Спасти Фейт - Дэвид Балдаччи

— Все нормально? — спросил Ли.

Чтобы не упасть, Фейт ухватилась за одну из ручек руля.

— И что же, они позволят вот так просто уехать на этой машине?

— Это заведение принадлежит моему брату. Мы с ним изобрели хороший предлог. Испытание машины в поездках на дальнее расстояние.

— Нет, просто уму непостижимо. — Как и тогда, в пятом классе, Фейт стояла в нерешительности, хотя знала, что сядет на этот мотоцикл.

— А какая у нас альтернатива, когда агенты висят на хвосте? Если вдуматься, в сравнении с этим поездка на такой красивой «хонде» — одно удовольствие. — С этими словами Ли опустил прозрачное «забрало» на шлеме таким решительным жестом, словно ставил точку в этом бессмысленном, по его мнению, споре.

Фейт натянула комбинезон, Ли помог ей застегнуть длинную молнию, а потом надеть шлем и застегнуть под подбородком так, чтобы не жало. Затем он погрузил сумки в просторный багажник, и Фейт уселась на сиденье за его спиной. Ли завёл мотор, позволил ему поработать с минуту и надавил на педаль газа. Машина так сильно рванула с места, что Фейт буквально вдавило в подушки заднего сиденья. Чтобы не потерять равновесия, она обхватила Ли обеими руками. И вот резвая и тяжёлая, весом восемьсот с лишним фунтов, машина выехала на автомагистраль Джеффа Дэвиса и направилась к югу.

Услышав прозвучавший прямо в ушах голос, Фейт едва не свалилась с сиденья.

— Успокойся, в шлемофонах установлены наушники радиосвязи, — произнёс голос Ли. Очевидно, он почувствовал, что Фейт испугалась. — Ты когда-нибудь добиралась на машине до своего загородного дома?

— Нет, только летала.

— Ладно, ничего. У меня есть карта. Поедем к югу по 95-му шоссе до Ричмонда. А там выедем на автомагистраль 64. Она и приведёт нас к Норфолку. Отсюда это кратчайший путь. Перекусим где-нибудь по дороге. Думаю, до наступления темноты доберёмся. Согласна?

Фейт кивнула:

— О'кей.

— А теперь откинься на спинку и постарайся расслабиться. Ты в надёжных руках.

Но вместо этого Фейт ещё плотнее прижалась к спине Ли, обхватила его за талию и держала крепко-крепко. Она погрузилась в воспоминания о тех божественных двух месяцах, которые пережила в пятом классе. Возможно, это знак свыше. Может, им действительно надо уехать далеко-далеко и никогда уже не возвращаться. Добраться до границы на берегу океана, взять напрокат лодку, доплыть на ней до какого-нибудь островка в Карибском море, туда, где не будет ни одной живой души, кроме них. Они построят там хижину, она научится вести хозяйство, готовить из кокосов или бананов, а Ли займётся охотой или рыбной ловлей. И каждую ночь они будут заниматься любовью в лунном свете. Она ещё плотнее прижалась к нему. Что ж, выглядит не так уж плохо. Пожалуй, слишком даже хорошо при данных обстоятельствах. Но только ничего этого, конечно, не будет.

— Ты меня слышишь, Фейт? — прозвучал в ушах голос Ли.

Она чувствовала запах его тела. Ей снова было двадцать, ветер трепал волосы, солнце приятно грело кожу, и самым величайшим на свете несчастьем казался не сданный вовремя экзамен. И вдруг Фейт представила, как они с Ли лежат обнажённые на песке под небом, кожа загорелая, волосы мокрые, ноги и руки переплетены. И ей страстно захотелось, чтобы сейчас на них не было плотных комбинезонов с толстыми молниями, чтобы они не мчались по твёрдому асфальтовому покрытию со скоростью шестьдесят миль в час.

— Да...

— Если думаешь, что тебе удастся ещё раз выкинуть со мной такой же номер, как в аэропорту, ошибаешься. Руки у меня крепкие, шею сверну. Поняла?

Она отстранилась от него, откинулась на кожаную спинку сиденья. Ей захотелось оказаться как можно дальше от него. От сияющего белого рыцаря с колдовскими синими глазами.

Довольно воспоминаний. Размечталась.

