Песни/Танцы - Алексей Ручий

Я отвернулся к окну. Сквозь заиндевевшее стекло были видны цеха промышленного района, через который шла электричка. Покосившиеся заборы были исписаны надписями граффити. Некоторые из них были весьма забавными. Например, сделанная белой краской надпись «Ешь бога, ты, х…» В ней емко заключался протест против капитала и религии, а в совокупности против религии капитала, ставшей универсальным мировым культом. Городские партизаны с баллончиками краски в руках вели свою герилью.

За заборами громоздились груды металлолома и подъемные краны. Дымили трубы ТЭЦ. Белый дым поднимался высоко в синее небо и сливался с облаками. Между облаков чертил белую линию инверсионного следа самолет.

Промелькнула одна станция, затем другая. Народу в вагоне еще прибавилось. Теперь люди не только сидели, но и стояли в проходах. Неугомонным торговцам, впрочем, это нисколько не мешало: они продолжали сновать из вагона в вагон, как и прежде. За окном индустриальный пейзаж мегаполиса постепенно стал сменяться на заснеженную равнину пригорода.

Я вспомнил, как до армии совершил вояж на электричках через полстраны: от Петербурга до Белгорода. Я пустился в путь, не зная дороги, без денег, передвигаясь от станции к станции исключительно по наитию. Это было увлекательное путешествие, вдохновленное мимолетными чувствами к женщине, безумное и быстрое, впрочем, как и сами отношения с ней. Пожалуй, то был самый смелый мой поступок за всю жизнь. Даже армия меркнет в сравнении с этой поездкой. Конечно, в итоге я не добился ее расположения, скорее даже наоборот – эта моя поездка похоронила хрупкие ростки наших отношений, но это того стоило. Такой опыт дается лишь раз в жизни.

С этими мыслями я задремал. В мой сон вторгались только стук колес, шум проносящихся мимо поездов да крики идущих по вагону торговцев:

– Мороженое! Чипсы! Сухарики!

Разбудили меня контролеры, которые проверяли билеты. Я достал свой из кармана. Контролер пробежал по нему глазами.

– До Колпино едете?

– Да.

– Это через одну остановку. Не проспите.

– Спасибо, не просплю.

Контролер пошел дальше. Я повернулся к окну и продолжил созерцание пригородных пейзажей.

Электричка медленно тащилась вдоль очередного завода. За бесконечным кирпичным забором громоздились цеха и трубы. На пустующих пространствах ржавели металлические каркасы. Я мог почти наверняка сказать, что большая часть огромной территории предприятия сдается в аренду различным бизнес-структурам с невнятными целями, и лишь на меньшей хоть что-то производится. Бесконечное потребление захватило мир. Мир пал и скоро будет уничтожен.

Я вышел в Колпино вместе с доброй половиной вагона. Лавируя в потоке людей, спустился с платформы, преодолел турникеты и вышел на привокзальную площадь. Затем отделился от толпы и отошел в сторону, туда, где стояли обледенелые скамейки. Там достал из кармана небольшую карту, любезно выданную мне секретаршей Мариной, и отыскал на ней сначала вокзал, а затем и улицу, где располагался офис моих клиентов, в который я, собственно, и держал путь. Между двумя точками на карте лежало приблизительно два километра незнакомой мне местности. В принципе немного. Я наметил маршрут движения и пошел от вокзала в сторону города.

Идя по улицам, я изучал город. Как и любой пригород – абсолютно провинциальное место, но с заметными столичными амбициями. Это проскальзывало в архитектуре, в геометрии улиц и даже в лицах шедших мне навстречу людей. Все пригороды объединяло одно: печать вторичности. Все они выглядели нарядными и уютными, но все-таки существенно уступали Петербургу. Хотя, безусловно, любой местный житель имел право считать иначе.

Впрочем, кое в чем пригород не уступал мегаполису: количество магазинов и рекламных вывесок на квадратный метр зашкаливало и тут. Потребительский интерес по мере удаления от крупных городов не снижался, Ее Величество Торговля распространяла свою власть и сюда.

Мигранты-дворники расчищали снег на тротуарах, прохожие шагали в неизвестность, улыбаясь холодному солнцу, машины неслись по дорогам, меся шинами ядерную смесь из снега, соли и грязи. Среди всего этого шел задумчивый я и нес пакет с заказом моих клиентов. По сути дела меня можно было считать гонцом счастья: я преодолевал километры, дабы принести людям замечательный дар, за который они заплатили свои не менее замечательные деньги и обладание которым было предметом их вожделения. Ее Величество Торговля послала меня им в первый раз, когда я продал им пакет программного обеспечения по телефону, она же гнала меня к ним во второй раз, дабы закончить начатое – доставить этот самый пакет к ним в офис.

