Хильдегарда. Ведунья севера (СИ) - Шёпот Светлана Богдановна

– Ты сегодня как никогда хмур. Что-то случилось?

– Из Унграба пришли неутешительные вести, – спустя пару секунду признался муж. Я же чертыхнулась про себя. Мне бы еще кто-нибудь сказал, что это такое – Унграб. Спросить я не могла – муж произнес это название так, будто я должна была знать и сама.

– Что за вести? – постаралась спросить как можно более естественно.

– Ярл Унграба вместе с семьей погиб во время бунта. Говорят, что новым ярлом стал человек, выдающий себя за бастарда. Вот только народ сомневается в его словах.

– Почему?

– Во-первых, уж больно черняв и непохож. Во-вторых, появился внезапно в конце осени. И в-третьих, старый ярл не признал его своим сыном, но позволил остаться в замке до весны, за что и поплатился.

– И как же ему за такой короткий срок удалось перетянуть на свою сторону достаточно народу для того, чтобы убить ярла вместе с семьей? – удивилась я.

Тор хмуро на меня поглядел. Я поняла, что его тоже крайне беспокоит этот вопрос.

– Я тоже об этом думал. Не могу сказать, насколько хорош и справедлив был Тогвуд, но я никогда не слышал, чтобы люди жаловались на него. Мне сложно поверить, что воины, служившие и дравшиеся с Тогвудом бок обок столько лет, так просто предали его, перейдя на сторону врага. Для этого Тогвуду нужно было совершить нечто поистине ужасное.

Тор замолчал, возвращаясь к ужину. Я же задумчиво покатала мысль в голове, а потом решила ее всё-таки озвучить.

– Мне кажется, стоит узнать, как обстоят дела у остальных ярлов.

– Ты ведь не думаешь?.. – Тор сжал вилку так, что та согнулась в его кулаке.

– Почему? Думаю. Если бы не ты, Асгрим тоже принадлежал бы не пойми кому. К тому же во время «битвы за Асгрим» кто-то ведь ударил меня по голове так, что я едва пришла в себя.

 Лицо Тора потемнело.

– Думаешь, это как-то связано? – оглядевшись по сторонам, муж вздохнул и залпом выпил целую кружку пива.

Я тоже огляделась. Люди веселились, вроде бы не обращая внимания на нас. Да и сидели все довольно далеко, так что наш разговор вряд ли при таком шуме кто-то мог бы услышать.

– Слишком много странностей в последнее время, не находишь?

– Предатели, – тихо прогудел Тор. – Но откуда? Северные народы вряд ли бы пошли на такое. Они слишком…

– Юг, – отозвалась я, а потом поднялась. – Я устала, муж мой, сегодня был долгий и утомительный день.

Тор тоже встал и, прижав меня к себе, звонко поцеловал в губы. Люди вокруг одобрительно загудели. Не знаю, к чему такие жесты, но здесь так принято.

Стоило нам войти в комнату, как мы оба, словно заговорщики, понизив голос, продолжили разговор.

– Ты думаешь, юг? – слегка сомневаясь, спросил Тор.

– Впрочем, это вполне может быть и восток. Но не запад, отец не стал бы отправлять меня туда.

– Только неясно, почему он оставил тебя в замке и уехал.

– Думаю, он посчитал, что зимой со мной здесь ничего не случится. Наверное, он планировал вернуться ранней весной. А уехал… Зачем же он мог поехать к возможным врагам?

– У меня есть только одно предположение – договариваться.

– Это если он действительно отправился к врагам.

– Другой причины, чтобы вот так резко уйти в поход, я не вижу, – Тор лег на кровать, закинув руки за голову. Я тоже забралась на постель и легла ему на грудь. – И ударили тебя, потому что хотели избавиться, как и от отца.

– Тогда зачем Глауд пришел к замку?

– Полагаю, он был с ними заодно. Асгрим все-таки весьма непростой замок. Он стоит на стратегически важной точке. Ты им не нужна была, даже в виде жены Глауда. Ведь ты всегда могла убить своего мужа и поднять восстание.

– Не боишься? – спросила лукаво, подняв на него взгляд.

– Нет, – хмыкнул Тор. – Мне тебя предсказали, так что не боюсь.

– Предсказали? – удивилась я.

– Как-нибудь потом расскажу, – пошел на попятную муж, и я не стала его торопить. Захочет – расскажет. Всё-таки у меня и самой есть от него тайна.

– Как скажешь.

