Агентство «БМВ» - Александр Кашин

Бережковская набережная, дом 8, квартира 23. Телефон — 358-23-30. Но сейчас там его не найдешь.

Почему?

Однокомнатная квартира. Работать негде.

Значит, снимает. Где?

1-я Железнодорожная, дом № 18, квартира 14. Телефона нет.

Чем докажешь, что он там?

Пенсионер Авилов, который сдал ему квартиру, живет у дочери. Можете ему позвонить и убедиться. Телефон — 224-17-43.

Паспорт есть?

У кого, у Штерна?

У тебя, дубина.

Есть.

Давай сюда!

Глебушка дрожащей рукой слазил в недра своего древнего плаща с теплой подкладкой и достал паспорт.

Гвоздь взял его, раскрыл, бросив молниеносный взгляд, идентифицировал владельца и сунул документ себе в карман.

Пошел вон — но медленно, не спеша так, не привлекая к себе внимания. И не дай тебе Бог бежать жаловаться ментам.

А паспорт? Как же я без него? — Глебушка поднял на Гвоздя молящий взгляд. — Да и зачем он вам?

А затем, что, если ты соврал хотя бы в мелочи, я найду тебя и убью!

* * *

Капустинская, следуя инструкциям Шиловой, прежде чем идти к ней с докладом, решила предварительно позвонить. Она не слишком торопилась предстать пред светлые очи Дианы Павловны — дожидалась, когда выйдут бульварные газеты. Валечка не сомневалась, что «желтая пресса» не обойдет своим вниманием драку в ресторане «Первая формула»: репортеры и фотографы третьесортных изданий днем и ночью рыскают по городу, чтобы разжиться скандальными фактами и фактиками из жизни знаменитостей и просто заметных и мало-мальски выдающихся людей — «желтые страницы» требовалось ежедневно хотя бы чем-нибудь заполнять. Когда «жареных» фактов и фактиков для этого не хватало, их просто-напросто выдумывали.

Шилова, однако, о драке уже знала. Буквально через час после того, как Игорь Кортнев и Летова покинули «Первую формулу», ей позвонили в офис и сообщили об этом досадном инциденте. Звонил сам управляющий рестораном, который — со слов метра, находившегося во время драки в зале, — во всех подробностях рассказал ей о схватке Кортнева с неизвестным в голубом десантном берете.

Шилова поначалу испугалась — до того, что у неё задрожали руки и вспотели ладони: все-таки она очень любила Игоря, хотя и по-своему, по-шиловски. Но по мере того, как ситуация стала проясняться и обнаружилось, что ее драгоценная собственность не получила никаких повреждений, Диана Павловна успокоилась, а потом, когда управляющий ей сообщил, что драка вспыхнула из-за спутницы Игоря, к которой начал приставать неизвестный посетитель, ею овладело сильнейшее раздражение.

Коротко и сухо поблагодарив управляющего «Первой формулы» за информацию, она с такой силой швырнула трубку на рычаги стилизованного под начало века белоснежного с золотом телефона, что один из них слегка погнулся.

— Скотина! — воскликнула она, рывком поднимаясь из-за стола и принимаясь расхаживать по кабинету. — Полез на нож из-за какой-то девки. Интересно, а обо мне он в этот момент подумал?

Хотя Шилова была чрезвычайно упорядоченным и систематическим человеком, в данный момент ее раздирали самые противоречивые чувства. С одной стороны, она испытывала известное удовлетворение при мысли, что ее подозрения насчет гомосексуальности Игоря не подтвердились. Абсолютной уверенности у нее, конечно, не было — но и задание, которое она дала Капустинской, не требовало проверки, так сказать, по полной программе. Более того, проверка такого рода в планы Шиловой не входила, да и входить не могла. Что она дура, что ли, — подклады-вать в постель к своему мужу какую-то девицу только ради того, чтобы убедиться в его гетеросексуальности? Как говорится, не дождетесь!

Хотя мысли об извращенных наклонностях Игоря отступили теперь на второй и даже на третий план, Диана Павловна никак не находила успокоения. Причиной тому явилась драка в ресторане, которая открыла ей глаза на новую, неизвестную ей прежде черту характера ее мужа. Оказывается, в критических ситуациях тот мог постоять и за себя, и за женщину, которая находилась с ним рядом. В глубине души Шилова считала своего мужа избалованным, не пригодным к серьезному практическому делу большим ребенком. Вот почему мужской поступок Игоря в ресторане вызвал у нее удивление и, пожалуй, недоумение. На минуту она даже пожалела, что в «Первой формуле» за столиком с ним сидела не она, а какая-то Летова. Потом, однако, у нее к горлу снова волной подступила злость.

