Ночной всадник - Макс Брэнд

— Вы же видели его минуту назад, когда он склонился над собакой.

Бирн заметил, что девушка кутается в халат, словно на улице похолодало. Наконец Кети спокойно ответила:

— Да, видела.

— Разве вы не понимаете, что с животными ему лучше, чем с людьми? Все совершенно ясно. Да вас скорее вспомнит Черный Барт, чем Дэн! Если вы обратитесь к истокам, то в незапамятные времена человек тоже являлся животным, без так называемых высших чувств. Как и животные, он обитал на деревьях или в пещерах. Впоследствии превратился в то, что мы имеем сейчас. Но почему бы не представить возвращение назад, к ранним инстинктам? Почему не представить существо, лишенное высшего начала, создание, которое мы именуем человеком, в то время как перед нами просто красивое животное? Перед нами Барри — всего лишь биологическая мутация, уродец. Существо, повторившее в обратном направлении путь биологического прогресса и приблизившееся к примитиву. Но, разумеется, вам трудно представить нечто подобное! Он кажется вам человеком, и вы воспринимаете его как себе подобного. В действительности Дэн не больше человек, чем Черный Барт. У него есть лицо и фигура человека, но инстинкты у него стары как мир. Животный мир подчиняется Барри. Сатана отвечает на его свист. Волк или собака лижет его руку, умирая. Вы пытаетесь привести Дэна в соответствие с другими людьми, вы приписываете ему качества других людей. Откройте глаза, посмотрите правде в лицо: он не больше человек, чем Черный Барт. И когда вы дарите ему свою привязанность, мисс Камберленд, вы дарите свою привязанность дикому волку! Вы мне верите? — Бирн чувствовал, что Кети потрясена. Он понял это, даже не глядя на девушку. Доктор продолжал очень быстро, чтобы Кети не убежала от той власти, которую Рэндалл уже начал над ней обретать. — Я почувствовал это, увидев его в первый раз… определенное безымянное сродство с первобытными силами. Ветер задул в открытую дверь — он сообщал о Барри. Дикие гуси кричали в небе — они звали Дэна. Вот что его ведет, вот какие силы им управляют. Вы любили его, но не простое ли самопожертвование эта любовь? Нет, вы видели в нем человека, я — только животную силу.

— Вы ненавидите его? — немного помолчав, спросила Кети. — Ведь вы так страстно против него выступаете.

— Можно ли ненавидеть нечто, что вовсе не человек? Нет. Его можно бояться. Оно избегает законов, которые вяжут нас по рукам и ногам. Какие правила им управляют? Как вы надеетесь его победить? Любовью? Какая красота существует в мире, чтобы привлечь такое существо, кроме красоты мозговой кости, разгрызаемой зубами?

— О, послушайте, — прошептала девушка, — вот вам ответ!

Бирн услышал звук, напоминавший тихую игру на скрипке, — тонкий и слабый. Сначала доктор не мог понять, что это, потому что звук больше напоминал смычок и наканифоленные струны, а не скрипку. Но Бирн догадался, что звук означал всего-навсего человеческий свист.

Свист не следовал ни мелодии, ни определенной теме. Музыка казалась прекрасной сама по себе. Она взлетала вверх, в небеса, словно жаворонок пел там у райских врат. Бирн никогда не слышал ничего более гармоничного. Он никогда и не услышал бы подобную музыку, такую тонкую и в то же время столь насыщенную, пронизывающую снова и снова, если бы не ощутил у себя внутри ответный резонанс. Рэндалл и сам готов был засвистеть, но не умел. Мелодии убегали от доктора, но продолжали парить над головой. Они не подчинялись закону или ритму. Мелодии улетали с ветром, оставляя Бирна далеко внизу.

Девушка отстранилась от доктора, словно ведомая невидимой рукой. Теперь Кети стояла у самого крыльца. Рэндалл стал рядом.

— Вы слышали? — спросила она, поворачиваясь к нему.

— Что это? — спросил доктор.

— Это он! Разве вы не понимаете?

— Барри? Да! Но что означает его свист? Он свистит своему волку?

— Не знаю, — быстро ответила Кети. — Знаю только, что его свист прекрасен. Где же теперь ваши теории и объяснения, доктор Бирн?

— Да, прекрасно. Бог знает! Но разве волк не понимает этого лучше, чем вы или я?

Девушка снова повернулась к Бирну, и когда заговорила, в ее голосе прозвучало облегчение. Несмотря на темноту, доктор угадал выражение лица Кети.

— Для всех нас у Дэна есть только молчание и небрежный взгляд. Бак спас ему жизнь вчера вечером… и тем не менее Барри помнит только, как Дэниелс его ударил. А сейчас… сейчас он изливает всю музыку своей души на тупое животное. Слушайте! — Бирн увидел, как Кети выпрямилась и словно стала выше ростом. — Тогда через волка… Я покорю его через тупое животное.

Девушка проскользнула мимо Бирна и скрылась в доме; в тот же момент свист сорвался на самой высокой ноте, задрожал и стих. Бирна окружали только тьма и молчание, а порывистый ветер дул прямо в лицо.

Глава 25

ОБОРОТЕНЬ

Расхаживая по веранде с задумчиво опущенной головой, доктор Бирн видел, как вышел Бак, размахивая плетью, с патронташем на талии, шею ковбоя украшал красный шелковый платок.

Казалось, что Дэниелс постарел на десять лет с тех пор, как доктор впервые его встретил. Не слишком украшала и трехдневная щетина. Загорелая кожа оставалась грязной, но даже грубая щетина не могла скрыть морщины на щеках Бака. Его длинные, черные, лохматые волосы падали на лоб, свисая почти на глаза. Сами глаза провалились так глубоко, что Бирн едва смог рассмотреть в темных тенях две искры света. Вся беззаботная небрежность исчезла. Вместо нее появилась угрюмость, с физическим воплощением которой встречаться не захотелось бы никому, особенно темной ночью в пустынной местности. Бак напоминал человека, долго скрывавшегося от погони, но теперь пришедшего к закономерному концу. Его прижали к стене, и вот он готовится к отчаянной, но безнадежной битве. Доктор даже не сразу решился обратиться к Дэниелсу.

— Вы собрались на прогулку? — наконец поинтересовался Бирн.

Бак вздрогнул при звуке голоса за спиной и повернулся с искаженным от страха лицом.

— Боже праведный, приятель! — закричал Рэндалл, отшатнувшись. — Что с вами?

— Ничего, — постепенно успокаиваясь, ответил Бак. — Я сматываюсь.

— Оставляете нас?

— Да.

— Не может быть!

— Вы думаете, что мне следует остаться? — усмехнулся тот.

Доктор озадаченно промолчал. Наконец развел руками в немом отрицании.

— Друг мой, — произнес Рэндалл. — Я совсем не о том.

Бак опять невесело ухмыльнулся.

— Теперь вы говорите разумно, — кивнул он. — Думать бесполезно.

— Но почему вы уезжаете так внезапно?

Дэниелс пожал плечами.

— Я уверен, — сказал доктор, — что мисс Камберленд будет скучать.