Собственно, офис ООО «Теремок» скрывался в пятиэтажном блочном здании, своим величием намекавшем на номенклатурное советское прошлое; вполне возможно, что еще лет двадцать назад тут располагался какой-нибудь райком или горком. Сейчас же этот памятник правителям ушедшей эпохи был переоборудован под нужды власти новой: коммерсантов, все пять этажей занимал бизнес-центр.

Я вошел внутрь сквозь стеклянные крутящиеся двери и оказался в просторном холле. Прямо по центру располагался ресепшн, за которым были установлены турникеты, ограничивающие доступ в недра бизнес-центра, за турникетами блестели серебристые двери лифтов.

На ресепшене меня попросили позвонить в офис «Теремка» по внутреннему телефону, чтобы их сотрудник спустился за мной. Я так и сделал. Минут через пять из лифта вышла блондинка с пышными формами – по мою душу. Мне выписали разовый пропуск, и я прошел через турникет вместе с ней. На лифте мы поднялись на четвертый этаж.

Офис «Теремка» почти не отличался от нашего: как две капли воды похожий ресепшн, такие же отсеки для менеджмента, бухгалтерии, отдела ИТ и отдела кадров. За перегородкой что-то вроде переговорной и кабинет директора. Такой же гул голосов, пытающихся перекричать друг друга, такая же тотальная иллюзия деятельности, такая же пустота, в сущности.

Я вручил свой груз их руководителю отдела ИТ – тощему патлатому парню примерно моего возраста. Он бросил взгляд в пакет, удостоверился в содержимом и отнес его куда-то в недра офиса. После этого вернулся.

– Тебе, наверное, накладные надо подписать?

– Не помешало бы.

Он поковырялся в карманах, извлек оттуда шариковую ручку и один за другим проставил свои размашистые автографы в моих накладных.

– Тут еще ваш экземпляр лицензионного договора.

– Это я подписать не могу, это генеральному директору надо отдавать, а его сейчас нет.

– Ничего страшного. Тогда подпишите потом, когда он будет, и вышлете копию по факсу.

– Договорились.

– Все, тогда я пошел.

– Давай. Если что – к вам еще можно обращаться?

– Безусловно. Телефон наш знаете.

Мы пожали друг другу руки. Он исчез, а я направился к выходу. Блондинка с формами, оказавшаяся их секретаршей, на ресепшене одарила меня скупой улыбкой:

– Дорогу назад сами найдете?

– Найду. Меня внизу выпустят без проблем?

– Без проблем. Только пропуск не забудьте сдать.

– Хорошо, не забуду. Где у вас тут туалет?

Она показала мне, как отыскать туалет на этаже. Я поблагодарил ее и, попрощавшись, покинул их офис.

Туалет бизнес-центра ничем особым меня не поразил. Разве что на одной из кабинок какой-то шутник вывел маркером надпись: «Кабинет исполнительного директора». Я юмора не оценил. Это было куда ближе к реальности, чем думал даже сам автор сего граффити.

Оказавшись на улице, я закурил. Мой рабочий день, по сути, был окончен. Правда, предстояло еще проделать неблизкий путь назад в город. Перехватив сигарету пальцами правой руки, я пошел в сторону вокзала.

По пути заглянул в магазин и взял бутылку минеральной воды и пакетик чипсов. Убрал их в пакет и продолжил свой путь. На улице существенно потеплело: солнце припекало уже совсем по-весеннему.

Думая о приближающейся весне, я вернулся на вокзал, откуда начал свой путь. Колпино в моей памяти почти не оставил воспоминаний о себе. Возможно, следовало приехать сюда в другое время года; зимой город казался безликим, даже несмотря на то, что с неба старательно лупило своими лучами уже почти весеннее солнце.

Еще через пятнадцать минут я погрузился в электричку и отбыл в направлении города. Вагон был полупустой, я опять сел к окну. Достал из пакета минералку и чипсы.

Отправляя чипсы в рот, я вновь думал о бессмысленности. Бессмысленность, становящаяся системной, преобразуется, как это ни парадоксально, в смысл. Мир безостановочного товарооборота бессмыслен по сути, но если принять за смысл непосредственно сам товарооборот, то и мир наполняется смыслом. Смысл этот мерзкий и скользкий, но при этом легко и удобно усваиваемый человечеством. Словно смерть, выкашивающая своей косой целые города с одной целью: утверждением смерти. Мы покупаем для того, чтобы продавать и наоборот. Кажется, эти ценности давно заменили нам даже религию.