Мертвые не плачут - Сергей Абрамов

– А я?

– А ты не умеешь. Поэтому тебе придется остаться на квартирке и ждать не охотников, а дядю Пастуха. Терпеливо.

– А почему я не могу поехать с дядей Пастухом?

– А потому, сообразительный ты мой, что турбазу эти кексы наверняка сняли под свою компашку целиком. Посторонних не будет. На кой черт им соседи и конкуренты? И наверняка их ждут опытные егеря, которые уже места для каждого определили. В плавнях там, на чистой воде, где еще… И, судя по твоему рассказу, их сыновья тоже там окажутся: нормально экипированные, не исключено – с оружием. Они ж наверняка с детства с отцами на охоту ходят, они ж в этих плавнях – как дома. Тебя приглашали – ты отказался. Прибыли на базу, а там – бац! – и ты. Ты ж в Столицу улетел, верно? Неувязка… Короче, часиков в семь-восемь пополудни я туда сам один выкачусь и к следующему утру вернусь за тобой. А чтоб время не терять, сложу заранее весь наш скарб в машину. И мы сразу же и покинем этот милый городок.

Мальчик молчал. То ли обижался, то ли искал возражения.

Потом все же сказал:

– Я поеду с тобой. Имею право. Давай купим мне что-нибудь непромокаемое…

Конечно, Пастух мог просто запереть его в квартире и отбыть. Но это было бы негуманно вообще и не по-пацански в частности. Поэтому он терпеливо продолжил:

– Я дождусь охотников и уйду за ними. Их поведут егеря, которые знают места охоты, как собственный дом. Они расставят их на номера – так, чтоб никто никого по дурости не подстрелил. Хотя они, скорей всего, охотники с опытом… У егерей, кстати, и без того будет лишняя головная боль: детишки, новые твои корефаны. Они хоть и тоже имеют охотничий опыт, но… Короче, тебе там просто-напросто нет места, уж извини.

– Если будут детишки, – добавил Мальчик.

– Ты же сказал, что они собираются.

– Это они сказали…

И умолк. И молчал, пока Пастух просматривал свое охотничье обмундирование, бирки отрывал, мерял, потом паковал в рюкзак, до кучи купленный на рынке. И когда пошли обедать. И потом тоже. Что-то писал в блокноте, держа его на коленях. С Пастухом не разговаривал.

А Пастух и не настаивал.

Ровно в семь пополудни подхватил рюкзак, сказал:

– Деньги и ключи от квартиры – на столе. Поставь будильник на пять утра. Соберись и жди. Я полагаю часам к… – запнулся, прикинул, – часам, наверно, к девяти вернуться, и очень хочется верить, что мы сразу мотаем из Города. Но это мечты. Если задержусь – не дергайся. Я эту гребаную утиную охоту даже в кино не видал. Но знаю, что самое оно на рассвете происходит…

Мальчик и не кивнул. Обиделся насмерть.

Пастух сел в машиненку и погнал ее на неблизкую турбазу. Хорошо – погода на дворе толковая стояла.

О Мальчике не думал. Денег ему на всякий пожарный с лихвой положил, не пропадет, если что.

Два с лишним часа на дорогу ушло. Девятнадцать двадцать шесть на часах было, когда Пастух, уже съехав с шоссе, подкатил по приличной грунтовке к указателю, на котором значилось: «Турбаза – 2 км». Подъезжать к турбазе впритык он не собирался, но оставить машину в лесу тоже казалось стремным. Любой местный, естественно, удивится тому, что некто не доехал до турбазы и заховал авто. Зачем? От чужих глаз? Здесь все глаза – свои… Ну и так далее…

Короче, Пастух сел за руль, в два приема развернулся на узкой дороге и поехал к шоссе. Выбрался на асфальт, прокатился вперед на пару кэмэ и оставил машину на обочине. Переоделся в охотничьи обновки. Терпеть эту амуницию ему до утра.

Он вернулся назад по шоссе к повороту на турбазу и засел в лесу – ждать главных фигурантов. Самого главного и нужного он легко мог опознать, что и требовалось. А второго – который должен будет помочь ему, Пастуху, – Пастух выберет потом. Когда они на номера встанут. Позже это произойдет. Местные егеря наверняка уже определили места для охотников. Не исключено – подсадных уток разместили, где надо.

А сама охота начнется с рассветом, с первым солнышком. Времени много. Да не привыкать! Фляжку с водой захватил – и лады…

Ждать пришлось нестерпимо долго. Охотники подъехали к повороту аж в двадцать два семнадцать – по часам Пастуха. Уж и стемнело. Прибыли они на двух внедорожниках, и было их семеро. Включая детишек – двоих. Один, навскидку, ровесник Мальчика, другой – старше. Остальных, видать, не взяли. Пастух посчитал гостей, когда они, тормознув у поворота, хором вышли – отлить в кустах. Шумновато отливали. До турбазы – рукой подать, можно и потерпеть, но, как предположил Пастух, сей акт был у друзей ритуальным.

