Эмилер - Елена Янук

— Так ты передумал? — отлично понимая, что это не так, кокетливо спросила Лея.

— Пить вино? — наивно уточнил он, лукаво улыбаясь.

— Идти в гости! — честно ответила эмирими.

До девушки только дошло, что Райн решил, что она его соблазняет на многое… а она всего лишь пошутила, первая начиная волнующий разговор, от которого внутри все дрожало как листочки на ветру.

— Да, если ты ответишь на мой вопрос… — мягко поставил лэр условие.

— Ого, я не поняла, кто кого в гости пригласил? — возмутилась Лея, чувствуя себя все более неловко.

— Если бы ты не пригласила меня в гости, то я бы тащил тебя на плече к себе домой!

— Ого, как хорошо, что у меня работает интуиция, и я пригласила тебя первая! — Отшутилась Лея, озадаченная его горячим ответом. Она и не думала, что все так серьезно с его стороны! Она себя к нему привязала, но лэр-то был от нее свободен?!

Испугавшись чего-то нового, что еще не до конца осознала, Лея с легким сарказмом спросила:

— И как, притащив меня на спине, представлял родным? Познакомьтесь — это ваш главный враг, командир боевого отряда эмирими! Враг — это мои родственники, родственники — это враг, прошу любить и жаловать!

— А как ты собираешься меня представлять?! — нетерпеливо поинтересовался Райн.

— Никак… Я живу одна.

— Ну и я никак. Я тоже живу один!

— Но я к тебе не пойду, и вообще… об это разговор не шел! — нахмурившись, уже без намека на доброе расположение сказала она.

— Значит, я похищу тебя! — серьезно ответил охотник.

— Сил не хватит!

— У меня-то?

— Угу!

Райн схватил ее на руки и жадно поцеловал. При этом умудрившись прошептать:

— Я чуть с ума не сошел без тебя за эту неделю!

Лея млела от удовольствия, но оторвавшись от лэра, первым делом спросила:

— И когда ты это понял?

— Сразу… Я сразу пожалел, что не унес тебя с собой!

— Бред… — так не бывает, от мелькнувшего в голове подозрения в хитрости, она внезапно разозлилась, отодвинувшись от него. — Я не игрушка, меня не унести без моего желания!

— Так ты не хочешь? — холодно спросил он, опустив руки. Ему хотелось понять и четко определить, что между ними, но Лея защищалась непонятно от чего:

— Чтобы меня таскали как безмозглый кусок мяса? Нет!

— Тогда к чему все эти зазывания на вино? Если я тебе не нужен?! — сухо поинтересовался лэр.

— Сначала это была шутка, потом я решила, почему бы и нет?! — искренне ответила Лея. Радость от встречи исчезла, и вновь начались трудности.

— Вот как… Кто-то не умеет готовить, кто-то петь, а я не понимаю таких шуток! — его тихим желчным голосом можно было раскрошить скалу. Райн с силой закусил губу и с гневом и болью посмотрел на нее.

— А я не понимаю, как можно шутить о похищении! — тихо ответила Лея, опустив голову. Все пошло очень скверно!

— Я не шутил!

— Ничего себе! Ты решил, что это оправдает тебя! — возмутилась Лея.

— Я ни перед кем оправдываться не собирался!

— Не важно. Видишь, между нами невозможно ничего кроме болтовни… да и при этом мы не можем не сражаться! Мы враги и война только набирает обороты.

Хотя сейчас ему больше всего хотелось крепко обнять ее и прижать к себе, он невозмутимо проговорил, равнодушно сложив руки на груди:

— Почему ты так считаешь?

— Что война набирает обороты? — спокойно уточнила Лея, напряженно наблюдая за его реакцией. Райн, услышав ее ответ, скривился — ведь она прекрасно поняла его вопрос, и резко ответил:

— Почему между нами ничего не может быть?!

— И как ты себе это представляешь? — вопрос на вопрос, старый аргумент, если нет ответа.

Тишина, повисшая между ними, резала душам острым ножом. Но ее прервал далекий окрик, зовущий Райна по имени, весело разносимый эхом по склонам.

— Мне нужно идти домой, — скорее себе, чем ему, едва слышно произнесла эмирими, отвернувшись. Она осторожно отошла и, нетвердо ступая, направилась к спуску с уступа.

— Лея, иди по другому склону! — скрыв досаду, предупредил Райн.

— Ты серьезно считаешь, что меня кто-нибудь из них может достать? — вспыхнула гневом она, повернув к нему голову.

— Нет, я боюсь за них… — он попытался улыбнуться.

— Это разумно, плюс тебе, лэр, — холодно ответила Лея, не поддавшись теплу его голоса, и стремительно исчезла в камнях.

Они закончили разговор недовольные друг другом, расставшись с ущемленной гордостью и с болью в душе. Райн, механически взял в руки снег, думая о том какие глупыми могут быть вроде взрослые люди, слепил с него шарик. Затем заметив, что он потек, откинул в сторону. Вынул ее клинок из ножен, потом сел на камень и замер, неподвижно глядя перед собой.

Он страдал от того, что они так глупо поругались и он потерял ее вновь. Лэр, окинул взглядом удаляющуюся фигурку Леи, от этого у него пересохло во рту. Он сжал пальцы в кулаки и стиснул зубы, вновь порезав клыками губы.

Они лишь месяц были вместе, а у него уже возникла привычка чувствовать ее рядом. Без этого он ощущал себя одиноким, покинутым и несчастным. Это он понял уже давно, и первое время просто бесился от осознания этого. А потом… она так заботилась о нем, что он был даже немного благодарен тем серым кошкам…

Лея, шагая домой, отчетливо понимала, что банально струсила, чувствуя его нешуточное намеренье сблизиться и серьезно изменить жизнь… что подло свела все отношения на нет. Но с начала она самым безмозглым образом привязала себя к нему, и сделала это даже раньше использования магии жизни! И последствия в виде вопроса: «Что делать дальше?» — не заставили себя ждать.

Вот уже четыре дня Райн находился в состоянии, которое можно было назвать близким к шоковому. Мало того что его раздирало надвое между Леей и племенем, долгом и привязанностью, так по возвращению домой, его настигла ужасная новость. Что Бринни — жена Дирка, доведенная до отчаянья плачем голодных детей, родной дочери и сына погибшего брата, Тейна, ушла в лес за дровами и не вернулась.

Дирк также разрывался между крошечными детьми, которые только учились ходить и самостоятельно кушать, и необходимостью искать в горах пропавшую жену!

Ко всему оказалось, что исчезла не только Бринни, но и еще четыре женщины. У некоторых дома остались грудные дети, которых некому кормить и они, вероятно, погибнут. Те, кто мог, забрали себе осиротевших детей. Но только тех, у кого не осталось, ни папы, ни мамы. А Дирку оставить детей не с кем — у них в роду просто не осталось лэри.

За этот год они потеряли так много! Дома опустели. Несколько десятков жен и матерей за месяц — такую потерю племени никак не возместить!