Бабуля-суперопекун - Кейт Лонг

Он обернулся, и мы медленно пошли дальше.

— Это та школа, в которую ходили твои папа и мама?

Я покачала головой.

— Я не знаю, куда ходила мама. Это где-то в Болтоне, я думаю. А отец учился в старой викторианской школе, мы уже прошли место, где она стояла. Помнишь груду оранжевых плит у церкви?

— Не-а.

— Вот там она и стояла, мне надо было показать тебе, когда мы проходили мимо. Она была каменной, с красивым фронтоном. Ее можно разглядеть на фотографии папиного шестого класса. Если тебе интересно, могу показать.

Был теплый солнечный день. Кучевые облака над нами раскинулись, как собаки, ждущие, чтобы их почесали. Я была уверена, что поступаю правильно, ведя его к себе домой.

— Вон там кладбище. Как-нибудь я тебе его покажу.

— Там похоронен твой отец?

— Нет, но там уютно и тихо. В июне здесь по всему фасаду распускаются офигительные ярко-красные цветы, но сейчас они уже сошли.

Мы дошли до нижнего конца деревни.

— Почти пришли, — сказала я, — городской совет каждый год ставит елку на Рождество на этом островке безопасности. Еще здесь есть местная деревенская традиция, которая называется «Разбей фонарь». В ней участвует вся молодежь на мили вокруг. Лампочки держатся от силы три дня. В прошлом году некоторые мальчишки осмелились закидать камнями даже приехавшего Санту, когда он объезжал здание совета. Он сказал, что больше сюда не приедет.

Я могла бы вскоре поменять все это на готические здания и шпили, если бы захотела, подумала я.

Мне непонятно было выражение лица Кэллума, когда мы, наконец, остановились перед домом Полл. Я постаралась прочесть в его глазах впечатление от увиденного. Низкая стена и крошечный участок травы, слишком маленький для косилки, который Собачник должен был превратить в прямоугольник, каменный подоконник с зелеными полосками, обшарпанная черная дверь.

— Какое красивое веерообразное окно над дверью, — сказал он, глядя на дверную раму, — ваши соседи вынули такое же из своей двери. Это большая ошибка. Некоторые люди не понимают душу вещей.

Я быстро провела его через холл с его ужасными обоями и плешивым ковром в заднюю комнату, где Полл и я едим, смотрим телевизор и ругаемся.

— Как много у вас ламп, — сказал он, оглядевшись, — как в магазине электротоваров.

— Так нужно, — ответила я, представив, как Полл, сощурившись, через свехсильную лупу разглядывает огромные буквы в своих триллерах, — зато наш дом, наверное, можно разглядеть из космоса.

В глаза мне бросились пятна на обоях там, где Полл опиралась о стену рукой, когда бродила по комнате. Я никогда не замечала их прежде. Так же, как паутину под потолком и слой серой пыли на ковре у камина. Я, конечно, делаю уборку, но просто нет смысла напрягаться, если Полл вообще не видит грязи, а Собачник не обращает на нее внимания. Внезапно наш дом показался мне свалкой мусора.

— Пойдем наверх, — проговорила я быстро, пока не пришла в такое смущение, что слова сказать не смогу.

Он все еще осматривался вокруг, как будто был посетителем необычной выставки.

— Ладно. Тут классно. Пойдем.

* * *

В тот последний вечер Полл затеяла драку с Винсом. Сначала они кричали друг на друга, но это была обычная история. Я спустилась вниз выпить молока и видела, как это произошло. Не знаю, с чего у них началось, но она бросилась к нему с утюгом. Он схватил ее за руку и толкнул так, что она упала на диван. Утюг выпал из ее рук, ударился о стену, и днище отлетело от пластикового корпуса.

Она с трудом поднялась с дивана и снова бросилась на него. Она была похожа на взбесившуюся собаку. Он схватил ее за запястье, а она свободной рукой вцепилась ему в ухо. По его перекошенному лицу было видно, какая это боль. Она наносила ему удары по голове, а он старался ухватить ее вторую руку. Я ударила ее кулаком в спину. На минуту она прекратила сражение и упала на диван лицом вниз. Она надвинула на голову подушку и держала ее руками. Тут закричала Кэтрин, и я на цыпочках побежала обратно наверх.

Той же ночью, должно быть, около двух, я проснулась и увидела Винса в своей комнате. Он стоял у постели и смотрел на меня. Было слишком поздно притворяться, что я все еще сплю. Я подумала: вот оно, он пришел изнасиловать меня.

Он наклонился и дотронулся до покрывала.

— Не знаю, как ты, девочка, но с меня хватит. Я уезжаю отсюда, — сказал он, — ты поедешь со мной?

Глава четырнадцатая

Уинстон храпел на вышитом покрывале моей кровати. Я сгребла его, перенесла в комнату Полл и положила на диван.

— Можешь писать здесь, если захочешь, — сказала я ему на ухо.

Потом быстро скользнула в кухню и включила чайник. Пока вода закипала, я приготовила несколько уродливых бутербродов с сыром, обрезав покрытую плесенью корочку, чего никогда не делала для Полл. Я бросила сандвичи на две тарелки с изображением Альберт-Холла, приготовила чай и погрузила все на поднос, чтобы нести наверх.

Вернувшись, я увидела, что Кэллум, сняв пиджак, что-то засовывает в его карман. Когда я появилась на пороге, он резко повернул голову. На лице его промелькнуло смущение.

— Кушать подано, — сказала я, делая вид, будто ничего не заметила. — Мне пришлось уволить дворецкого.

— О, великолепно! — Он оставил в покое свой пиджак и взял у меня чашку с чаем. — Я так ждал этого момента!

Я села на пол, прислонившись спиной к шкафу, потому что не хотела садиться рядом с ним на кровать, но он встал, держа в руке сандвич, и начал бродить по комнате, разглядывая обстановку. Он провел пальцем по ромбовидной резьбе на спинке кровати, потрогал висячие ручки на комоде, наклонился, чтобы лучше рассмотреть корешки книг. Потом остановился у фотографий и стоял там очень долго, а я в это время пыталась рукавом незаметно стереть пыль с книжного шкафа.

— Это все фотографии твоего отца?

— Ага. Видишь школу на этой карточке? Правда, это было красивое здание? Полл тоже туда ходила, когда была маленькой. Она рассказывала, что на стенах там были чучела птиц, а учительский стол стоял на возвышении. И ее били палкой за шалости, а когда там учился папа, для тех же целей учитель применял ботинок.

— Он бил учеников ботинком?

— Такими методами пользовались учителя в семидесятые. Отец получал ботинком чуть не каждую неделю. Об этом рассказала мне Кисси, не