Стамбул. Сказка о трех городах - Беттани Хьюз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из местечка, где родилась Елена (Дрепан), расположенного неподалеку от нынешней Яловы на азиатском побережье Мраморного моря (сейчас это – спа-курорт, куда состоятельные стамбульцы очень любят наведываться по выходным), по воде было рукой подать до Византия. Это местечко было одним из форпостов древнего города. Придя к власти, аппарат Константина переименовал этот городок в Еленополь и, разумеется, заботливо обновил его. Дочь императора также назвали в честь его матери Еленой. Однако, если не считать крикливых россказней и биографической халтуры о ее подъеме по социальной лестнице, конкретных фактов о жизни Елены в Восточном Средиземноморье очень мало{212}.
Имеются письменные свидетельства, что в самом Константинополе по замыслу и при некотором авторском участии Елены на Седьмом холме были построены мартирий и монастырь Святых Карпоса и Папилоса, убитых императором Децием в 251 г. Строения располагались у подножия юго-западной стены Ксеролофоса – сегодня это занятый, грязный район, заселенный немногими цыганами, оставшимися в городе после проведения программы по их выселению. К развалинам мартирия можно подобраться только через автомойку и гаражи, но, по-видимому, этот мартирий был одним из множества других, возведенных в память о христианских мучениках на территории, некогда непосредственно прилегавшей к городским стенам.
Где-то в 327 г. Елена решила отправиться в паломничество в Иерусалим. Вот тут-то рассказы и начинают множиться. И в Восточном Средиземноморье, и в Малой Азии, и на Среднем Востоке якобы имеются убедительные свидетельства этого путешествия. Говорят, на острове Парос Елена возвела Стовратную церковь, сооружение, производящее удивительное впечатление. Местные жители, попивая фраппе, и сейчас расскажут вам, что когда найдут и откроют сотую дверь, Константинополь вновь вернется христианам. В Иерусалиме Елена следила за строительством храма Гроба Господня, а также церкви Девы Марии (Богородицы, или Богоматери) на месте рождения Иисуса в Вифлееме и еще одной – якобы на том самом месте на Елеонской (Масличной) горе, откуда Христос вознесся на небеса.
Елена возвратилась на Средний Восток, захватив с собой фрагменты Животворящего Креста и гвоздь с Распятия Христова. Гвоздь вделали в уздечку лошади Константина – чтобы отныне Христос-Константин вел правоверных к победе.
Константинополь как раз остро нуждался в таких священных безделушках, словно сочившихся религиозностью вещицах, которые бы видоизменили и оживили сложившуюся картину города. Не имея яркого религиозного прошлого, городу приходилось самому работать над своей смысловой ролью. И тут хлынул целый поток – лодыжки мучеников, волосы святых, тернии из Христова венца, а в 614 г. – святое копье, пронзившее грудь Христа. Через неделю после того, как его привезли, копье выставили на всеобщее обозрение в соборе Святой Софии, где прихожане могли к нему приложиться по вторникам и средам, а женщины – по четвергам и пятницам.
Говорят, что кое-какие из святынь, что Елена так азартно собирала в IV в., можно увидеть в городе и по сей день. В южном углу безлюдного придела церкви Святого Георгия якобы стоит та самая колонна, у которой секли Иисуса.
В городе тут же во множестве открылись императорские мастерские, где массово изготавливали раки для хранения святых мощей. Из этих сделанных в Константинополе вещиц, красивых и самих по себе, сохранились немногие. В 2006 г. обнаружили одну из них, размером с большой коробок спичек и предназначенную для ношения в качестве кулона. На ней имеются изящно сработанные изображения архангелов Михаила и Гавриила, а также – вполне ожидаемо – образы Андрея, любимого апостола в Византии, и Иисуса – за его босую ногу ухватился подноситель (судя по тому, что он безбородый, он, скорее всего, евнух), посылающий молитвы Христу и Деве Марии.
Во всех уголках Европы будут вспоминать активное участие Елены в собирании святынь. В XI–XII вв. франкские мастера в приступе благочестия изготовили раки с жизнеописанием Елены. На сияющей эмали изображалось, как мать Константина едет в Иерусалим, допрашивает иудеев, поднося к их стопам огонь, чтобы выведать у них нужные ей сведения о местонахождении святых мощей, а потом проверяет силу добытого сомнительным путем Животворящего Креста на мертвых. Благодаря широкой популярности, которой пользовалась деятельность Елены, на улицах Константинополя появился приторный запах полируемой эмали и костяного клея, которым к ракам накрепко приклеивали драгоценные камни. А еще – хруст горного хрусталя, который резали и шлифовали, чтобы было видно святые мощи. Благодаря Елене горожане получили возможность черпать красоту, вдохновение и чудо в кусках трупов.
Диадемы, балдахины и прочие аксессуары Елены, например держава, явно свидетельствовали о ее могуществе. Надписи на монетах говорили о том, что она «гарант государства». Вдовствующую императрицу изображали с яблоком в руке – а это символ знания и плодородия. Также она представала с ребенком на коленях и огромным нимбом над головой – этот образ был не только явной отсылкой к египетской богине Исиде с сыном Хором на руках (о чем уже неоднократно высказывались), но и очевидной копией образа анатолийской богини Солнца, чрезвычайно могущественного создания. Епископ Амвросий Медиоланский заявлял, что как Мария искупила грех Евы, так и Елена искупила прегрешения римских императоров прошлого. Она была не просто спутницей, но соправителем – как светским, так и духовным. Память матери почитают вместе с памятью сына в их общий праздник 21 мая, а ее череп, в свою очередь, стал святыней – его установили высоко на стенах Трирского собора.
Бронзовый медальон с изображением Елены, IV в.
В Константинополе мать Константина встречалась на каждом шагу: ее образ увековечивали в слоновой кости, порфире и бронзе, а также на монетах – она олицетворяла символ мира с оливковой ветвью и скипетром в руках. Изображения Елены появлялись во всех уголках города. Это вовсе не означало, что благодаря авторитету и могуществу Елены жизнь всех христианок в Константинополе была малиной. Как и на протяжении всей античной истории, женщины в городе довольствовались половинчатым пайком. Они так и оставались дочерьми Евы{213}.
На средневековом экземпляре Пейтингеровой скрижали – дорожной карте, где прямо посередине красной линией вьется Эгнатиева
