К2 – вторая вершина мира - Ардито Дезио

Погода не совсем хорошая. Туман поднимается все выше. Момент выхода на вершину, безусловно, самый щекотливый, в голову приходят всякие мысли, склоняющие к отказу от восхождения. Но мысль, что мы, возможно, вечером будем стоять здесь победителями над К2, положила конец нашим колебаниям и мы решили выйти. Сейчас 5 часов утра.

Мы связываемся, одеваем кошки и выходим. Палатку оставляем в таком состоянии, в каком она есть. При спуске к кислородным аппаратам обходим опасный траверс через плиты – сначала поднимаемся вправо-вверх по скалам и спускаемся прямо вниз по снегу.

Вскоре подходим к оставленному снаряжению, нагружаем на себя станки с тремя кислородными баллонами на плечи и смотрим немного нерешительно вокруг себя. Погода, кажется, ухудшается. Туман поднимается выше и, наверное, скоро придет к нам. Изредка падают снежные хлопья. «Как ты думаешь, идем?» – спрашивает Лачеделли. «Я думаю нужно попытаться», – последовал ответ Компаньони, которому Дезио передал руководство штурмом вершины.

Пошли! Время 15 минут седьмого. Медленно поднимаемся к скальному барьеру, проходящему широкой полосой поперек восточной стены вершинного купола. Кислородные аппараты, несомненно, облегчают наше дыхание, чувствуем, что в легкие поступает достаточное количество кислорода, но 19 килограммов давят на плечи весьма ощутительно, маски на лице доставляют мало удовольствия. Наши движения несколько неуверенны – как только немного перемещаем центр тяжести, сразу теряем равновесие. К этому нужно еще добавить, что снег очень рыхлый, иногда проваливаемся до пояса.

Каждый шаг дается с трудом, местами, прежде чем переставить ногу для следующего шага, приходится утрамбовывать снег. Хорошо, что мы, как говорится, стоим крепко на ногах и тренированны. Но все же подъем очень труден. Мысль о вершине и клятва, данная нами у могилы Пухоца, мысли о товарищах, которые принесли немалые жертвы во имя нашего успеха и ждут нашей победы, придают нам силы и упорство. Если мы вернемся с победой, то только благодаря тому, что весь коллектив экспедиции делал все возможное для победы. Это нужно признать во имя справедливости.

Мы подошли к подножью стены, являющейся ключевым местом восхождения. Прямо перед нами уходит круто вверх большой ледовый кулуар, по которому пятнадцать лет назад Висснер хотел выйти на предвершинные склоны. Но тогда в кулуаре был чистый лед, а сейчас в нем столько пушистого снега, что любая попытка подъема по кулуару была бы сумасшествием.

Мы уходим от кулуара сравнительно далеко влево, но и здесь терпим неудачу. Снизу скальный рельеф выглядит довольно простым, но, как только начинаем подниматься, убеждаемся, что здесь пройти нельзя. Лежащий на скалах снег имеет здесь совершенно другие свойства, чем у нас в Альпах, – это снег, видимо, «другой фирмы» – только ставишь ногу, а он весь сходит со скал и с ним нога.

На этом месте мы бесполезно потратили около двух часов. Теперь пытаемся подняться по стене немного левее кулуара. Компаньони поднимается на несколько метров, кошки мешают ему найти на скалах точку опоры, вдруг он соскальзывает вниз и падает, к счастью, в мягкий снег, не получив никаких повреждений.

Сняв предварительно кошки и рукавицы, Лачеделли идет первым. Перед ним примерно тридцать метров крутых скал. Если трудности этого участка сравнивать со скалами в Доломитах, – они не более третьей категории трудности. Но скалы третьей категории трудности выше 8000 метров выходят за рамки обычной оценки трудности.

Этот участок, несомненно, самый сложный на всем маршруте подъема на К2. Лачеделли без кошек хорошо проходит скалы, но, выйдя на лед, вынужден остановиться, и вперед снова выходит Компаньони. Следующий участок тоже не из легких. Сразу над скальной стенкой поднимается ледовая стена такой крутизны, что мы сомневаемся в ее проходимости. Мы потеряли счет времени; чтобы посмотреть на часы, нужно проделать сложный маневр с нашей многослойной одеждой. Сейчас, наверное, около девяти или десяти часов утра. Туман, наконец, закрыл нас совсем, мы не видим дальнейшего пути. Еще одна неприятность – опустел первый кислородный баллон.

Все время меняя ведущего в связке, нам все же удается обойти ледовую стену по довольно сложным плитам. Это был один из самых опасных участков пути. При прохождении плит мы находились под постоянной угрозой падения громадных ледяных сосулек, висящих над нами наподобие белой бахромы.

Пройдя этот неприятный участок, мы думали, что теперь самое сложное позади, но – увы! – мы сильно ошиблись: перед нами был очень крутой склон, покрытый рыхлым снегом, в котором нам приходилось буквально «плыть».

Для прохождения пятнадцати метров Компаньони потребовалось более часа. Наконец, мы убеждаемся в бессмысленности подъема по этому склону «в лоб» и осторожно траверсируем влево.

Снег очень рыхлый, местами проваливаемся до плеч, а в голове только одна мысль: «Как бы не вызвать лавину». Со вздохом облегчения приветствуем первый скальный участок. Далее обходим скальную башню слева и поднимаемся на нее сбоку. К этому времени туман начал рассеиваться, сквозь разрывы видим снежные склоны, ведущие к вершине.

Мы находимся непосредственно на верху стены, обрывающейся более чем на 4000 метров прямо к леднику Годуин Оустен. Один неверный шаг – и мы «приземлились» бы в базовом лагере нашей экспедиции. Компаньони снимает кислородную маску (иначе невозможно разговаривать). «Мне кажется, – говорит он, – кислород во втором баллоне тоже уже кончается».

Мы держимся теперь правее и выходим на скальный гребень, а по нему сравнительно легко – на середину восточной стены. После этих скал проходим по склону с твердым снегом, прорезанным маленькими желобами. Сейчас мы находимся примерно в середине длинного склона, ведущего к вершине. Этот склон очень крутой, но впереди ожидаем более сложные участки. В движении незаметно проходит несколько часов.

Порывы холодного ветра вдруг разрывают туман и, глядя вверх, мы видим снежный гребень, который по нашим наблюдениям, должен идти к вершине. Нам почти кажется, что вершина находится за этим гребнем. Возможно ли это? Сквозь разрывы в облаках смотрим назад и далеко внизу видим две палатки лагеря VIII. Рядом с этими красными прямоугольниками двигаются три черные точки – наши товарищи наблюдают за нами, и это придает нам новые силы.

Вдруг мы оба в течение нескольких секунд испытываем какое-то страшное ощущение – дышать нечем, жар поднимается к голове, ноги дрожат, почти не можем стоять на ногах – мы на грани потери сознания.

В первый момент мы страшно испугались, но потом устанавливаем, что и третий кислородный баллон опустел.