Тень воина - Владимир Перемолотов

— Вот для того и приехал. Понятно?

— Нет, — ответил упрямый Хайкин.

Белоян вздохнул.

— Для земли нашей нужно. Есть такая вещь на Руси — талисман «Паучья лапка». Слышал?

Хайкин пожал плечами.

— Богата Русь. В ней всякого добра по углам лежит…

— Что верно, то верно. — Медвежья башка качнулась вверх-вниз. — Богата Русь и обильна. Только ведь не само собой это устраивается.

— Боги за Русью смотрят, — согласился с товарищем Хайкин.

— Верно. Вот и дан Богами нам в сбереженье талисман. Пока он на нашей земле — будет на Руси спокойствие, будет Русь шириться, землями и народом прирастать.

— Полезная вещь, — сказал журавлевец. — А только Гаврила-то наш к чему тут? Он, насколько я помню, и на баб-то не смотрел. Никак от него Русь ни землей, ни народом прирасти не сможет…

— Пока не знаю, — честно ответил Белоян. Может и никак. Пока Твоего Гаврилу к этому делу одно привязывает — в один день с колдуном пропал. Но даже если и так, то Гаврила тут сбоку припека. Митридан ваш — вот главная заноза.

— Митридан? Выходит, прав я был. Отметился он у тебя в Киеве, — довольно сказал Хайкин, сообразив, что тем самым он уравнивается с киевским волхвом.

— И не у меня и не в Киеве, — рыкнул Белоян. — В Киев он бы не сунулся. Кишка у него тонка, ко мне соваться. Это.. — Белоян задумался, как бы сказать. — Это он совсем в другом месте отметился.

Хозяин сделал вид, что не заметил осторожности гостя.

— И, что в этом другом месте?

— Вобщем украл он в этом месте «Паучью лапку».

Волхв замолчал, ожидая вопроса, но Хайкин молчал. Не хочет ему гость всей правды сказать, что ж его дело. А и ему полправды слушать не хочется. Как быть? Молча, они смотрели друг на друга, пока, наконец. Хайкин, вежливости ради, не нарушил молчания.

— А зачем ему это? Для каких дел?

Белоян облечено вздохнул — врать не пришлось.

— Ему он не нужен. Не для себя он его крал. Тут других доброхотов хватает.

— А им зачем?

— В их землях не все спокойно, вот и хотят они внимание Богов на себя обратить. Они попросили, ну а он и расстарался. Не даром, конечно…

— Да как же так? — удивился Хайкин. — Как же не уследили? Беречь надо было… Такая вещь!

Белоян кивнул, соглашаясь, но оправдываться не стал.

— Бережем… Берегли то есть, но вот так получилось… Думаешь первый он? Нет. Талисман это как огонек, на который мотыльки летят. Летят и летят, летят и летят…

Белоян задумался, и хозяину пришлось кашлянуть, чтоб прервать его мысли. Киевлянин вздрогнул.

— Я вижу, что у тебя и горя-то большого нет…

— А что горевать? — спросил Белоян без тени смущения или раскаяния. — Искать его надо, да назад талисман возвращать, пока он думает, что обманул всех. Сгорел…

— Легко сказать…

— Конечно не легко… Чтобы он о нас не думал, а он себя скрыть попытается. Заклятьем или еще как…

— Скроет?

Белоян пожал плечами.

— Раз мы знаем, что он живой, так и искать его будем со всем тщанием. А раз так, то значит, обязательно найдем. Нужно его поймать, пока он талисман тем, другим не передал…

— Но Гаврила-то? — не удержался Хайкин. — Наш-то простак тут причем?

Белоян только плечами шевельнул неопределенно.

— Не знаю еще. Я твоего Гаврилу не видал, но если он день в день с колдуном из города пропал, да прямо из его дома, значит это все не просто так, не случайно.

В задумчивости Белояна не было отчаяния.

— Может быть знает чего, или несет… Надо его искать. Надо Митридана искать…

Хайкин не чинясь достал еще один Шар и подставку. Он пододвинул все к Белояну и, заглянув в медвежью морду, сказал:

— Мы люди не гордые… Если к нам с добром, то и мы с честью. Всем поделимся, последнее отдадим… Начнем не откладывая?

— Нашел!

В голосе Белояна не было торжества. Только усталость. С утра до утра они искали иголку в стоге сена. Князья пировали, охотились, а волхвы не смыкая глаз, перебирали жителей земли Русской. Хайкин оторвался от своего Шара и наклонился к гостю. Тот сидел, словно одеревенев, и смотрел в свой Шар. По медвежьей морде трудно было понять, что чувствует Киевский волхв, но Хайкин и по себе знал, что он должен чувствовать. Журавлевский волхв нажал руками на переносицу, заставляя резь в глазах убраться куда-нибудь поглубже в череп и склонился над Шаром. В глубине стекла виднелось чужое лицо и тенью сзади, еще одно. Хайкин прищурился, сквозь круги и резь, вглядываясь в незнакомые глаза.

— Не он.

— А второй?

— Тоже не он…

— Как это не он? — удивился Белоян. — Сам же говорил — у одного лицо глупое, а у другого бородавка. Куда уж глупее? Да и бородавки вон и вон.

— Не те, — тусклым голосом повторил Хайкин. — Не те и все.

Казалось, что спать хочется даже больше чем дышать. Если б Белоян ошибся в первый или в десятый раз, то он, может быть, сказал бы это иначе, но это случилось раз в тридцатый. Колдовство для них превратилось в тяжелую и нудную работу, вроде распахивания земли или корчевания пней — тяжело, нудно, но необходимо.

— Надо было чагу покрепче заваривать, — проворчал Белоян. — Пожалел что ли?

Хайкин ничего не сказал. Во рту стояла сухая горечь с березовым привкусом, словно банный веник пожевал. Он просто вернулся к своему Шару и все пошло своим чередом. Лица, лица, лица… Множество лиц, но не тех, которые были нужны.

Солнце не успело пройти от столба до столба, как Белоян откинулся к стене. Хайкин тут же спросил:

— Нашел?

— Все зря… — сказал гость. — Закрыт он. Тут место знать надо. Тогда только…

Хайкин тоже оторвался от своего Шара и посмотрел на Киевского волхва.

— Глаза у тебя, как у бешеного поросенка.

— А у тебя лучше, что ли?

Белоян провел рукавом по морде, словно усталость была паутиной и ее можно было сбросить.

— Сутки потеряли…

— Потеряли?

— Ну не потеряли — поправился он. — Потратили.

Волхв поднялся. Растирая поясницу, прошел к столу, на котором дымилась свежесваренная кава. Припав к кружке, долго прихлебывал горячий напиток, изредка поглядывая на широкий золотой браслет на левой руке.

— По-другому давай пробовать.

Опустив кружку на стол, с силой потер лицо.

— Прикажи, пусть еще кавы заварят.

— А поможет? — спросил Хайкин. — Что-то я не слышал, что в таких случаях кава помогала

— Поможет. А потом прикажи, чтоб какую-нибудь вещь Гаврилову сюда, к нам принесли бы.

Хайкин помрачнел.

— Не получится.

— Это у меня-то? — обиделся Белоян. — Ты говори, да не заговаривайся…

Сутки напрасных поисков не прошли даром. В голосе гостя на мгновение прозвучал рык дикого зверя.