Дрянной декан (СИ) - Райот Людмила

Наваждение, что рассеется при свете дня.

- У меня есть условия, Рома, - я заметила, что на нас начали обращать внимание, и утянула его внутрь здания.

- Конечно, Марго. Я на все готов.

- Во-первых, ты начинаешь нормально посещать занятия. Хватит быть раздолбаем!

Верстовский вздохнул.

- Хорошо. Я ведь и сам понимаю, что так жить нельзя. Нужно становиться серьезнее.

- Во-вторых... - задумалась, а что же "во-вторых". Можно было бы заставить его проводить меньше времени на репетициях, или вообще потребовать выгнать из группы Ярославу...

Но по факту мне было все равно, где, с кем и сколько Рома проводит времени.

Если быть совсем уж честной, я дала ему еще один шанс лишь для того, чтобы обезопасить себя от посягательств декана. Которых вроде как больше и не было, но... С сегодняшнего я чувствовала себя непривычно беззащитной перед старшим Верстовским. Потому что главный аргумент против нашего романа - моя антипатия к нему - растворилась в темных водах реки с застывшими в ней звездами.

- Ладно, проехали, - решила я. - Пошли на занятия.

День предстоял легкий и ненапряжный. Нас всех ждала маленькая передышка в виду отсутствия в расписании "зарубежной литературы". Когда мы входили в аудиторию, младший Верстовский обнимал меня за талию и весело улыбался, всячески демонстрируя счастливое воссоединение. Юля, увидев нас, сперва удивилась, потом разозлилась, ну а в завершении даже приободрилась: ее надежда получить профит от наших с Ромой отношений загорелась с новой силой.

После того, как пары подошли к концу, мы втроем (я, Юля и Ромка) уселись на подоконнике в большом коридоре. Верстовский гладил меня по спине и то и дело пытался поцеловать, но я игриво отворачивала лицо, подставляя ему то левую, то правую щеку. Делая вид, что простила его не до конца. Внезапно Гарденина вытянулась в струнку и чуть было не подпрыгнула, сидя на попе.

- Здравствуйте, Вениамин Эдуардович! - прокричала она на весь коридор.

Мимо нас шел декан. Услышав приветствие, он обернулся и смерил нас всех уничижительным взглядом, от которого могла застыть даже самая горячая и лихая кровь. Не остановившись и ничего не ответив, он пошел себе дальше, влекомый, видимо, какими-то неотложными и важными делами, которыми обычно занимаются деканы - промежутках между тем, как мучить студентов и приставать к студенткам...

- Что с ним, Ром? - подругу его невнимание задело до глубины души.

- Не знаю, - проворчал Верстовский, недовольно глядя вслед отцу - Он какой-то странный в последнее время. Мне кажется, что у него кто-то появился...

- В смысле?! - вскинулась Юля, да и я вслед за ней.

- Ну, женщина. Сто лет его таким не видел.

- С чего ты решил? - у Гардениной задергался глаз. Я же попросту потеряла дар речи. Неужели все настолько очевидно?..

- А ты не видела, каким он стал? - огрызнулся на подругу парень. - Молодится, будто ему двадцать лет. Подстригся в барбершопе, накупил кучу брендовых вещей. Того и гляди, сядет за Харлей!

От волнения стало трудно дышать. Ромка явно злился на отца - можно подумать, ему одному можно было стричься в барбершопе. Или все из-за мотоцикла, который, того и гляди, уедет прямо из-под носа младшего Верстовского?

- Думаю, тебе показалось, - примирительно сказала я и погладила бойфренда по руке, успокаивая то ли его, то ли саму себя. - Да даже если и так... Вряд ли это что-то серьезное. Так, мимолетное увлечение, коими полнится жизнь. Ты же сам говорил, что декан все еще помнит твою мать...

- В том-то и дело, - горько ответил Роман. - Папа не знает, что такое "легкие связи". Если ему кто-то понравится, то это на долгие годы!

Мы с Юлей дружно пришли в ужас, но по несколько разным причинам. Схожесть этих причин заключалась в указанном Ромкой промежутке времени, а различие - в персонаже, на котором концентрировалось внимание моногамного декана.

- И ты знаешь, кто бы это мог быть? - невинно спросила Гарденина, явно приготовясь точить ножи.

- Точно не уверен. Но он вроде переписывался с одной дамой.

