Черный бушлат - Александр Конторович

– И давно ты тут сидишь?

– Вторые сутки пошли. Не я один, еще с десяток моих ребят по округе заныкались. Вас прикрывают.

– Неслабо!

– А то ж! Мы спрыгнули. Грузовик поддал газу и скрылся за поворотом.

Я огляделся. Место высадки было на дне небольшой ложбинки. Края её густо поросли кустарником и со стороны это место было совсем незаметно.

– Хорошую точку нашли!

– Так уж неделю по округе колесим, тут волей-неволей отыщешь.

– Ну, лады. Карауль свою ложбинку, потопали мы дальше.

– Так и мы после вас снимемся. Сколько уж тут сидеть-то…

Интересно получается, думал я, шагая по пыльной дороге. Зайцев с солдатами тут уже семь дней. Связного мы взяли пять дней назад. Получается, что Корабельский знал всё наперед? И то, что связной себе пулю пустит – тоже знал? Хотя, уж это-то – вряд ли. Видимо, в любом случае, на встречу должен был идти кто-то из нас. Ремень этот, майором привезенный… Неслабо тут наши начальники накрутили! А мы, значит, сейчас – передовой отряд. Вон, даже место высадки зачистили, чтобы никто не срисовал, как мы из военной машины высаживаемся.

Горловка и её базар встретили нас гомоном голосов. Войдя в деревню, мы четко придерживались заранее оговоренного маршрута. Прошли мио разрушенного дома. Присели там передохнуть. Хоть и не должен был нас никто вести от околицы, однако же исключать случайности было нельзя. Кто-то же в этой деревне работает на клиента? И наверняка этот кто-то – местный. Возможно, что и не один.

Вот и площадь. Народу не очень много. Кто-то торгует, кто-то покупает. Некоторые, вроде нас, праздно прогуливаются от ларька к ларьку или перебирают выставленные на продажу вещи. Посередине площади колодец. С высоким каменным бортиком, сверху колодец был накрыт красивой двускатной крышей. Справа от площади поднималась старая, потемневшая от времени пожарная каланча. Горловка в прошлом была немаленьким селом и имела даже свою пожарную часть. Во время боев в здание пожарной части вкатили добрый десяток снарядов, и оно сгорело. Так что, бесхозная каланча напрасно возносила к небу свои стены. Потолкавшись около прилавков, мы купили по стакану семечек и, подойдя к колодцу, уселись на, лежащие тут с незапамятных времен, бревна. Солнце уже развернулось во всю и припекало основательно. Снять бы пиджак, но… Демонстрировать свое вооружение не входило в мои планы. Поэтому, я распахнул его пошире и откинулся спиной на бревно.

– Не угостите семечками, уважаемый? Кто это еще тут?

Неприметный мужичок в сером пиджаке и таких же брюках. На голове кепка. В руке кнут. Возчик? Похоже.

– Да, Бога ради! – я от души сыпанул семечек ему в ладонь.

– Издалека будете?

– Что так?

– Вижу, вы не местные. Так! Это первая фраза пароля! Случайность? Или он тут по нашу душу?

– Да, по делам мы тут…

– Шукаете кого, або купить что надо? 'Купить что надо?' – вторая часть! Клиент? Нет, тот выше ростом.

– Надо.

– И что же?

– Бензин нам нужен. Бочку взяли бы.

– Чего нет, того нет! Нэмае у меня бензина, вот керосином помочь могу.

'Могу помочь керосином' – это по нашу душу. Так, нас опознали. Что дальше?

– Бог с ним, с керосином. Обойдемся пока. А вот дядьку Гната хотелось бы повидать…

– Да? – кнутоносец не торопясь приподнялся. – Почекайте минутку, я зараз…

И растворился в толпе. Вот те бабушка – и Юрьев день! Я что-то не то или не так сказал? Что теперь? Как сказал майор – сидеть и ждать? Сидим и ждем.

Минут через десять кнутоносец вернулся. С ним рядом шел еще один персонаж, коренастый и широкоплечий – тоже не наш, не похож. Не здороваясь, он присел с нами рядом.

– Ну?

– Что – ну?

Вместо ответа он вытащил из-за пазухи металлическую пластину какой-то странной формы и, поколебавшись немного, протянул ее мне. Охреносоветь! Это еще что? Что я должен сделать с этой фиговиной?

Пластина миллиметров пять толщиной, вороненая. Три грани ровные, одна отпилена или отрублена по ломаной линии. Три отверстия – часть какого-то рисунка? Что это за штука? Коренастый смотрит выжидающе. Я что-то должен сделать – что?

Из-за моей спины протянулась рука. Витька! Он молча взял у меня из рук пластину, повертел её в руках и кивнул головой. Распахнул пошире мне пиджак и приложил пластину ломаным краем к пряжке ремня. Убрал руку. Теперь пластина представляла из себя овальный кусок вороненого металла. В ней по диагонали были просверлены семь отверстий. Крайнее отверстие на куске, принесенным коренастым, совпало с отверстием, пробитым в ремне.

