Невозможность второго рода. Невероятные поиски новой формы вещества - Пол Стейнхардт

мог быть получен искусственно. Естественное происхождение этого минерала было наиболее правдоподобным объяснением, даже если мы не могли ответить на все связанные с ним вопросы.

Каждый раз, перебирая аргументы, я приходил к одному и тому же выводу: статью следовало опубликовать. Она была написана ответственно, а цена отказа от ее публикации стала слишком высокой. Я не сомневался в том, что принимаю правильное решение, и твердо отклонил возражения красной команды.

Наша статья под названием “Природные квазикристаллы” была опубликована в журнале Science 5 июня 2009 года. Соавторами выступили Лука Бинди, Яо Нань, Питер Лу и я с благодарностями Линкольну Холлистеру и Гленну Макферсону.

Последствия оказались неоднозначными. С одной стороны, статья в журнале Science получила значительное международное внимание. Не было никаких признаков скептицизма, что казалось удивительным, учитывая спорный характер наших данных. Мы с Лукой были полны энтузиазма. В то же время я не мог не заметить, что красная команда внезапно замолчала. Линкольн и Гленн никак не сообщили нам, что ознакомились с публикацией, и предпочли не высказывать никаких комментариев ни в одной из многочисленных последующих статей, которые публиковались в различных изданиях по всему миру.

Флоренция, 3 июля 2009 года

Примерно через месяц после публикации об открытом нами первом в истории природном квазикристалле и через два года после начала совместной работы мы с Лукой наконец-то получили возможность встретиться лично. Мне удалось навестить его во Флоренции в ходе поездки в Европу для чтения серии лекций по другой теме.

Мы тепло обняли друг друга. После сотен ежедневных разговоров по “Скайпу” обо всем, от научных проблем до семейных вопросов, встреча с Лукой была подобна воссоединению со старым другом. Было ясно, что интенсивная совместная работа установила между нами тесную связь. Лука оказался выше и еще спортивнее, чем я предполагал. Бурный энтузиазм и искреннее тепло, которые он умудрялся передавать даже через интернет, еще ярче проявлялись при личной встрече. Мы двое принадлежали к разным культурам, разным поколениям и разным научным кругам. Однако мы нашли друг в друге поистине родственные души.

Лука провел для меня краткую экскурсию по университетскому музею и с гордостью показал прекрасные новые стенды с минералами, которые он сконструировал. Мы устроились поработать в его кабинете и несколько часов без перерыва говорили о состоянии нашего исследования и о том, что нужно делать дальше.

Хотя статья в Science была успешно опубликована, мы оба прекрасно осознавали, что не оправдали высоких ожиданий красной команды. То, что научные журналы, пресса и читатели приняли наш результат, не имело большого значения. Мы не собирались останавливаться, пока не произойдет одно из двух: либо мы убедим Линкольна и Гленна в своей правоте, либо они убедят нас, что мы неправы. А значит, наше расследование должно было продолжаться. Мы с Лукой договорились проанализировать больше зерен в поисках дополнительных улик, выполнить новые эксперименты с уже изученными зернами, собрать больше информации об алюминиевых сплавах и проанализировать больше теоретических идей о природе флорентийского образца.

Я ждал, что статья в Science послужит своего рода триггером, в чем и признался Луке. Я надеялся, например, что она побудит геологов по всему миру проверить собственные коллекции минералов на наличие природных квазикристаллов или, еще лучше, отправить нам свои образцы для изучения. Но, к моему разочарованию, никто к нам не обратился. Искать предстояло самим.

Наша напряженная дискуссия продолжалась и за обедом, пока нам с сожалением не пришлось расстаться. Я дружески обнял Луку на прощание и покинул Флоренцию с чувством еще большей признательности и восхищения своим итальянским коллегой.

А вот со стороны Линкольна и Гленна я начал чувствовать растущую холодность в электронных письмах, которые теперь стали редкими. Оказалось, ощущения меня не обманули. Через несколько недель после моего возвращения из Европы Линкольн в жесткой форме выразил мне свое разочарование:

Я считаю, что образец, с которым вы работали, не является природным. Я чувствую, что в попытках определить его происхождение я уткнулся в стену убывающей отдачи.

Линкольн сообщил, что не станет продолжать работу с нами, если только мы каким-то образом не отыщем совершенно новый образец из какого-то другого источника. Это, разумеется, подразумевало уход из проекта и Гленна тоже.

Это письмо Линкольна меня разочаровало и опечалило. Конечно, у красной команды действительно были очень серьезные разногласия с синей. Но, как и все хорошие научные разногласия, наши дебаты оставались исключительно рабочими и никогда не переходили в личные нападки. Я всегда считал, что Линкольн и Гленн играют ключевую роль в нашем расследовании, а потому был полон решимости тем или иным образом сохранить их участие в нем. Тот факт, что теперь мы переживали полосу разногласий, ни на йоту не изменил моего уважения к ним.

Но откуда мог взяться следующий прорыв? И что я мог сделать для возвращения Линкольна и Гленна в команду в отсутствие каких-либо значимых новостей?

Глава 13

Тайный секретный дневник

Флоренция, сентябрь 2009 года

Прошло почти три месяца с публикации в Science о нашем открытии. Однако за целое лето, потраченное на исследования, ни у кого из нашей команды не появилось ничего, хотя бы отдаленно заслуживающего внимания. Мы с Лукой и Яо Нанем проводили долгие часы в лаборатории без какого-либо прогресса.

И вот, когда казалось, что наш проект вот-вот окончательно завязнет, случилось нечто совершенно неожиданное. Причем не в лаборатории. Не на конференции. Не во взаимодействии с другими учеными. Катализатором послужили вино и спагетти.

Лука наслаждался ужином во Флоренции со своей сестрой Моникой и ее другом Роберто, развлекая их рассказами о самых драматичных моментах нашей истории. А история была уже довольно длинной: бесценный образец хатыркита, найденный Лукой в хранилище своего музея, неожиданное открытие природного квазикристалла в лаборатории Принстона с участием Яо Наня, досадные поддельные образцы, которые мы обнаружили в частных коллекциях, неприкасаемый голотип, запертый в музее Санкт-Петербурга, сомнительный русский ученый, которого мы разыскали в Израиле, необъяснимая путаница со знаменитым метеоритом Альенде, а также бесконечная череда безрезультатных экспериментов и дискуссий.

Лука рассказал, что мы проследили происхождение оригинального образца хатыркита из флорентийского музея до голландского коллекционера минералов. Но, к нашему сожалению, этот след обрывался в Амстердаме. Товарищ Луки по застолью, Роберто, как раз жил в Амстердаме и был заинтригован этой деталью. Он кивнул, когда услышал фамилию коллекционера – Куккук. По его словам, неудивительно, что того трудно найти, поскольку это довольно распространенная фамилия. У самого Роберто была знакомая по фамилии Куккук. Эта пожилая женщина жила в соседнем доме, и он часто помогал ей носить пакеты из продуктового магазина. Он пообещал Луке, что спросит ее совета.

К тому времени мы с Лукой уже потратили месяцы