Глава 26

Дэнни Бьюканан стал свидетелем семейной сцены. Типичное для Вашингтона событие: официальный обед с целью сбора средств для очередного фонда в очередном отеле в центре города. Цыплёнок жилистый и холодный, вино дешёвое, споры жаркие, ставки запредельно высоки, запросы порой совершенно невозможные. Участники — очень богатые или влиятельные люди со связями или же малооплачиваемые чиновники от политики, напряжённо работавшие весь день напролёт и получавшие вознаграждение по вечерам, когда их приглашали на подобные сборища. Наряду с прочими политическими тяжеловесами должен был прибыть министр финансов; со времени его помолвки с известной голливудской звездой, охотно демонстрирующей развилку между грудями в низком вырезе платья, министр стал особенно популярен. И, как обычно, в последнюю минуту он получал приглашение на другую, не менее занимательную вечеринку, отчего вся его жизнь превращалась в бесконечную игру под названием «На чьей политической лужайке газон зеленее?». За ним посылали какую-нибудь мелкую сошку, стеснительного и нервного человечка, которого никто толком не знал, да и знать не хотел.

Сборище предоставляло ещё один шанс себя показать и на людей посмотреть, проверить, не нарушился ли порядок в определённой подгруппе политической иерархии. Большинство приглашённых даже не садились за стол, чтобы поесть. Просто заглядывали на минутку, соображали, что к чему, и мчались дальше, на очередное сборище. Слухи и сплетни наводняли комнату, как бурлящий весенний поток. Или же как кровь, хлещущая из открытой раны; это зависело от того, как посмотреть.

Сколько же подобных сборищ приходилось посещать Бьюканану за год? Был такой период в его жизни, когда и дня не проходило без мероприятий по сбору средств и основанию фондов, и он, не зная ни сна ни отдыха, на протяжении нескольких недель ходил на завтраки, ленчи, обеды и разного рода вечеринки. Вконец замотавшись, он порой попадал на совсем не те мероприятия. К примеру, вместо обеда в честь конгрессмена из Южной Дакоты мог оказаться на приёме в честь сенатора из Северной Дакоты. Однако после того, как Бьюканан занялся проблемами беднейших мира сего, таких казусов с ним уже не случалось, поскольку у него уже не было денег, чтобы раздавать их направо и налево на основание разных фондов. Однако Бьюканан хорошо понимал: одним сбором денег эти мероприятия не ограничиваются. Они предоставляли возможность оказывать влияние на политиков и заручаться их поддержкой. Всегда.

Когда Бьюканан вернулся из Филадельфии, день ещё только начался. День без Фейт. Поехав на Капитолийский холм, он пообщался там с членами конгресса и их штатом, обсудив миллион разных вопросов. Договорился о ряде встреч в ближайшем будущем. Общением со штатными сотрудниками, особенно при разных комитетах, никак нельзя было пренебрегать. Новые члены приходят и уходят, а штатные сотрудники остаются. И кому, как не им, знать все вопросы и процедуры. Дэнни прекрасно сознавал, что в обход штатных сотрудников к членам комитетов не подобраться. Даже если вы преуспеваете, после того, как какой-нибудь рассердившийся по той или иной причине помощник перекроет вам доступ к начальнику, все пропало. Вы вычеркнуты из игры раз и навсегда.

За этим общением последовал довольно поздний ленч с очень перспективным платёжеспособным клиентом. Встречу эту организовала Фейт, и Бьюканану пришлось извиниться за её отсутствие, что он и сделал с присущим ему апломбом и юмором.

— Простите за то, что вам сегодня пришлось встретиться только со вторым и не столь приятным лицом, — сказал он клиенту. — По мере сил постараюсь не слишком усложнять для вас ситуацию.

Хотя не было нужды вспоминать о безупречной репутации Фейт, Бьюканан все же рассказал клиенту историю о том, как однажды она лично доставила — не иначе, как на блюдечке с золотой каёмочкой — всем пятистам тридцати пяти членам конгресса подробнейшие данные по голосованию, наглядно демонстрирующие, что американские избиратели дружно поддерживают создание фонда для глобальной вакцинации детей из труднодоступных уголков земли. Порой снимки и диаграммы оказывались самым сильным её и Дэнни оружием. Иногда Фейт висела на телефоне по тридцать шесть часов кряду, заручаясь поддержкой в самых разных и порой весьма отдалённых местах. Иногда на протяжении двух недель кряду проводила на трех континентах совершенно изнурительные презентации с участием нескольких крупных международных благотворительных организаций, желая доказать, что работу здесь организовать можно. И все это было очень важно. Изнурительный труд приносил свои плоды: такие как, например, прохождение в конгрессе билля, поддерживающего исследования того, возможно ли в принципе провести такую работу. Теперь консультанты переводили миллионы долларов и уничтожали несколько лесных плантаций, чтобы изготовить горы бумаги для проведения этих самых исследований (все это, разумеется, преследовало цель оправдать непомерные расходы на консультации), но никакой уверенности в том, что каждый ребёнок из отсталой страны получит хотя бы одну дозу вакцины, по-прежнему не было.