Операция «Империал» - Александр Григорьевич Звягинцев

друг не мог помочь ему в главном — в определении стратегии и тактики проведения первоначальных следственных действий. «Если просчитаюсь, — думал Оболенцев, — дело лопнет и вся затея превратится в пшик».

Следственная бригада была невелика. Включая Ярыгина, в нее входило девять человек. Из тех, кто неплохо разбирался в местной обстановке, были еще: Розанов, Мишин и Нор, ранее работавшие по делу «Океан». Вся бригада расположилась в здании прокуратуры города. Кабинеты были однотипные и походили друг на друга.

Оболенцевские «апартаменты» не отличались выдержанностью стиля. В узком пенале комнаты стоял шкаф из древесностружечных плит для верхней одежды. Вплотную к нему примыкал такой же плоский шкаф для кодексов, брошюрок и справочников. Массивный двухтумбовый стол нахально не хотел сочетаться с остальной обстановкой. Его внушительно поддерживал еще один предмет — сейф. Собственно говоря, это был не сейф, а просто несгораемый шкаф с поворачивающейся ручкой. Стены кабинета были чисты и голы, никаких портретов вождей настоящего и прошлого, даже паршивенького эстампа не было. Только над столом на стене висел листок, разлинованный клеточками, — график дежурств на текущий месяц.

Пока Оболенцев сводил концы с концами, обрабатывая информацию и выстраивая этапность работы, а также определялся с нанесением главных ударов, Ярыгин зря времени не терял и действовал в самостоятельном режиме.

Звонок администратора Багирову не ускользнул от его бдительного ока.

«Кому может звонить с такими предосторожностями администратор? — сразу подумал Ярыгин. — Любовнице?.. Вряд ли. Может, Багирову или Цвяху. Они большие любители циркачек».

С Багирова Ярыгин и решил начать свою слежку. Уж больно туманной представлялась ему роль полковника во всем этом деле.

Весь свой путь от дома Борзова до «Белой дачи» Багиров проделал под бдительным оком Ярыгина.

Возвращаясь с «Белой дачи», Багиров еще раз встретился с Цвяхом, что дало возможность Ярыгину не тратить времени на поиски капитана.

Цвях за рулем милицейского «уазика» выехал на очередной сбор дани. Что за ним могут следить, ему даже в голову не приходило. Это он собрался следить за приезжими сразу же, как только соберет положенное. На следовавший по пятам бежевый «жигуленок» Цвях не обращал никакого внимания.

Машину, микровидеокамеру и другие средства технического обеспечения Ярыгин, согласно достигнутой еще в Москве договоренности, получил в городском КГБ, кое-что привез с собой.

Не выпуская автомобиль Цвяха из виду, Ярыгин одновременно успевал смотреть и по сторонам. Вдоль дороги росли высокие платаны, почти лишенные коры деревья с зеленой листвой. Мелькали витрины магазинов, занимающих первые этажи многоэтажных современных домов. На крыше одного из них предприимчивые люди устроили летнее кафе с пластиковыми ажурными столами и стульями.

Цвях подрулил прямо к входу в дом и просигналил три раза.

И буквально через минуту к остановившейся машине подошел дородный мужчина с густыми черными усами, который передал конверт, очевидно, с деньгами, а также небольшой сверток.

Ярыгин из окна машины незаметно снял сцену передачи денег.

Техника передачи была давно отлажена. Существовали определенные дни и часы, когда каждый из руководителей знал: ему надо выйти из «купленного» им заведения и отдать рэкетиру в милицейской форме дань за покровительство.

Цвях вновь направил свой «уазик» в поток машин. Ярыгин влился следом.

За окном промелькнуло ателье «Бригантина», расположенное в старом особняке с яркой рекламой на фасаде. Проехали огромную площадь, с одной стороны которой в белом здании, облицованном мраморной крошкой, обосновался горком партии.

Затем машины около рынка попали в пробку, по обе стороны улицы велась оживленная торговля. Миновав рынок, машина Цвяха направилась к двухэтажному дому и остановилась возле небольшого бассейна прямоугольной формы, в центре которого возвышалась модель белого парусника.

Тотчас же из подковообразной двери дома с табличкой «Ресторан „Алые паруса“» выскочила элегантная крашеная блондинка с увесистым свертком в руке и направилась к машине Цвяха.

Ярыгин успел незаметно снять камерой, как блондинка передала Цвяху, помимо увесистого свертка, еще и тугой конверт, который Цвях бережно спрятал в карман, тогда как сверток небрежно зашвырнул на заднее сиденье машины.

Сорвав на прощание поцелуй, Цвях лихо развернул машину и погнал ее в сторону от центральных улиц.

Здесь движение машин было не менее интенсивным, чем в центре, но Цвях не соблюдал никаких дорожных правил. Дав длинный предупредительный гудок, он проехал на красный свет, чем предоставил Ярыгину повод проследовать за ним, нарушая правила.

Свернув на кипарисовую аллею, идущую вдоль берега моря, Цвях остановился возле одноэтажного домика. На нем была скромная надпись из неоновых трубок «Южная ночь». Прямо от входа широкая лестница вела вниз, в зал ресторана, расположенного в настоящем гроте.

Цвях опять просигналил три раза, и из-за тяжелой двери тотчас появился щеголеватый грузин с тугим конвертом.

Ярыгин, выбрав погуще кусты возле громадного кипариса, снял оттуда и эту сцену…

А в это время Оболенцев занимался не одной только разработкой стратегии и тактики ведения дальнейших следственно-оперативных действий.

Он позвонил зампредисполкома Штукатурову:

— Вячеслав Евгеньевич! С вами говорит следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Оболенцев.

— Здравствуйте! — сразу напрягся Штукатуров. — Чем обязан?

— Мне надо с вами встретиться! — предложил Оболенцев.

— Сегодня вряд ли получится. У меня дела. Если хотите, я могу вас принять завтра после обеда, — довольно сухо ответил Штукатуров.

— Вы меня неправильно поняли, — спокойно продолжил Оболенцев. — Я вас официально приглашаю в прокуратуру города, кабинет у меня сто тридцать пятый, а где она находится, вам хорошо известно. Хотел бы вас видеть сегодня в одиннадцать часов.

— В связи с чем такая срочность? Что, конец света? — попытался пошутить Штукатуров.

— Да нет… Просто у каждого свои дела. Я думаю, что в ваших интересах посетить прокуратуру сегодня. Зачем нарочным слать повестки и возбуждать всякие лишние разговоры.

— Но у меня в двенадцать тридцать совещание, — сбавляя тон, заговорил Штукатуров.

— Я думаю, что успеете, — твердо сказал Оболенцев.

Его последние слова несколько успокоили Штукатурова, и он решил, что ему действительно лучше встретиться со следователем сегодня и выяснить, чего этот деятель хочет.

— Хорошо. Я буду у вас через полчаса. Какой, вы говорите, у вас кабинет?

— Сто тридцать пятый, — четко повторил Оболенцев.