Скверная голубая кровь (ЛП) - Станич К.М.

— Как будто нам не наплевать на какой-то дурацкий урок истории. Они давно мертвы, и никому, кроме тебя, нет дела до того, что происходит с костями каких-то тупоголовых солдат. Если бы они имели значение, они были бы генералами, президентами или политиками, и их кости не гнили бы в каком-нибудь хранилище. — Бекки протягивает руку, чтобы дотронуться до своих волос, которые скручены, уложены в причёску и покрыты таким количеством лака для волос, что трудно разглядеть отрезанный мной локон. Однако мне достаточно знать, что он есть.

Я игнорирую её и сосредотачиваюсь на своём, полностью осознавая, что Крид и Зейд наблюдают за мной.

— Некоторые люди считают других людей ниже себя, как будто они думают, что они боги или что-то в этом роде. Но скажи мне: как удаётся сбрить богу уродливую лысину на голове?

Бекки встаёт, как будто собирается наброситься на меня. Я просто стою и смотрю на неё, когда Харпер хватает её за руку и впивается ногтями в кожу своей лучшей подруги. Они вдвоём обмениваются взглядом, который я не могу толком прочесть.

— Мы здесь, потому что я хочу заключить пари, — говорит Зак, переводя взгляд с Крида на Зейда и Тристана. Он делает паузу, и его тёмно-карие глаза зацепляются за холодные серые глаза Тристана. — Вы трое. Давайте присядем за столик и поговорим. — Он делает жест подбородком и уходит, но, согласно его словам и правилам Клуба Бесконечности, когда кто-то бросает вам вызов, вы обязаны, по крайней мере, выслушать его.

— Это ёбаное дерьмо, — бормочет Зейд, поднимаясь на ноги и проводя пальцами по волосам. Крид ничего не говорит и тоже встаёт. Тристан встаёт последним, но, отходя, он задевает моё плечо своим, и, клянусь, я вижу звёзды. Он внезапно останавливается, как будто не ожидал этого. Низкий, почти неслышный, я слышу его голос у своего уха.

— Ты невероятно доверчива, — бормочет он, и я не могу до конца решить, оскорбление это или комплимент. Я смотрю, как четверо парней уходят, прежде чем занять место Тристана за столом.

— Ты не член Клуба Бесконечности, — огрызается на меня Илеана, скривив свои накрашенные золотом губы, обнажая зубы. Она права: эта татуировка на моём бедре горит так, словно её только что выгравировали на моей коже. Я не являюсь частью Клуба Бесконечности и никогда не буду. Слава Богу.

— Нет, но я здесь в качестве приглашённого гостя. Я тоже могу заключать пари. — Я кладу руки на стол, стараясь не задеть костяшки пальцев. Если бы у меня был какой-то способ забрать их и подарить музею, или похоронить должным образом, или что-то в этом роде, я бы это сделала. При нынешнем положении вещей всё, что я могу сделать, это принести молчаливые извинения душам, которые раньше принадлежали этим кусочкам костей. — И поверь мне: ты захочешь принять его.

— Правда? — Харпер растягивает слова, опершись локтем на стол и подперев подбородок рукой. Её голубые глаза сверкают ненавистью, когда она рассматривает меня. — И почему именно я должна захотеть это сделать? Я могла бы просто… позвонить в медицинский центр моей семьи и сказать им, чтобы они прекратили лечить твоего отца. По сути, сучка, ты моя.

Моё сердце замирает, и я чувствую, как меня охватывает холодный страх. Но я подозревала это; я знала, что это произойдёт. Ад замёрзнет раньше, чем Харпер добровольно мне поможет.

Я сижу неподвижно, продолжаю улыбаться и отказываюсь раскрывать свои карты.

— Как насчёт этого? — начинаю я, встречаясь с ней взглядом и отказываясь признавать двух других девушек. Ей это понравится, самопровозглашённой королеве академии. — Я заключу с тобой пари: если я выиграю, ты окажешь моему отцу такую же медицинскую помощь, какую оказала бы своему собственному. — Я делаю паузу на минуту. — Нет, ни так, ты оказываешь моему отцу наилучшую медицинскую помощь, лучше, чем оказала бы своему собственному отцу. Лучшую из лучших, не жалея средств. Если ты победишь, я встану перед тобой на колени перед всей академией и скажу всем, что ты была прав, что я хуже Плебея, или что я шлюха, неважно. Я поцелую твои ноги, соберу вещи и покину академию, и тебе больше никогда не придётся меня видеть.

