Проклятье живой воды (СИ) - Романова Галина Львовна

Сэр Макбет разошелся, чего с ним давно не бывало. Сказывалась мысль о том, что перед ним, возможно, меценат и денежный мешок, от которого может многое зависеть. Может быть, он хочет сделать большой заказ. С таким предложением к нему уже подходили, и поначалу ученый профессор отнекивался — мол, благо человечества для меня важнее блага отдельного человека. — но потом одумался. Осчастливить все человечество за пару лет невозможно. А вот осчастливить за тот же срок всего одного человека — вполне реально. И с некоторых пор он уже внимательно выслушивал всех посетителей.

— Блага, — прищурился сэр Генри. — Да, блага цивилизации… Кому-то они несут богатство и процветание, а кому-то разорение и гибель.

— Простите, — сэр Макбет словно споткнулся, — что вы имеете в виду?

— Мутантов.

Ах, вот оно что. Об этом он мог бы догадаться. Эти мутанты… с тех пор, как они стали появляться, общественности не было покоя. Законы, принятые палатой лордов и одобренные палатой общин и королевой, ограждали людей от них, ограничивали свободу одних и защищали права других, регламентируя обязанности. Отряды чистильщиков, организованные как особое подразделение Скотланд-Ярда, налог на мутантов, дополнительные курсы для молодых врачей, которым приходилось сталкиваться с этим «заболеванием», создание резервации для заболевших и ассигнования на уход и поиски средств лечения. Это была лишь малая толика того, что сделано.

— Увы, за прогресс приходится платить, — вздохнул сэр Макбет. — К сожалению, технология очистки и перегонки воды оставляет желать лучшего. На определенном этапе метаморфоза живая вода несет смертельную опасность. Вдыхание ее паров приводит к неожиданным и чаще всего нежелательным последствиям…Но мы в лаборатории постоянно ищем пути усовершенствования технологии, но пока… мы ограничены в средствах…

— Вы получите деньги, — перебил сэр Генри, и его собеседник изумленно заморгал, не ожидая столь быстрого ответа на незаданный вопрос. — Если создадите лекарство…

— Простите?

— Ваша живая вода… она несет не только жизнь, но и смерть. То, что благо для механизмов, что заставляет их работать лучше, быстрее, сильнее, долговечнее, оказывается враждебно людям… их природе.

— Да-да, понимаю, но…

— Моя дочь. Она не имеет никакого отношения к вашей фабрике. Она никогда не бывала на ее территории. Она тем более не принимала участия в этих ваших… очистке и перегонке воды. И, тем не менее, она заболела. Заразилась, случайно столкнувшись с этой вашей живой водой.

— Это исключено. Утечек не было, я бы знал.

— Мне все равно, была утечка или нет. Мне необходимо, чтобы вы сотворили лекарство для моей дочери. Верните мне мое дитя — и вы получите деньги. Столько, сколько надо. Плюс все мое влияние в правительстве. Ведь у меня есть шанс стать премьер-министром…

Шанс был, на самом деле, невелик, но в эту минуту сэр Генри думал только о судьбе Розы.

— Ну, — сэр Макбет кинул на собеседника оценивающий взгляд, — если вы так ставите вопрос… Но, надеюсь, вы понимаете, какая перед нами стоит сложная задача? Нам придется совершить ни много, ни мало, невозможное.

— Мне все равно, — нахмурился сэр Генри. — На кону жизнь и здоровье моей дочери. Неужели нельзя создать что-нибудь… скажем, «мертвую воды», которая сводила бы на нет все изменения, которые вызвала «живая вода»?

— Эм… понимаете… исследования ведутся… многими специалистами. Я же, со своей стороны, занят поисками новых возможностей, новых свойств моего детища. Я знаю, что она вызывает… кое-какие изменения. Мне бывает интересно, какими они могут быть…

— Не юлите, — перебил его граф. — Лучше скажите коротко и ясно — лекарство для моей дочери будет?

— Эм… ну… такое возможно… — сэр Макбет никогда не давал обещаний. Почему-то все они сводились к двум результатам — ты либо, как ни стараешься, не можешь их выполнить, либо тебя заставляют их выполнять, несмотря на активное сопротивление. Тут он не знал, что предпочесть.

По счастью или несчастью, сэр Генри понял его по-своему.

