Аллен Даллес - Георгий Иосифович Чернявский

Даллесу было ясно, что после категорического ответа Рузвельта относительно того, что принцип безоговорочной капитуляции будет соблюдаться безусловно, подобные планы германских деятелей теряют всякую перспективу. Однако сам контакт с высокопоставленными деятелями рейха он считал полезным для решения региональных задач.

Первым из тех, кто попытался вступить с Даллесом в переговоры в ноябре 1944 года о сепаратном мире, был командир полиции безопасности и СД в Вероне и на озере Гарда группенфюрер СС Вильгельм Харстер. Это был человек, глубоко замешанный в преступлениях нацистов, и, как он сам заявил, встретившись с Геверницем, представлял ни больше ни меньше как самого рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Перед этим Харстер служил командующим полицией безопасности и СД в Нидерландах, руководил депортацией голландских евреев в концлагеря209. В качестве посредников выступали крупные итальянские промышленники. Для того чтобы представить миссию Харстера в более благоприятном виде, его сопровождал германский консул в швейцарском городе Лугано барон Константин Александр фон Нейрат — сын известного деятеля Константина фон Нейрата, в прошлом дипломата и министра иностранных дел нацистской Германии до 1938 года (он был уволен в связи с возражениями против открыто агрессивной политики Гитлера). Позже, на Нюрнбергском процессе над главными германскими военными преступниками Нейрат был признан виновным и осуждён на 15 лет заключения. Но всё же в ранжире нацистских преступников он признавался союзниками несколько более умеренным210. Это, собственно говоря, отразилось в приговоре Нюрнбергского суда — Нейрат не был повешен.

Предварительные переговоры, проводившиеся на вилле Геверница, немедленно становились известными Даллесу, а тот радиограммами сообщал их содержание Доновану211.

Нейрат, в частности, сообщил Геверницу, что он лично знаком с командующим вермахтом на Западе и командующим группой армий «Д» генерал-фельдмаршалом Гердом фон Рундштедтом. Хотя было известно, что Рундштедт оставался сторонником Гитлера и участвовал в расправе с июльскими заговорщиками 1944 года, Нейрат сообщил, что Рундштедт считает войну проигранной и не исключает возможности перемирия в той или иной форме. Стороны договорились, что с генерал-фельдмаршалом будут проведены прощупывающие беседы. Неизвестно, начались таковые или нет, но сам вопрос потерял остроту, так как в марте 1945 года тот заявил начальнику Верховного командования вермахта генерал-фельдмаршалу Вильгельму Кейтелю, что Гитлеру лучше было бы прекратить войну, а Кейтель донёс об этом фюреру. Рунштедт тотчас был отстранён от должности212. Дальнейшие разговоры с ним становились бессмысленными, да и просто были невозможны, так как генерал-фельдмаршал попал в немилость и, по всей видимости, находился под наблюдением.

Аллен приходил ко всё более определённому выводу, что, наряду с военными высокого ранга, переговоры следует вести с представителями нацистской партийной верхушки, причём искать партнёров преимущественно в этой среде. Это было связано с двумя основными причинами.

Во-первых, армейское командование находилось под постоянным наблюдением СС и СД. Генералы были крайне напуганы расправой Гитлера с участниками заговора 1944 года и страшились идти на малейшие контакты с лицами, которых можно было заподозрить в связях с противником. Во-вторых, постепенно становилось очевидным, что рейхсфюрер СС Гиммлер и непосредственно подчинённые ему генералы и высшие офицеры партийно-государственных и военно-полицейских структур, не считая себя связанными какими-либо обязательствами по отношению к фюреру или воинской присягой, готовы на определённых условиях, прежде всего при обеспечении им личной безопасности и, по крайней мере, словесных гарантий сохранения жизни и свободы, изменить фюреру и пойти на сговор с американцами и англичанами. Не исключались и контакты с советской стороной, однако они оставались лишь запасным, крайним вариантом.

Имея в виду, что такой вариант не исключался, Даллес при помощи британских агентов в конце 1944 года установил непродолжительную связь с проживавшим в Швейцарии советским информатором Рудольфом Ресслером, которого подчас считают наиболее эффективным советским шпионом периода войны, что, видимо, следует считать преувеличением. Ресслер, входивший в разведывательную группу Шандора Радо и действовавший под псевдонимом «Люси», владел в Швейцарии небольшим издательством, являвшимся прикрытием его тайной деятельности. Он был связан с высокими чинами в вермахте, но никогда не называл источников получаемых сведений, которые, как показывал опыт, почти всегда соответствовали действительности. Даллес относился к Ресслеру крайне осторожно (как и Ресслер к Даллесу), получал от него дозированную информацию и столь же скупо делился с ним своими данными213. В любом случае эти контакты были полезными для обеих сторон, имея в виду, что, несмотря на трудности и далеко не полное доверие, США и СССР до конца войны оставались союзниками.

Забегая вперёд отметим, что именно Ресслер первым информировал советское руководство о переговорах, которые Даллес с его помощниками вёл с германскими представителями о капитуляции немецких войск в Северной Италии, о чём будет речь впереди. Именно его имел в виду Сталин, когда в переписке с Рузвельтом, вопреки своим привычкам, высоко оценил работу советских разведчиков, снабдивших его сведениями о переговорах в Швейцарии.

7 апреля 1945 года Сталин писал Рузвельту: «Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле»214.

Что же касается Даллеса, то он считал Ресслера «фантастически эффективным агентом-информатором», в частности имея в виду, что именно благодаря этому человеку высшему советскому руководству стали известны его переговоры с представителями германской нацистской элиты215.

Именно в таких условиях в феврале 1945 года с Даллесом установили связь через Геверница представители Главного управления имперской безопасности (РСХА). Особенность этого управления, образованного в 1939 году, состояла в том, что это была государственно-партийная структура, непосредственно подчинённая рейхсфюреру СС Гиммлеру. Вначале РСХА возглавлял Рейнхард Гейдрих. Через некоторое время после его смерти в 1942 году, последовавшей в результате покушения чешских патриотов (Гейдрих одновременно являлся протектором Богемии и Моравии — то есть Чехии, фактически включённой в 1939 году в состав рейха), РСХА возглавил обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер. В 1941 году в основном сформировалась структура РСХА. Оно состояло из семи управлений, из которых наиболее важными были III (СД внутри рейха), IV (гестапо — тайная государственная полиция, начальником которой был группенфюрер СС Генрих Мюллер) и VI (последним, занимавшимся внешней разведкой, с 1942 года руководил бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг)216.

Прибывшие к Геверницу вроде бы второстепенные лица сообщили, что установить контакт с представителями союзников желает Шелленберг, а через него и Кальтенбруннер. Они сообщили, что контакта ищут представители промышленности, церкви, но прежде всего члены НСДАП и СС, разочаровавшиеся в Гитлере и стремившиеся к скорейшему окончанию войны. Предположив, что эмиссары Шелленберга ведут себя неискренне, не раскрывают главной