Справив нужду, расселись по машинам и ушли на грунтовку. А Пастух вылез из кустов и пошел следом.

То, что он задумал, даже ему самому казалось трудновыполнимым. Он, бывало, стрелял птицу ли, зверя ли, но это не было охотой. И там, где он стрелял, уток отчего-то не видел. Но охотничьих рассказов слыхал немало. И теоретически, пусть и без подробностей, представлял себе это занятие слишком любящих себя мужиков. Большая территория. Охотники расставлены по номерам – не близко друг от друга. Кто-то будет в лодке. В камышах. Кто-то в камышах, но вне лодки – на островке, на твердом берегу. Выйдут на воду затемно на лодках, то есть, получается, что где-то около пяти утра выйдут. А то и раньше. Кто-то устроит себе позиции в камышах на берегу, кто-то в лодках останется, но тоже в камышах спрячется, и примутся ждать рассвета.

Впрочем, егеря эту предварительную работенку сами за них сделали, не впервой.

Пастуху очень любопытно было: кто из охотников окажется ближе к фигуранту?..

По-хорошему, все пахло аферой. Пастух понимал, что риск проколоться на сей раз просто зашкаливает, но чуял и иное – вывезет кривая. Чем чуял – не ведал.

Раньше, тыщу лет назад, Комбат посылал его впереди группы с наказом «понюхать обстановку». Странное сочетание слов, но действие, ими обозначаемое, всегда приносило результат. Когда какой. Но – результат. Сегодня «когда какой» Пастуху вовсе не подходил.

А один из новых дружбанов Мальчика – довольно взрослый парнишка. Сынок фигуранта, если Мальчику верить. Да и с чего бы ему не верить-то?..

В доме свет повсюду зажегся, музыка из открытых окон понеслась, голос ныне покойной Большой Певицы мощно запел о том, как несет свои воды Река, а ей, Певице, еще всего лишь семнадцать стукнуло. Хорошая песня. Про давно. Или про раньше. Гости, которые в этом «раньше» сумели пожить, подпевали шумно: неужто и гулять уже начали? Как-то непрофессионально перед делом…

Пастух полагал, что хозяева базы организовали гостям ужин из того, что было, а быть здесь могла только дичь плюс какие-то овощи из соседних хозяйств. Что до выпивки, то все же вряд ли серьезные охотники станут надираться накануне охоты. Разве что по рюмашке – символично. Так думалось.

Да так и было. Они, как слышал Пастух, даже не пошли малек покемарить или, как в десанте говорилось, «придавить Соньку». Они закусили и сели играть в преферанс. Получается – впятером. А двое взрослых вышли на крыльцо покурить в темноте. Пастух из своего схрона лиц разглядеть не мог: далековато и темно.

– Хороший у тебя парень растет, – сказал один.

– Надеюсь, – ответил второй.

– А что, есть сомнения?

– Да нет. Просто возраст стремный. Пятнадцать лет – вроде и мужик уже, а все ж пацан. Представляешь, всерьез увлекся бальными танцами…

– Чего ж плохого? Мы, что ль, не увлекались?

– Мы – иначе. У нас танцы были чем?.. верно, инструментом, чтоб девку за жопу взять, а после в койку затащить. Святое дело! А он, мудозвон, в каких-то соревнованиях участвует, приз, вон, получил за первое место… Хотя и покуривает, поганец.

– А учеба?

– Да нормально… Я его и на охоту взял, чтоб к мужскому делу вернулся. Танцы, блин! Он же, ты знаешь, со мной на охоту – с малолетства.

– Зря ты, Депутат, на парня давишь. Пятнадцать лет – моча в башке играет, вспомни нас в этом возрасте. Помнишь восьмой класс? Тебя батя за что тогда отлупил? За то, что ты Длинному в очко мопед проиграл. Было? И что с того? В каталы подался? Спился? Скурвился?.. Да где там – и мэром был, и в законодательном хурале председательствовал, в депутатах побывал, министром стал… Мы тебя, кстати, назад губернатором ждем, знаешь?.. А парень у тебя хороший, не в кого ему плохим быть. А танцы… – Помолчал, сказал: – Повторяется шепот, повторяем следы. Никого еще опыт не спасал от беды…

– Твои, что ль, стишата?

– Если бы!.. Талантом я не вышел – такое написать… Пошли, Депутат, все же дернем по маленькой, и я посплю пару часиков. В пять без малого выходим…

Они ушли в дом.

А Пастух подумал: хорошо, что Мальчика здесь нет. Тот бы эту беседу «втемную» услыхал и стал бы изо всех сил сопереживать Депутату: мол, нормальный человек, умный, заботливый, не напился вон, в губера его здесь ждут, сын танцами увлекается…

Все это – лирика.