Русская сатирическая сказка - Дмитрий Молдавский

А тот думает: «Ладно!».

Солдат снял сапоги свои, взялся отдыхать. А у мужика богатые поршни с обором: богатый лапти не носил. Кладет на прилавок [свои поршни], потом говорит:

— Ты слыхал, где Гаган Гаганыч, командир полка, служит?

— Дяденька, не слыхал. У нас только свои части знать надо.

— Ну вот, — говорит, — солдат, а не слыхал.

— Нет, не слыхал, дяденька. А где же он служит? — солдат спрашивает.

— Гаган Гаганыч служит в Печи-Печинском на Сковороды-Сковородынском.

Солдат думает: «Ага, погоди!».

— Нет, не слыхал, — говорит, — дяденька!

— Ну вот и солдат!

Вот, когда легли спать, как они работали сильно, этот богатый мужик, заснули они с женой крепко, захрапели. Солдатик чувствует, что они спят крепко.

Была лучина на столе у богатого (раньше лучину жгли). Зажег лучинку, сделал закурить, курит папиросу. Он чувствовал, что мертвым сном спят они. Засветил печку. Правда, на Сковороды-Сковородынском — Гаган-Гаганович. Да. Он тогда взял его в свою сумку, завернул, а на сковороду поставил поршень и опять заслонил. Лег спать...

Проснулся солдат и думает, что хозяйка встанет дров класть — хватится [гуся]. Как бы пораньше уйти. Солдат просыпается, а мужик кашляет.

Тогда [солдат] говорит:

— Дяденька, мне надо встать!

(Да, да, да. Я вам правильно говорю. Как петух пропоет — вставать надо!).

А двадцать километров ему было до городу итти. Хозяин и покормить не покормил, — вот какой был жадный!

Солдатик встал, скоро оделся, обулся и берет свою сумку на плечи. Вот к хозяину подходит и говорит:

— Хозяин, вот я обдумал: Гаган Гаганыч переведен с того полка; теперь он служит в Сумы-Сумынском, а вместо Гаган Гаганыча там Поршень-Поршинский в Печи-Печинском.

А хозяин думает: «Я-то посмеялся, а он думает, правда, вот дурак-то!

Солдат ушел. А хозяйка обулася, стала дрова класть в печку.

— Митрофан! Гусь-то улетел! Солдат-то догадался. Твой поршень здесь... Ай-ай.

Мужик только намекнул, а солдатик-то и воспользовался.

Война горшков

У старухи было два сына. Оба солдаты.

Мать и спрашивает:

— Детушки, а что это такое война?

А они говорят.

— Тебе дела нет.

(А с французом тогда дрались, да, да, дорогие мои! И старухе они никогда не говорили про войну! И тогда николаевским солдатам земли не давали. Они побирались; их дарили хорошо, жалели.)

Приходит солдат николаевский.

— Здравствуй, бабушка!

— Здравствуй, сынок. Ты солдат?

— Солдат.

— Насчет войны-то как?

— Знаю, бабушка... Могу показать! А где ваши дети?

— Они на сенокос выехали. До вечера не приедут.

— А много у тебя горшков?

— Много, — говорит. — Коров много и горшков много.

— Неси, — говорит, — все!

Она наносит полную квартиру.

— Бабушка, поджарь мне подкрепиться, — солдат говорит.

Накормила она солдата.

— А мед?

И мед принесла. И свинины и холста дала.

— А все горшки принесла?

— Нет, в печке один большой поставлен. Со щами.

— Неси и его!

Она принесла.

— Бабушка, все принесла?

— Все, кормилец,

— Теперь колун принеси. Буду войну устраивать. А ты, бабушка, полезай под печку. А то полетят шрапнели — убьют еще!

Залезла бабушка под печку. А он:

— Та-та-та-та-та! — по горшкам.

— Слышишь, бабушка? — кричит, — это мы на неприятеля наступаем. Сейчас будем сражаться!

(Раньше только ружья и штыки были у нас в Турецкую войну).

Как крикнет: «Ура!». И начал горшки колотить. Горшки толкет. Рамы, стекла — вдребезги! Кирпич начал толочь, пока не устал.

А бабушка думает — солдат с ума сошел!

— Ой, кормилец, сколько тут набито!

— Эти черёпки — солдатские тела. А молоко — кровь. Это я один был. А миллионная армия была бы, — чай и квартиры не было бы... Да, да, да, да.

И пошел. Приезжают хозяева. Везде ветер свищет.

— Что такое?

— Да солдат войну показывал.

Он — плюх ее. Она — брык на землю.

— Ах ты, дура, дура!..

Из сказок Сергея Богатырева

Беременный поп

Посылает поп работника к доктору. И объясняет, что тужит поп животом. Доктор говорит:

— Пусть пришлет своей мочи!