– Добре! – наконец прорезался голос и у коренастого. – Пийшлы? Ну, ты и разогнался! Щас, пошли мы, как же!

– Обожди, любезный, – осадил я его. – Где дядька Гнат?

– Так от – я! Ну, ежели ты наш клиент, то я – папа римский!

– Ворот расстегни.

– Шо?

– Рубаху, говорю, расстегни, понял?

Он с готовностью расстегнул воротник. Нате-здрасте – шрам! Крестообразный, как и описано. Только… такое впечатление, что сделали его не очень давно и какой-то он… нарочитый что-ли? Будто рисовали… Стоп! У клиента шрам от штыка, а здесь? Этот шрам словно, действительно, нарисовали или вырезали на коже. Еще раз – стоп. Если это настоящий шрам, ямка быть должна в центре, а здесь?

– Охота шутки шутить, любезный? – процедил я сквозь зубы. – Ну, так и шуткуй их тут в одиночестве. А мы себе другое место и других людей отыщем, посерьезнее… Я приподнялся, кивнул Витьке.

– Пойдём! Мы отошли шагов на десять. Наши собеседники остались за спиной.

– Сдурел? – Это Мохов. – Майор сказал – на месте ждать!

– Это подстава! Шрам у него неправильный!

– И что? Уходим?

– Если сейчас с ними пойдём – кранты! На месте останемся и в разговор втянемся – поймут, что мы не те, кем назвались, раз на подделку купились. До края площади дойдем, если никто за нами не пойдет – идем к тайнику. Кто-то за нами пойти все равно должен. Там и поглядим.

– Смотри – сейчас ты старший, с тебя и спрос будет.

Мы прошли еще метров пятьдесят. Вон, за прилавком уже и край площади видать.

– Уважаемый! Кнутоносец! Догнал-таки!

– Ну?

– Что так резво-то уходите? Нехорошо это, не принято здесь у НАС так…

– У НАС тоже не принято серьезным людям сказки рассказывать. Издалека идем, устали, а тут вместо с т а р ш е г о неведомо кто пришёл…

– Ошибся человек, вы уж простите его. Всякое бывает, вон как сейчас всем трудно.

– Так и что ж ты от нас ТЕПЕРЬ хочешь, мил человек?

– Так, может, пойдем куда? Сядем, поговорим? Может и закончатся все наши непонятки то?

– Вот что уважаемый, никуда я с тобой больше отсюда не пойду. И не проси. Вон, пива спросим, перекусим, да и домой. И если мы тут кому н у ж н ы, то пускай он уже САМ сюда приходит и никак иначе. А тут, уже Я посмотрю – кто таков к нам пожаловал. И есть ли резон с ним вообще о чем-то говорить…

Прикупив семечек, мы двинулись на прежнюю позицию. Метрах в пятидесяти я увидел Даура, он азартно спорил о чем-то с местным мужичков.

Прошел час. К нам никто так и не подходил. Однако же коренастый с площади не ушел, крутился где-то поблизости. Пару раз я его видел.

– Дядько! Молока не возьмете? Я обернулся.

Около меня стояла молоденькая девчушка с корзинкой в руках. Из корзинки выглядывала, заткнутая кочерыжкой, бутылка с молоком. Простенькое ситцевое платье, маленькие косички… Маринка!

– Почем?

– Сторгуемся, не дороже денег!

– Экая ты шустрая! Ну, давай, наливай свое молоко, бутылку-то мне девать некуда, сама видишь – руки пустые, сумки или мешка нету.

– Это мы мигом! – Маринка поставила корзинку на землю и вытащила из нее жестяную кружку. – Держите. Я взял кружку, и она налила мне туда молока.

– Пейте! Я поднес кружку ко рту.

– Пейте и не показывайте виду. Вас ведут, на площади не менее шести человек вокруг вас. Четверо пришли недавно, все с одной стороны. С оружием, как минимум один автомат у них есть. Возможно еще кто-то есть, они оставляют свободным вон тот участок. Видите разрушенный дом? Я угукнул.

– Со стороны этого дома их никого нет. Это не просто так. По всей видимости, там еще один автоматчик или несколько – они не перекрывают ему сектор стрельбы. Понятно?

– Угу.

– В случае заварушки уходите к колодцу. Старайтесь быть на стороне, обращенной к каланче. Слева вас прикроют бревна, спереди колодец. Все.

– Держи, – я протянул ей кружку. – Вкусное у тебя молочко, да и ты сама очень даже ничего. Вот деньги, бери.

– Ой, да много это за кружку-то!

– Ниче, я чай не жадный нынче.

– Спасибочко вам! – и подняв корзинку, она отошла в сторону.

Отлично, значит, клиент зашевелился. Похоже, что с площади уходить нам не потребуется. Во всяком случае – сейчас. Пододвинувшись к Витьке, я коротко обрисовал ему ситуацию. И ему это не понравилось.