— Как он смел рисковать собой, зная, что у него есть я! — прошептала Шилова. — Или у этой Летовой такая аппетитная задница, что он, глядя на её ляжки, забыл обо всем на свете?

Шилова никогда не видела Марину Летову — знала только — да и то со слов Капустинской, — что та очень красивая молодая женщина. Неожиданно ей захотелось на нее взглянуть. Нажав на тумблер микрофона внутренней связи, она вызвала к себе секретаршу.

Вышколенная Зинаида тенью скользнула в помещение личного офиса Шиловой и, как солдат, вытянулась рядом с антикварным, карельской березы, письменным столом своей хозяйки.

Кто у нас отвечает за связи с прессой? — строго спросила у нее Шилова, чтобы секретарша — не дай Бог — не забрала себе в голову чего лишнего.

Аношкина, выпускница журфака МГУ, — отрапортовала Зинаида, преданно глядя Шиловой в глаза. Опасения Дианы Павловны не имели под собой оснований. В присутствии Шиловой Зинаида напрочь лишалась способности мыслить самостоятельно и лишь следила за тем, как бы не упустить хотя бы слова из указаний, которые ей давала патронесса.

Это маленькая такая, чёрненькая — очень шустрая? — уточнила Шилова, хотя прекрасно помнила Аношкину, как, впрочем, и всех своих ответственных сотрудников. Просто Аношкина была слишком мелкой сошкой, чтобы Диана Павловна снизошла до личного с ней общения. Распоряжения ей она предпочитала отдавать устами своей секретарши.

Она самая. Способная девица, а главное — пронырливая и скользкая, как угорь. В любую щель пролезет, — коротко охарактеризовала молодую сотрудницу Зинаида.

Значит, полагаешь, занимаемой должности соответствует? Проверим. Пусть берет разъездную машину с шофером и прокатится по вечерней Москве по редакциям бульварных газетенок. Меня интересуют все последние скандальные материалы, особенно фото. Передай, что мне наплевать, как она будет их изыскивать. Если нужно — пусть из типографии ворует или взятки дает — я оплачу. Привезет то, что мне требуется — получит премию. Не привезет — уволю. У меня все.

Зинаида наклонила голову в знак того, что информация принята к сведению, и вышла, тихо притворив за собой дверь.

Диана Павловна снова осталась в одиночестве. Домой она не торопилась. В ее планы входило нынче устроить Игорю сцену, для чего было необходимо заручиться соответствующими компрометирующими материалами — в противном случае сцена получилась бы слишком легковесной — нечто вроде стрельбы холостыми снарядами по хорошо защищенной цели. Игорь научился с завидным искусством отражать ее нападки, тем более что они большей частью не имели под собой видимой основы. Диана не могла унизиться до того, чтобы откровенно сказать мужу — я устраиваю тебе сцену, потому что ты меня не любишь. Разговоры о любви она считала бессмысленными, как вообще все беседы и споры на отвлеченные темы. Все это было для нее слишком эфемерным, призрачным, тем, чего нельзя было потрогать. Синонимом любви для Шиловой — по крайней мере, до определенной степени — была верность, что можно было трактовать как желание сохранить свою собственность в неприкосновенности. Оттого-то в ее системе ценностей такую свинцовую, непереносимую тяжесть обретала неверность. Она уподоблялась чугунной гире на ноге каторжника, избавиться от которой можно было только одним способом — перепилить цепь и зашвырнуть гирю подальше. Желательно — на морское дно.

Зазвонил телефон. В огромном пустом помещении трели аппарата звучали на редкость пронзительно и тревожно.

Шилова сняла трубку. Звонила Капустинская.

Это Валентина. После нашей последней встречи прямо-таки не смею заходить к тебе без звонка. Хочу сразу сказать — Летова с работой справилась. Если нужен полный отчет, подъеду в любое удобное для тебя время.

Про поход в ресторан я уже знаю. Но дело в том, что драку в ресторане я не заказывала. Это, как говорится, было сверх программы.

Валентина с минуту помолчала.

Драка целиком и полностью на совести твоегомужа. Летова здесь ни при чем.

Ой ли? Уж не превысила ли она своих полномочий? Не слишком ли вертела задом, хочу я сказать.

А разве к тебе незнакомые мужчины в ресторане не приставали? Ни разу? — Голос Капустинской звучал вполне невинно, но это была тщательно нацеленная стрела. Шилова отлично поняла, в кого она была направлена, и взбесилась.

Всё шутишь? Я бы на твоем месте с этим не торопилась, а сначала бы внимательно посмотрела на фотографии в бульварных газетенках. Кстати, твоя Летова сделала снимки?