Голубое шампанское - Джон Варли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты можешь с ним познакомиться, если захочешь», – подумала Бах. И немного удивилась, поняв, что такое знакомство ее вовсе не интересует.
Она увидела, как Джой и Джей что-то бурно обсуждают с Хеффером. Вид у близнецов был довольный.
Бах увидела, как время на часах обратного отсчета приближается к последней минуте.
И тут телескопическое изображение с одной из удаленных камер резко задергалось. Через несколько секунд станция пропала из поля зрения этой камеры. Встревоженные техники начали возвращать картинку.
– Сейсмическая активность, – сказал один из них настолько громко, что Бах его расслышала.
Она посмотрела на монитор другой удаленной камеры, показывающей станцию как очень яркую звездочку над горизонтом. У нее на глазах искорка стала увеличиваться, пока не превратилась в диск. И на другой части экрана, в точке высоко в лунных горах, взметнулось облако пыли и щебня. Наверное, это и есть сейсмическая активность, решила Бах. Оператор камеры приблизил это извержение, и Бах нахмурилась. Она не могла догадаться, какой из видов лунотрясений мог вызвать такой эффект. Все это больше походило на удар. Камни и пылинки взметались геометрически симметричными фонтанами, и каждый кусочек, от самого большого валуна до мельчайшей пылинки двигался с одинаковой скоростью и по идеальной математической траектории, не затормаживаясь сопротивлением воздуха – так, как невозможно воспроизвести на Земле. Этот фонтан постепенно принял форму серого расширяющегося купола, медленно уплощающегося наверху.
Нахмурившись, она перевела внимание на ту точку на равнине, где, как ей сказали, должна показаться станция. Она заметила первый ее отблеск, но, к своей тревоге, увидела еще с десяток расширяющихся куполов. Отсюда они казались не крупнее мыльных пузырей.
Тут извергся еще один каменный фонтан, неподалеку от импровизированной парковки, заставленной туристическими автобусами.
И внезапно Бах поняла, что происходит.
– Она по нам стреляет! – крикнула она. Все смолкли, и, когда люди еще поворачивались к ней, она крикнула: – Все в скафандры!
Ее голос утонул в звуке, наводящем ужас на каждого лунария: пронзительном и жутком свисте вырывающегося воздуха.
«Шаг первый, – услышала она голос инструктора, давным-давно наставлявшего ее. – Обеспечить герметичность собственного скафандра. Ты не сможешь никому помочь, мужчине, женщине или ребенку, если вырубишься раньше, чем окажешься в скафандре».
Чтобы надеть и загерметизировать шлем, требовалось пять секунд, и эту операцию она отрабатывала тысячу раз еще ребенком. Бах увидела большую дыру в пластиковом куполе. Через нее вылетала всякая всячина, выметенная внезапным ветром – бумаги, одежда, два шлема…
Надев шлем, она огляделась и поняла, что многие из этих людей обречены. Они сняли скафандры, и у них почти не было шансов надеть их вовремя.
Следующие несколько секунд запомнились ей чередой образов.
Валун, несколько тонн сухого лунного камня, расплющивает телевизионные мониторы.
Пухлый коротышка с трясущимися руками никак не может надеть шлем на лысую голову. Бах вырывает у него шлем, напяливает и резко поворачивает, из-за чего коротышка падает.
Джой и Джей, практически уже мертвецы, убитые невозможностью разместить механические руки внутрь скафандров, спокойно стоят, застыв в металлическом объятии.
За черной линией, кувыркаясь, медленно взлетает туристический автобус. По всей долине грибами вырастает сотня жутких серых куполов после взрывов.
А вот и Гэллоуэй. С напряженной сосредоточенностью на лице она со всей возможной скоростью бредет, догоняя катящийся шлем. Из ноздри течет кровь. Под остатками купола теперь все происходит почти беззвучно.
Бах хватает шлем и сбивает Гэллоуэй подножкой. Далее все как на тренировке: надеть шлем, повернуть, нажать три защелки-фиксатора, затем переключатель аварийного наполнения скафандра. Она видит, как Гэллоуэй взвывает от боли и пытается зажать уши ладонями.
Лежа рядом с ней, она смотрит вверх, где последний большой кусок оболочки купола уносит остатками воздуха и видит… станцию.
Это маленькое колесо, катящееся над горизонтом. Не крупнее монеты.
Она моргает.
И вот оно уже здесь. Огромное, нависающее, летящее прямо на нее сквозь ад горящей пыли.
Именно пыль наконец-то сделала лазеры видимыми. Длинные световые спицы вспыхивали и гасли миллисекундными импульсами, и при каждом импульсе миллиарды пылинок испарялись в багряной вспышке, выжигающей глаза.
Невозможно, что она видела это дольше одной десятой секунды, но ей казалось, что вспышки длятся гораздо дольше. Это зрелище останется с ней, и не только в памяти. Еще много дней после страшного события ее зрение было нарушено паутиной багряных линий.
Но намного хуже оказалось грандиозное величие этой летящей конструкции, вращающейся угрозы, мчащейся на нее из бездны. Этот образ останется с ней гораздо дольше, чем на несколько дней. И будет возвращаться к ней только по ночам, во снах, которые станут будить ее годами, мокрую от пота.
И последний яркий образ, который она унесет с собой из той долины – Гэллоуэй. Перевернувшись, она направила хрустальную трость на колесо станции, уже далеко над горизонтом. С торца трости вылетает луч лазера и протягивается вдаль, в бесконечность.
* * *
– Ух, ты! – воскликнула Шарлотта Изольда Хилл Перкинс-Смит. – Тик-Так, это было здорово! Давай это повторим.
Зависнув в самом центре «ступицы» колеса станции, Чарли наблюдала за сближением от начала до конца. Оно во многом напоминало американские горки, какими она их представляла, посмотрев фильмы из памяти Тик-Така. Если у этого зрелища и имелся недостаток – и она не жаловалась, вовсе нет, – так это то, что все закончилось слишком быстро. Почти час она наблюдала, как Луна увеличивается, пока не перестала казаться круглой, а внизу не замелькал лунный ландшафт. Но прежде она не видела его так подробно. На этот раз он все приближался и приближался, проносился все быстрее и быстрее, пока не понесся со скоростью миллион миль в час. Потом замелькали яркие вспышки… и постепенно лунная поверхность опять начала отдаляться. Луна все еще была видна сзади, стремительно уменьшавшаяся и уже не очень интересная.
– Рад, что тебе понравилось, – сказал Тик-Так.
– Я только хочу спросить кое-что. Зачем мне пришлось надеть скафандр?
– Простая предосторожность.
Она пожала плечами и направилась к лифту.
Когда кабина доставила ее на обод, она нахмурилась. Где-то далеко на ободе звучали сигналы тревоги.
– У нас проблемы? – спросила она.
– Мелкие.
– Что случилось?
– Нас ударили несколько камней.
– Должно быть, мы пролетели совсем близко!
– Чарли, если бы ты была здесь, когда мы пролетали, ты смогла бы протянуть руку и написать на камне свое имя.
Она хихикнула, представив такое, потом заторопилась проверить, все ли хорошо у собак.
Часа через два ее вызвала на связь