— Отлично, — он пристукнул тростью по полу. — Даю вам неделю… нет, десять дней срока. Через десять дней вы обязаны предоставить мне действенное лекарство…и в обмен получить либо неограниченный кредит, дабы могли продолжать свои исследования, либо вам придется плохо. Вы поняли? В таком случае, не смею вас задерживать.

Глава 13

Оставшись одна в лаборатории, Мэгги Смитсон тут же притворилась, что полностью поглощена работой. Девушка лихорадочно перебирала колбы и пробирки, протирая их ветошкой и расставляя по местам, а сама одновременно присматривалась к их содержимому и прислушивалась к доносящимся через неплотно прикрытую дверь обрывкам фраз. Привычка позволяла ей делать три дела одновременно — девушке надо было быть крайне осторожной, если не хочет попасть в неприятности.

В этой лаборатории она практически не бывала — простую работницу, девушку с улицы, не допускали сюда, где трудились лишь проверенные люди. У нее не было ни образования, ни рекомендаций, ни «подходящего» происхождения — только собственный ум, наблюдательность и деловая хватка. Если бы в лабораторию не требовалась уборщица, готовая служить за самое маленькое жалование и притом грамотная, ее бы ни за что не приняли на работу. Мэгги начинала, как прислуга — мыла пробирки и полы, протирала стол, иногда подавала ту или иную вещицу, если лаборант сам не мог или не хотел до нее дотягиваться. Но она умела наблюдать, слушать, запоминать и делать выводы. А начальная школа для девочек, куда она ходила несколько лет, и где ее научили читать, писать и считать, подарила ей образование, так что вскоре обычная уборщица поднялась до младшей помощницы. Еще несколько занятий и чтение книг — и вот ей уже доверяли кое-какие опыты, а также сбор материала по цехам, благо, девчонка оказалась легка на ногу и не отлынивала от работы. Прошло еще два года — и она стала полноправной лаборанткой… однако, по-прежнему оставались закрытые для нее места.

Эта комната в том числе. Сюда Мэгги заглядывала всего несколько раз, когда для особых экспериментов не хватало рук и нужен был кто-то, кто станет просто подавать чистые пробирки или следить, чтобы во-он под той горелкой не погасло пламя. Или смотреть, не отрываясь, на песочные часы, отмечая, сколько раз пришлось перевернуть их — и не дай бог замешкать хоть на секунду или, наоборот, поторопиться до того, как упадет последняя песчинка.

Девушка давно подозревала, что на фабрике творится что-то неладное. Она ведь ходила по цехам, разговаривала со своим братом и его друзьями, смотрела, слушала и сопоставляла увиденное и услышанное с тем, что видела и слышала в лабораториях. Эти опыты… вода, как основа жизни, не прощала того, что с нею творили люди. Пусть и неживая в обычном понимании слова — не умела говорить, питаться и размножаться хотя бы почкованием, как дрожжи или простейшие под микроскопом — она все-таки что-то чувствовала. И ей это явно не нравилось. Когда воду превращали в то, чем она не была и не хотела быть, она мстила. И, как это часто бывает, мстила не главным виновникам, а первым встречным.

И в то же время это был прогресс. Прогресс, который не остановить. Живая вода — это станки, которые облегчат труд работников на фабриках. Это топливо для военных кораблей, защищающих страну. Это дирижабли, которые станут летать дальше, быстрее и выше и не взрываться так часто, а значит, люди могут путешествовать по миру. Это тепло в домах — из десяти шиллингов в неделю, которые зарабатывала Мэгги, в ее семье три шиллинга тратили на уголь, еще четыре отдавали за аренду дома, а что останется на жизнь особенно сейчас, когда брата больше нет, а мать и отец то и дело болеют? Болеют, в том числе, и от некачественной городской воды. Прогресс — это, в конце концов, просто лучшая жизнь. Надо только сделать его безопасным для людей…

К сожалению, болезнь брата была более насущной проблемой. Пытаясь найти ответ на вопрос, почему заболел Джон Смитсон, Мэгги и узнала об экспериментах, которые проводил сэр Макбет. И для нее стало главным делом в жизни первой найти если не лекарство, то тот ингредиент, который сделает живую воду не опасной. Пока же выяснить ей удалось мало — то, что вода становится опасной постепенно, накапливая силу в процессе переработки и очистки. А также то, что с мутантами все обстоит не так, как считают обыватели.