Свободный Охотник - Александр Щеголев

– Красивая штучка, – вступает в разговор гип Связи, с любопытством разглядывая кристаллоноситель. – Достойная.

– Это принадлежало прежнему гипу Узора, моему отцу, – вежливо поворачивается Свободный Охотник. – Чистейший углерод.

Гип Связи удовлетворенно кивает:

– О, да. Разовый синтез, молекулярное структурирование…

Он крайне мал ростом – как и подобает истинному властителю. Еще он очень худ. Его облик строг и правилен, без всяких там юношеских излишеств, иначе говоря, этот человек симпатичен Свободному Охотнику.

– Не возражаешь ли ты, чтобы высокий гость остался в пантеоне? – задает жрец вопрос.

– Не возражаю.

– «Высокий», – весело ворчит гип Связи, поглядывая на собеседников снизу вверх. – Скажет же.

– Какой из храмовых поглотителей ты выбираешь? – продолжает жрец.

– А что, есть разница? Различаются ли они по стоимости?

– Все оплачено.

– Кем?

Гип Связи вновь коротко улыбается, но теперь молчит.

– Из кассы дворца.

– И твой труд оплачен?

– Да.

– Я бы с удовольствием подарил Системам все четыре твои поглотителя, и даже заплатил за каждый вдвойне, но, боюсь, в кассе дворца не поймут мое рвение… Я выбираю вот этот. – Свободный Охотник указывает на пенал, под которым он только что сидел.

Хозяюшка все ещё находится там, в фокусе Всеобщей – терпеливо и молча ждет.

– Девушка также будет присутствовать при совершении ритуала?

– Ради этого я и вызвал её сюда. Дочь Сорок Седьмого имеет полное право проститься с моими записями.

– Понимаю. Прежде, чем мы приступим, не хотел бы ты добавить что-нибудь к сказанному в молельне? Еще не поздно признать ошибку, гип. Вспомни о важности этих мгновений для твоей будущей жизни.

– Кому-то не понравилось то, о чем мы говорили в молельне? Я полагал, что нас никто не слышит, жрец.

Хозяин пантеона прикрывает глаза. Сводит скулы, удерживая стон отчаяния. Очевидно, он с наслаждением заткнул бы и свои уши, если бы это позволяла кастовая честь. Ему больно и стыдно, однако он вынужден терпеть. Он чуть слышно отвечает:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, великий гип Узора. Уверен, ты не хотел никого оскорбить. Нашу с тобой очищающую беседу слышали Они, и только Они, можешь не сомневаться.

– Спокойно, спокойно, – вмешивается гип Связи, похлопывая сникшую тень по тому месту, где у человека подразумевается плечо. – У твоего гостя, по-моему, всего лишь хорошее настроение, чему я весьма рад. Он шутит, и ничего больше.

– Ну что ж, если родовые записи – это единственное, что гип Узора готов отдать Их Свету…

Свободный Охотник останавливает жреца:

– Подожди, друг, я все-таки объяснюсь. В очищающей беседе действительно не было сказано главного. Вот ты ждешь, что я наконец признаю ошибку и одумаюсь, тогда как это невозможно, причем, по очень простой причине. Я точно знаю, что ошибаетесь вы, а не я. Вы, посвященные. Вникни в смысл – я ТОЧНО ЗНАЮ.

И жрец не выдерживает – щедро отдает накопленные чувства.

– Священная Восьмерка, как это можно «знать точно»? – недостойно кричит он.

Юноша печально смеется.

– Из снов, – говорит он, глядя почему-то на Хозяюшку. – Откуда же еще? Из моих проклятых, выкручивающих мозги снов.

Жрец ничего больше не говорит. Подходит к выбранному Свободным Охотником углу комнаты, сует плоскую пластину в щель поглотителя, затем, не обращая внимания ни на побелевшую от волнения девушку, ни на подошедших сзади мужчин, запускает читающее устройство. Все! Ритуал продолжен. Храмовый поглотитель мгновенно откликается, переключаясь в сакральный режим работы…

…И совершенно неважно, что подготовленные документы больше похожи на сопроводительный материал к лекции по истории. Ибо подлинная история начала войны известна очень немногим. Все знают, что гипархат Узора подвергся нападению – так же, как многие другие, – в результате чего Полной Карты не стало. Но мало кто знает, что война, собственно, и началась с атаки на гипархат Узора, внезапной, прекрасно подготовленной. Это была Первая Атака.

Информационные массивы потрясающе наглядны. Отлично видно – твари атакуют с беспощадной слаженностью, и агония длится недолго. Обреченный Фрагмент пространства вскипает очищающим, абсолютным пламенем – страшный конец гипархата Узора! Невозможно смотреть на это, лучше отвернуться…

И никто не знает, никто предположить не может, что перед самым началом осады гип Узора успевает отослать в неизвестном направлении свой личный «Универсал-Бесконечность». На корабле – всего один пассажир. Возраст пассажира – три Единицы. Цель задана: доставить ребенка в некий уникальный по оснащенности и местоположению санаторий, спрятанный от суетного мира так, что его как бы и не существует, после чего активизировать комплект программ по обслуживанию необычного пациента. Могущественный гип хочет спасти своего сына. Но не только этот мотив движет высокопоставленным отцом. Сбежавший корабль оснащен стратегическим архивом последнего поколения – фантастически большой емкости. Таким образом, гип спасает и наследника, и Полную Карту. Увы, старший его сын остается сражаться, как достигший совершеннолетия, жена гипа также отказывается покинуть дворец, твердо решив разделить судьбу мужа и рода, доверить же Полную Карту кому-либо ещё – недопустимо. Вот почему в сбежавшем «Универсале» нет никого, кроме плачущего малыша. Корабль, разумеется, запрограммирован на самоуничтожение в случае проникновения на борт посторонних, но все обходится благополучно.

Официальные родовые документы здесь заканчиваются. Далее следует блок личных записей. Малыш добирается до санатория, вырастает, тщательно воспитываемый автоматикой, и становится таинственным неуловимым воином, предусмотрительно превратив «Универсал-Бесконечность» в «Универсал-Плюс»…

Информация сброшена. Зрители долго молчат.

– Несчастный мальчик, – с неожиданной искренностью произносит жрец. – Вот ведь судьба, вот ведь трагедия…

– Могу кое-что добавить, – звонко сообщает Свободный Охотник. – Если бы твари завладели Полной Картой, на том бы война и кончилась. Галактику спасло от катастрофы то, что моего отца кто-то оповестил о предательстве – всего за одну-две тысячных до нападения. У меня нет доказательств, но лично я в этом не сомневаюсь. Иначе у него не оставалось бы шансов спасти сына, то есть меня. Да ещё организовать столь упорное сопротивление, и, тем более, подготовить свои объекты к уничтожению. Конечно, все это не имеет теперь никакого значения, но мой долг предоставить вам исчерпывающую информацию.