– Осталось понять, как их вычислить, – задумчиво пробормотал Тор, поглаживая меня по спине.

– Для начала, думаю, нужно разослать гонцов и узнать, как дела в других замках. Но надо сделать это так, чтобы не вызвать подозрений. А вычислить… – я задумалась, а потом нахмурилась. – Говоришь, бастард тот чернявый больно?

– Верно, – Тор кивнул. – Наверное, южанин, они все волосами черны да кожей смуглы, – сказал он и замер. – Южанин!

– Учти, что предателями могут оказаться и свои люди. Купить можно любого, нужно лишь знать цену. К тому же никто не отменял шантаж, – торопливо предупредила я.

– Ты права, но это уже кое-что.

– Согласна.

Мы замолчали, а я вернулась мыслями к письмам. Что-то мне подсказывало, что говорить о них Тору не стоит. Если прежняя Хильдегарда на самом деле склонялась к предательству во имя своей первой любви, то это может бросить тень на меня. Понятно, что девчонке просто заморочили голову. Если эта история всё-таки по невероятному стечению обстоятельств всплывет, стану все отрицать. Проклятие! А ведь письма могли сохраниться не только у меня.

Глянув на Тора, решила повременить с признанием. Сначала прочитаю их более вдумчиво. Если там действительно будет что-то подозрительное, скажу. Буду напирать на то, что была молода, повелась на сладкие речи о любви и прочую ерунду.

Странно только, что Хильдегарду все-таки решили убрать. Почему? Из-за того, что она все же одумалась и вернулась к отцу? Или была какая-то иная причина? И почему мне не досталось от нее никакой памяти? Было бы замечательно.

На следующий день Тор ушел раньше. Да и ночью он плохо спал. Его явно все происходящее весьма тревожило. Впрочем, я его отлично понимала.

– Ингрид странные речи ведет, – сказала Хельга, наливая мне в таз теплой воды.

– Насколько странные? – спросила, сбрасывая с плеч нижнее платье. Кожа тут же покрылась мурашками.

– Она заметила изменения. Я, как вы и приказали, слухи пускала, но Ингрид говорит, что все это глупость и такого просто быть не может. Ее толком никто не слушает, так как знают, что у нее вздорный характер. Но всё-таки.

– И чем же она тогда объясняет изменения во мне? – фыркнула я, размышляя, что делать с кухаркой, которая вполне может оказаться врагом. И даже не моим лично, а врагом северной вольницы.

– Говорит, что не вы это более, – Хельга вздохнула и подняла на меня взгляд, принимаясь обтирать мое тело влажной тряпкой.

– Не я? А кто же тогда?

– Рагна.

– Рагна? – спросила удивленно. – Что за ерунда? Как такое может быть?

– Говорит, что при передаче силы ведьма перемещает не только ее, но и душу, захватывая тело. Душа же бедной госпожи сейчас томится в старом умирающем теле Рагны. И сказать она об этом не может, так как на нее наложено заклятие.

– Складно. Что-то больно много она знает о делах ведуний. Говоришь, остальные не верят?

 – Не особо. Но сами понимаете, чем дольше людям говорить о чем-то, тем больше сомнений у них рождается.

– Понимаю, – я задумчиво покусала губу, а потом вздохнула. – Хорошо бы заткнуть ей рот. И не потому, что слова ее правдивы, просто чтобы не сеяла в сердцах людей смуту. Вот только чем?

– Не подумайте, госпожа, я не хочу напоминать вам, – осторожно начала Хельга. – В год, когда умерла ваша матушка, погибло еще несколько человек. И все они умерли от болезни живота.

– Хочешь сказать, что мою мать отравили? – я глянула на служанку, осознав, что все это время спрашивала только об отце Хильдегарды, а про мать как-то не вспоминала.

– Ну, – неуверенно потянула Хельга, – может быть, и нет. Но ведь…

– Все возможно, – закончила я за нее. – Ты справишься с этим?

– Да, госпожа.

– Тогда я разрешаю тебе пустить осторожный слух. Главное, больше тумана.

Нехорошо, конечно, трепать имена мертвых, но им уже все равно. Тем более если Ингрид на самом деле замешана в делах юга, то недолго ей осталось болтать. Можно было бы просто запереть ее в темнице. Вот только стоит так сделать, как люди начнут думать, что раз кухарку закрыли, значит, она, возможно, говорила правду. За что и пострадала. Бедняжка! Надо срочно пожалеть!