Теперь Харпер наклоняется вперёд, её глаза сияют, её социопатические наклонности видны по всему лицу. Я не уверена, что до сих пор когда-либо по-настоящему понимала, что означает слово ненависть, до этого момента. Я не думаю, что ненавидела Идолов, даже после того, что они сделали со мной. Но почти уверена, что прямо сейчас я ненавижу Харпер Дюпон.

— Я слушаю… — мурлычет она, её голос, как иголки, впивается в мои барабанные перепонки. От неё пахнет персиками, и я решаю, что теперь этот аромат для меня окончательно испорчен. Каждый раз, когда я почувствую этот запах, я буду думать о ней и этой отвратительной улыбке.

— Если я проиграю, ты можешь полностью прекратить медицинское обслуживание моего отца. Но пока ты продолжишь лечить его. — Харпер прищуривает глаза, но, по крайней мере, она всё ещё слушает. — Вот пари: к концу года я заставлю Тристана, Крида и Зейда влюбиться в меня. — Её глаза недоверчиво расширяются, и выражение ликования, мелькающее на её лице, говорит мне, что она уже думает, что выиграла, что то, что я предлагаю невозможно. Я продолжаю говорить: — Но вам всем запрещено рассказывать им об этом пари. Если я уговорю их пойти со мной на выпускной второго курса, то считается, что я выиграла.

— Ты могла бы просто обманом заставить их поехать с тобой или что-то в этом роде, — усмехается Бекки, её голос похож на скрежет гвоздей по классной доске. — Нет, они должны прийти, с тобой или без, но все они должны думать, что ты будешь их парой на вечеринке в тот вечер. Они должны захотеть, чтобы ты была их парой. — Она ухмыляется мне, и я поджимаю губы, но всё равно киваю.

— Они идут со мной на выпускной праздник на озеро, и я выигрываю. Если они этого не сделают, то на вечеринке тем вечером я сделаю то, что сказала. Я сдамся, я приму поражениея и уйду. Ты выиграешь. — Харпер на мгновение задумывается над этим, перекатывая одну из костей на ладони.

— Отлично. Но это не значит, что я собираюсь перестать мучить тебя. — Она снова ухмыляется мне, и я просто знаю, что у неё уже что-то запланировано. — Между нами нет перемирия, но я позволю твоему жалкому отцу выпрашивать объедки в моей медицинской клинике. Когда я выиграю, — продолжает она, и от меня не ускользает её употребление слова «когда», — я хочу, чтобы твоё унижение было снято на видео, и ты будешь тем, кто выложит его на YouTube со своего собственного аккаунта.

Мои ноздри раздуваются, но я всё равно киваю и протягиваю руку, чтобы взять её за руку. Мы пожимаем друг другу руки, в то время как Бекки и Илеана обмениваются взглядами.

— Не думай, что ты сможешь выйти из этого пари, — усмехается Илеана, и я удивляюсь, насколько хорошо она вписывается в эту змеиную яму. Может, она и первокурсница, но она такая же порочная, как и два других Идола. — У моего отца есть команда тайной полиции, и я не побоюсь их использовать.

Её угроза не остаётся незамеченной, но я игнорирую её, поднимаюсь на ноги, отправляюсь на поиски Зака и надеюсь, что парни-Идолы отказались от любого нелепого пари, которое он предложил. Если они поймут, что это уловка, очень плохо. Если девочки расскажут, Харпер автоматически проиграет.

— Да, кстати, — окликает Харпер, и я оборачиваюсь. Она поднимает левую руку и показывает мне массивный камень на безымянном пальце. Кольцо, которое она носит, бьюсь об заклад, его стоимость исчисляется миллионами. Ожерелье, которое я надела сегодня вечером, чтобы разозлить Тристана, по сравнению с ним кажется дешёвой безделушкой. Мне удаётся сохранять невозмутимое выражение лица, даже несмотря на то, что внутри я чувствую, что меня вот-вот вырвет. — Мы с Тристаном теперь помолвлены. Подумала, что тебе, возможно, захочется это знать.

Она, конечно же, ждала, пока я не заключу пари, чтобы выложить эту информацию. Вот подлая, хитрая, психованная сучка. Но знаете, что? Лучшая месть из всех — это та, что я всё ещё не волнуюсь. Если мне нужен Тристан, я, чёрт возьми, заполучу его.