Поп налил бутылку, послал с работником. Работник разбил дорогой эту бутылку, взял другую. Видит — корова мочится... Он набрал коровьей. Доктор исследовал и говорит:

— Ваш поп должен скоро телиться.

Попу стыдно, надо уезжать подальше. Заехал в одну деревню к мужику. Мужик пустил его переночевать. Пустил на печку — дело зимнее. Поп заснул. А ночью у крестьянина отелилась корова. Чтоб теленок не замерз — его тоже на печку.

Поп проснулся, смотрит — теленок!

«Ну, теперь, — думает, — можно ехать домой с теленком». Забирает теленка и уезжает.

Мужик — не давать! Дело пошло в суд. Судья приказал:

— Попа с коровой поставить! К кому теленок пойдет, с тем и останется...

Теленок пошел к корове. Так поп и остался без теленка. 

Ты умен, да и я не дурак

У одного мужика была красивая баба — жена.

Вот поп, дьякон и псаломщик — все подсватывались к этой бабе. Как она за водой идет — ей проходу не дают. Все подсватываются. Ну она рассказала мужу, что, вот, проходу не дают прямо.

Ну, а мужик был не дурак и говорит:

— Назначь им время. Пускай псаломщик приносит двадцать пять рублей и приходит в шесть часов. Дьякону — пятьдесят рублей. В семь часов пускай приходит. А попу — в восемь часов. И сто рублей денег пускай приносит.

Ну, так и поступила женщина. Назначила всем время, сказала, что мужа дома не будет.

Вот на второй день приходит в шесть часов псаломщик. А мужик его по голове обухом, да и в подпол. А денежки взял. Ну вот, прибрал он так и дьякона, и попа — и всех в подвал.

Ну, а в девять часов вечера заходит к нему солдат. Как раз уже темненько было. Мужик вот и говорит солдату.

Говорит:

— Дела-то у меня неважные.

— Ну, а что ж такое? — солдат-то спрашивает.

— Да вот, — говорит, — пришел какой-то монах и помер у меня. И вот теперь не знаю, как похоронить.

— Давай, — говорит, — десять рублей — я его похороню!

Мужик дает ему десять рублей и вытаскивает из подвала псаломщика. (А они все в рясах ходили раньше). Забрал солдат этого псаломщика и с моста бросил его в реку.

А мужик облил дьякона водой и говорит солдату, который пришел к нему обратно.

— Да, говорит, — ты не похоронил его! Он опять весь мокрый пришел.

Солдат схватил этого и тоже туда же бросил.

А мужик попа облил и говорит:

— Вот чорт! Опять пришел. Только еще больше мокрый. (Уже воды не пожалел попа облить!).

Схватил солдат и попа. И понес опять туда же. Этому и камень на шею привязал, чтобы не ушел назад больше. Ну, бросивши отошел немножко от моста и посмотрел назад, — не идет ли обратно монах.

Смотрит — и правда, по мосту идет монах в рясе. Солдат подскакивает к нему:

— Ах, чорт, опять ты выполз! Опять идешь туда!

А тот говорит:

— Я игумен. (Старший такой из монахов).

— Ну, ты у́мен, да и я не дурак!

И бултых его туда в реку.

Ну, приходит к мужику обратно.

— Выкинул?

— Выкинул! Он опять вышел! Так я его снова бросил!

Завещание козла

Пошел мужик лыко драть. Козла взял с собой. Козел холомок нашел, стал бороть, нашел котелок золота. Раньше золото в землю клали старики. Козел стал блекотать, хозяина подзывать.

— Что это козел блекочет?

Подошел — котелок золота.

— Ай да козел, ну и козел у меня!

Пошел с этим золотом домой, а козел сзади. Приносит котелок золота:

— Вот, жена, — говорит, — козел-то у нас. Нашел холомок, стал бороть и выбрал котелок золота.

Мужичок стал богатеть, стал козла беречь. Года три прошло, козел околел. А хозяин очень разбогател.

Хозяин и говорит:

— Пойду козла зарою, отвезу в болото.

— Нет, — [жена говорит], — козла надо похоронить. Ступай, возьми денег, подкупи дьякона, псаломщика, — я козла зарывать не дам, — вот баба как!

Приходит [мужик] к псаломщику;

— Вот я с похоронами.

— С какими?

— Козла хоронить.

— Дурак, мужик!

— Как козел околевал, вам двадцать пять рубличков давал.

Псаломщик говорит:

— Иди к дьякону!

Пришел.

— Здравствуйте.

— Зачем?

— За похоронами.

— Кого?

— Козла хоронить.

— Дурак ты, мужик. Нешто козла можно?

— А как козел околевал, вам пятьдесят рублей давал.