Шекспир - Александр Аникст

Нетрудно увидеть, что в дни, когда Эссекс готовился идти на выручку Кале, подобные речи, звучавшие со сцены, воспринимались как намек на происходившие события. Эта сцена пьесы сохранила свою актуальность и несколько месяцев спустя, когда зрители шекспировского театра мысленно подставляли вместо названия Анжера уже не Кале, а Кадикс.

Надо отдать должное Шекспиру, оставшемуся реалистом и тогда, когда кругом царила воинственная патриотическая атмосфера. Он, конечно, знал о том, кто шел в войска, предназначавшиеся для высадки в чужих странах. И вот как он описал этих смельчаков-авантюристов:

…полчище сорвиголов,Отчаянных и буйных добровольцев:Хоть лица их мягки, сердца драконьи;Имущество в доспехи превративИ на себе неся свое наследье,Они пришли сюда за новой долей.Доставили английские судаТаких неистовых головорезов,Каких еще не приносили волныВсем добрым христианам на беду.[60]

Эти слова произносит тот же французский военачальник, и этим объясняется тон его речи. Вместе с тем в пьесе много мест, направленных против католической церкви. С каким, удовольствием говорит Фоконбридж о грабеже монастырей! В пьесе это подается как подвиг. На католических монахов возводится вина в смерти короля Джона.

Еще один злободневный мотив пьесы — престолонаследие. Елизавета была бездетна и стара. Все понимали, что она еще недолго протянет, и задумывались над тем, что произойдет после ее смерти. Опасались, что начнется междоусобная война между претендентами на вакантный престол. Об этом думали все, но в открытую говорить побаивались — ведь королева еще жива, а у ее полиции длинные уши. Шекспир тем не менее ухитрился коснуться этой темы, волновавшей всех.

Король Джон тоже бездетен. Более того, он убил сына своего брата, юного принца Артура, так как тот имел более законные права на престол.

Стоя над трупом принца Артура, Фоконбридж, главный положительный герой пьесы, рассуждает:

С последним вздохом умершего принцаЖизнь, и права, и правда всей страныИсчезли в небе. Англии осталосьЗубами и когтями раздиратьНаследье королей в борьбе за власть.Вот на обглоданную кость величья,Как пес, уже щетинится войнаИ миру кроткому рычит в лицо.Вот чужеземный враг(конечно, это Испания)и свой мятежникСоединили силы; смута ждет,Как ворон над полуиздохшим зверем,Чтоб сгинула неправедная власть……Забот и дел кругом несметный рой,И взор небес мрачнеет над страной.[61]

Разве не ясно, что говорит Шекспир: Джон был плохим королем, жестоким человеком, — но не хуже ли будет после его смерти, когда начнется борьба за власть?

Если все, что касалось королевы, было зашифровано, то основную политическую идею пьесы Шекспиру незачем было скрывать. Его герой, храбрый Фоконбридж, в конце прямо обращался к публике с патриотическим призывом к единству:

Нет, не лежала Англия у ногНадменного захватчика и впредьЛежать не будет, если ран жестокихСама себе не нанесет сперва.

Зрители, слушая мужественного Фоконбриджа, понимали: он говорит об испанцах и французах, которым не победить Англию. Они, конечно, хлопали ему и покрывали возгласами одобрения его слова, когда он зычно бросал в толпу:

Пусть приходятВраги со всех концов земли.Мы сможем одолеть в любой борьбе,Была бы Англия верна себе.[62]

Солдаты, моряки и горожане, окружавшие сцену, воинственно шумели, расходясь с этой патриотической пьесы. А за сценой актеры, переодеваясь, улыбались друг другу: и они внесли свою долю в общее дело борьбы против испанцев и французов. А Бербедж, игравший Фоконбриджа, наверное, переглядывался понимающе с Шекспиром: авось и на этот раз опасные намеки сойдут без последствий.

Но не всегда такие вещи сходили с рук…

Театр и политика

Если взять все произведения, написанные Шекспиром во второй половине 1590-х годов, — бросится в глаза, что в целом они полны бодрости и дают благополучное решение жизненных конфликтов. Между тем все, что мы знаем о последних годах правления Елизаветы, противоречит взгляду, выраженному в пьесах Шекспира. Время было тяжелое. Нужда народа была ужасающей, произвол власти — невыносимым.

Чем же тогда можно объяснить жизнерадостный характер драматургии Шекспира в эти годы?

Шекспир не хотел умереть под забором или от рук полицейского агента. Он хотел полноценно жить, а это означало для него в первую очередь — творить. Он понимал, что условия накладывают ограничения на деятельность драматургов. Выходило: если хочешь писать для театра, принимай существующие условия и постарайся сделать максимум возможного.

Как это получалось у Шекспира, можно увидеть по одной из его драматических хроник.

В 1595 году «слуги лорда-камергера» поставили историческую драму Шекспира «Ричард II». В ней изображалась трагическая судьба короля, который предавался удовольствиям, забыв о долге правителя и оставив государственные дела на попечение фаворитов. Когда же ему случалось решать их самому, он не раз совершал несправедливости. Так, он незаслуженно осудил на изгнание молодого Болингброка. Когда недовольство королем достигло апогея, Болингброк вернулся в Англию и, собрав множество сторонников, пошел войной на короля, свергнул его с престола и стал королем под именем Генриха IV.

Создавая эту пьесу, Шекспир в значительной мере подражал Марло, у которого была трагедия на сходный сюжет — «Эдуард II». Состязаясь со своим уже покойным соперником, Шекспир наполнил свою трагедию таким лиризмом, что красотой поэтического стиля, несомненно, превзошел Марло. Пьеса имела успех не только на общедоступной сцене, где она многократно исполнялась. Один из елизаветинских вельмож, сэр Эдуард Хоби, решив устроить пышный прием в своем доме, задумал развлечь своих гостей спектаклем. Он пригласил приближенного королевы Роберта Сесила быть его гостем. Тот не мог приехать в назначенный день, тогда сэр Эдуард Хоби отправил ему следующее письмо:

«Сэр, узнав, что завтра вечером вам неудобно прибыть в Лондон, я позволю себе осведомиться, не сможете ли вы во вторник посетить наш скромный Чэннон-Роу, где допоздна ворота будут открыты для вашего прибытия на ужин; кроме того, вашему взору предстанет сам Ричард II. Простите смелость, с какой я добиваюсь вашего визита, но я не претендую на большее, чем то, что ваши обстоятельства могут вам позволить. При всех условиях остаюсь готовым к услугам Эдуард Хоби. 7 декабря 1595 года».