- ДАМОЙ?! - безмерно удивилась я.

- Да. Какой-то училкой из провинции. У них, вроде, схожее направление научных работ.

Мы остались сидеть, как громом пораженные. Наконец Гарденина произнесла:

- Это просто хрень какая-то!

- И не говори, - согласился Ромка. - Мне не нужна мачеха... Рит, можно я схожу ненадолго к парням из "Любовников"? Только туда и обратно. Обещаю.

- Валяй, - бессильно махнула рукой я. - Можешь не возвращаться.

- Нет, я мигом. Подожди меня в холле, окей?

Верстовский убежал, и мы с Юлькой остались вдвоем.

- Я ВЫЦАРАПАЮ ЕЙ ГЛАЗА! - угрожающе прошипела она, перестав сдерживаться. - Вырву все волосы, намотаю их на ее же кулак и засуну в жопу!

- Боже! - я отшатнулась от нее на другой край подоконника, держась за сердце. С изумлением наблюдая, как "чистое и невинное", по словам декана, создание превращается в рассерженную, сгорающую от ненависти фурию. - Юля, а тебе разве не надо идти на занятие по театральному мастерству?

Гарденина с этой недели записалась в актерский кружок, желая в конце года сразить всех зрителей на весеннем спектакле.

- Точно... - опомнилась она и, быстро чмокнув меня на прощание, убежала в другой корпус.

Я немного посидела, приходя в себя, а потом написала сообщение декану, предлагая ему прямо сейчас встретиться в холле. Нам явно стоило кое-что обсудить.

Отец Ромки ответил согласием, подвинув свои важные декановские дела ради встречи со мной.

Когда я через десять минут спустилась вниз, Верстовский уже ждал меня, стоя около окна и глядя на дождь, печально поливающий стекла с внешней стороны. Я медленно приблизилась, пользуясь возможностью рассмотреть его ненароком. Будто впервые замечая, какой же он ВЫСОКИЙ - не просто рослый в плане роста, а именно что сильный, статный, выдающийся. Значительно превосходящий по всем параметрам меня. И какие у него широкие, спокойно расправленные плечи, а талия и бедра узкие наоборот. И что одевается он вполне себе нормально. И вообще прекрасно выглядит для своих нескольких десятков лет.

Я тихо подошла к нему, прямо как в моем сне, и остановилась, пытаясь унять гулко колотящееся сердце и набраться смелости заговорить первой.

- Что-то хотели, Красовская? - не поворачиваясь, спросил отец Ромки, чем напугал меня до полусмерти.

- Мы с Ромой снова вместе, - выпалила я, прикрываясь от обаяния декана, как щитом, отношениями с его сыном. Чтобы раз и навсегда расставить все точки над "и": между нами ничего не будет. Никогда.

Потому что в ином случае Юлька намотает мои волосы на кулак и засунет его мне в жопу...

Декан остался бесстрастен. Лишь слегка приподнял брови, глядя на меня сверху вниз с нечитаемой эмоцией в глазах, которую я приняла за недоверчивую усмешку.

- Очень рад за вас, Маргарита.

- И мы, скорее всего, поженимся, - упрямо добавила я, потому что он, похоже, понял не до конца.

Верстовский многообещающе прищурился, а его губ коснулась лукавая улыбка.

- Я буду лучшим свекром на свете.

- И родим детей! - я повысила голос, продолжая спорить, сама не зная с чем.

- Ничего не имею против. Дети - это прекрасно.

- И...

- Про "умрем в один день" можете не говорить, - декан поморщился и снова улыбнулся, на этот раз печально. - Я до этого момента, скорее всего, не доживу.

И мне самой стало пронзительно грустно. В груди защемило от острой боли, а следующий вдох дался большим трудом. Я стояла и беспомощно смотрела на него, не зная, что тут еще сказать... В этот момент к нам подошел Ромка. Он взял меня за руку и деликатно привлек к себе.

- Мы помирились, пап, - сказал он в свою очередь, и мне стало еще больше жаль декана, который на короткое время потерял самообладание, глянув на нас с неприкрытой тоской.

Я вздрогнула от его взгляда: меня чуть было рефлекторно не отшвырнуло от Романа. Порыв отпрянуть был так силен, что мне пришлось вцепиться в ничего не понимающего парня, чтобы остаться на месте и сохранять невозмутимый вид.