Рецидив - Василий Головачев

Другому на его шутку он ответил бы соответствующим образом, оборвал бы или послал куда подальше, начальнику же полиции грубить не стал. Изобразил оскорблённую невинность, сказал с кислой улыбкой:

— Ну какие в лесу девочки, Борис Акунинович? Грибов полно, рыба в речках водится, чего ещё надо человеку моего возраста?

Скорчак, большеносый, усатый, лысый, похожий на известного писателя-оппозиционера, усмехнулся. Он знал все слабости генерала Охлина и его пристрастия, но решил в том же духе не продолжать. Только подумал, что все они одним миром мазаны, и лучше не копаться в душах подчинённых, не выводить их на чистую воду, чтобы те не копили злобу и желание вонзить нож в спину, образно говоря. Прошёл вторую переаттестацию? Ну и работай.

После разговора со Скорчаком Геннадий Фофанович не стал более благородным, чем был. Синдорский вояж забыть было невозможно, но и в этой ситуации вспоминались положительные моменты. Ну не подстрелили лося, ну заблудились, долго мыкались по болотам, зато хорошо отдохнули в деревне, в баню сходили, местных девочек пощупали. Красота! А лоси ещё будут, сколько их по лесам бегает, пули дожидается. Не сезон? Так ведь это смотря для кого не сезон. Обычные граждане должны соблюдать закон, а он как-никак генерал, ему позволено больше.

Десятого июля Охлин из Управления, расположенного на улице Гаражной, поехал после обеда в офис жены, которая являлась владелицей ОАО «Комитекс» — фабрики нетканых материалов. Владелицей она стала два года назад благодаря связям мужа, и теперь семья Охлиных считалась одной из самых богатых семей чиновников в Сыктывкаре.

Когда он уже садился в машину в сопровождении сержантов-телохранителей Петро и Вована, жена неожиданно позвонила и попросила подъехать не на фабрику, а на Стефановскую площадь.

— Зачем? — не понял Геннадий Фофанович.

— Поставщик ерепенится, — зло сказала жена, — не хочет сбавить цену на материал, надо уговорить.

Охлин хотел было отказаться, однако неподчинение грозило домашним скандалом, и он согласился, подумав, что дома отыграется, тем более что жена его, в прошлом супермодель, была на двадцать пять лет моложе и до сих пор вызывала у мужиков слюновыделение; редко кто отказывался глянуть ей вслед, чтобы полюбоваться фигурой.

К офисному центру напротив торгово-развлекательного он подъехал в начале седьмого.

Переговаривающиеся телохранители притихли, привычно выпустили хозяина из машины — в этот день Охлин надел мундир и выглядел чрезвычайно внушительно и властно, — один зашагал рядом, с правой стороны, второй чуть сзади; оба тоже были в форме.

На них поглядывали, с любопытством либо с опаской, но без особого уважения. Многие узнавали важную персону в генеральских погонах.

День удался погожий, тёплый, безветренный, поэтому хотелось расслабиться где-нибудь с весёлой компанией и присесть под тентом одной из пивных фирм, хлебнуть пивка.

Эта мысль пришла в голову не только Охлину, но и здоровякам-телохранителям, поэтому они тоже размечтались, поглядывая на мелькавшие среди прохожих женские фигурки. Никто из них не заметил, как из остановившегося за «БМВ» Охлина чёрного фургона «Рено» вышли трое мужчин разного возраста, прилично одетые, в костюмах, один с «дипломатом» в руке, двое других с телефонами, и двинулись следом за генеральским эскортом.

Ему надо было пройти всего метров тридцать до входа в двухэтажное современное здание, облицованное коричневым зеркальным стеклом, и генерал не торопился, планируя в уме вечер. Когда он уже собрался войти в здание центра, мужчины, следовавшие за полицейскими, внезапно ускорили шаг, догнали троицу крупногабаритных полицейских и, проходя мимо них, как бы случайно направили торцы телефонов на лица телохранителей. А тот, что нёс «дипломат», дружески поддержал под локоть Охлина, показав ему торец «дипломата». Затем все трое скрылись за вертящимися дверями центрального входа в здание.

Полицейские, наоборот, остановились, оглушённые навалившейся вдруг слабостью и безразличием ко всему происходящему.

Охлин, вздрогнув, упал первым, закатывая глаза и теряя сознание. За ним мягко, как большие ватные куклы, осели на асфальт амбалы-телохранители, переставая дышать.

И только после этого среди прохожих, идущих мимо центра, началась тихая паника. Послышался ропот голосов, потом раздались крики:

— Людям плохо! Вызывайте «Скорую»!

Но ни Охлину, ни его охранникам врачи помочь уже не могли: сердца полицейских остановились, получив команду проникших в кровь и в мозг нанороботов.

Роботы были совсем крошечными, размером с пару сотен молекул, и были впрыснуты в кровь с помощью наноразрядников, замаскированных под мобильные телефоны и «дипломат» и сконструированных специалистами подобного рода устройств очень далеко от Земли. Хотя изготовлены эти устройства были на Земле.

Москва, ФСБ

11 июля, утро

Несмотря на неудачный эксперимент с видеокамерой, названной майором Одинцовым хауром, Спицын не чувствовал себя виноватым и проигравшим. Да, он дал санкцию на проведение эксперимента, но не рассчитывал на провал, а уж тем более на отсутствие у опытных экспертов «особого звена» элементарной осторожности. Они должны были предвидеть все последствия запуска хаура и не соваться под его невидимый луч.

Конечно, никто не мог знать точно, что произойдёт, как никто не знал и размеры «зоны деструкции», как выразился Рубин Борис Измайлович, начальник лаборатории. Но он-то как раз и обязан был проследить за тем, чтобы в эту зону никто не попал. А после того как сотруднику Лукашу снесло руку до плеча, предупреждать остальных об опасности эксперимента было уже поздно.

Спицыну пришлось-таки отчитываться перед директором ФСБ Иванниковым, и хотя он по-прежнему не считал себя ответственным за случившееся, ему довелось выслушать немало неприятных слов.

— Короче, Богдан Никандрович, — закончил Иванников, седой и невзрачный, из гражданских назначенцев, соратников нынешнего президента, не служивших в армии, — пишите объяснительную по всей форме в режиме «совсекретно» и дайте свои соображения насчёт всех этих разборок с инопланетянами. Никто не должен знать о проекте, во-первых, кроме отобранного персонала, и что вы собираетесь предпринимать, во-вторых. Если инопланетяне и в самом деле свободно разгуливают по нашим лесам, мы должны знать, чего они добиваются. Это в-третьих. И последнее: когда мы сможем допросить хотя бы одного из них? Есть планы?

— Планы есть, — хмуро ответил полковник. — Группа контакта готова… ко всему. К сожалению, нам мешают.