя никаких следов. Она бежит наверх. И здесь — ошибка. Она забывает о соке, который оставила на камине. Впрочем, неудивительно — в такую минуту, сразу после убийства, холл погружен в темноту… Она бежала, она старалась оказаться как можно дальше. Наконец она поднялась наверх, никем не замеченная. Она оставляет перчатку в шкафу и входит к Филиппу. Теперь она успокоилась. Теперь она могла разговаривать со Спарроу, плакать и узнавать, что в его жизни есть другая женщина. Я подозреваю, что она затеяла этот разговор умышленно, чтобы продлить время его алиби. Но возможно, она тем самым и себе хотела помочь. Ведь она велела Филиппу спуститься вниз и попросить денег у Драммонда. Филипп должен был это сделать. Но он не поднял тревоги. Не поднял тревоги также и Спарроу, после того, как спустился вниз и вернулся. Итак, Люси оставалось только ждать. Наконец, три часа спустя, кто-то вызвал полицию. План был идеальный. Если бы на нее пало подозрение из-за скальпеля и кулона, то, во-первых: какой у нее мотив, чтобы убивать Иэна? А если она это сделала, то зачем разбросала вокруг убитого свои вещи, убивая с заранее обдуманным намерением, своим собственным скальпелем, который многие видели? Что за бессмыслица! А если бы ты не обратил внимания на кулон, она могла бы сделать это сама, спросив тебя, считаешь ли ты, что нерасстегнутый кулон можно потерять во время борьбы. Уж слишком много следов указывало на нее, чтобы можно было ее всерьез подозревать. А кроме того, еще была Сара, которая спала с мужем Люси и, вероятно, ненавидела ее. Явно кто-то хотел бросить подозрение на Люси. А она, добрая, великодушная до границ отчаяния, призналась, что убила Иэна! Ты понимаешь, какой это гениальный ход? Она призналась, потому что хотела дать понять, будто этим прикрывает своего мужа, которому сама создала лучшее в мире алиби. Это было совершенно безопасно, потому что сразу рассеивало все подозрения: ведь у нее не было никакого мотива этого убийства. Разумеется, тот настоящий, скрытый мотив должен был навеки остаться известным лишь ей одной. А позже ловкий ход с этими перчатками, спрятанными столь нелепо лишь в тех местах, доступ к которым имели только сама Люси и Сара. Ведь если бы Люси убила, она бы не прятала их так бессмысленно? Значит, это могла сделать только Сара. Так эти перчатки становились предметом, дающим алиби всем, кроме Сары и Люси, но Люси сумела остаться вне подозрений. У нее не было мотива убивать Иэна Драммонда и не было причин бросать на себя подозрение. А у Сары был мотив для убийства мужа, и потому она хотела бросить тень подозрений на Люси. С самого утра Люси ждала, когда мы обнаружим все это. Она повела себя очень тактично. Но заметь: когда выяснилось, что Иэн был убит ее скальпелем, — это не вызвало у нее никакой видимой реакции, но когда ты сказал ей, что кулон был найден в крови рядом с убитым, — она тут же призналась. Этим она хотела сказать нам, что теперь уже у нее нет никаких сомнений, что убийство совершил кто-то из двоих — Сара или Спарроу, но она боится, что это мог быть ее муж, а поскольку она любит его безмерно, то предпочитает погибнуть, лишь бы только он был счастлив.