Дневник стюардессы - Мариса Макл

Покинув отель, поворачиваю направо. У меня есть цель — я направляюсь к озеру Мичиган. Сто раз проезжала мимо него на автобусе по дороге из аэропорта и обратно, но ни разу не нашла времени, чтобы действительно побывать рядом с озером. Я иду и посматриваю на небо, на котором собираются какие-то мрачные тучи. Вот бы дождя не было! Хотя скорее уж это будет снег, потому что ветер просто ледяной. Чикаго не зря называют Городом ветров, хорошо, что я надела брюки от спортивного костюма, а не юбку. Сначала я иду вдоль шоссе, а затем перехожу на другую сторону по подземному переходу. Оттуда попадаешь практически на пляж.

Озеро просто огромное. Вчера я вычитала, что его береговая линия составляет более тысячи шестисот миль, а на его берегах живет более двенадцати миллионов людей. Я не стану сегодня обходить весь периметр, но хорошая прогулка в качестве физической нагрузки будет полезна как моим ножкам, так и остальному организму. Над озером кружатся чайки, они кричат что-то скрипучими голосами. Передо мной расстилается бесконечная полоса пустынного пляжа. Подумать только, не видно ни одной живой души! Только я и птицы. Думаю, летом здесь все иначе. Прибрежные воды вскипают от желающих освежиться, а на пляжах яблоку негде упасть, столько солнцепоклонников приходит сюда за загаром. А сейчас все по-другому, и я единственный человек в городе, кого понесло на берег, чтобы почувствовать единение с природой.

Подхожу к самой кромке воды. Озерная гладь безмятежно-спокойна. Тогда я подбираю несколько камушков, выбираю плоские, и мастерски бросаю их так, чтобы они отскакивали от поверхности. И вдруг, глядя на эти камушки, я понимаю, что мне хорошо. В душе моей воцаряется мир, и я чувствую себя почти счастливой. Чикаго — третий по величине город Соединенных Штатов, и его население составляет восемь миллионов человек. Сегодня все они заняты своими важными делами. И мне достался пустынный и мирный пляж, где удивительно легко дышится и хорошо думается. Здесь можно и вовсе позабыть о времени, поверив, что этот мир только мой. Я пользуюсь отрешенностью и одиночеством, чтобы подумать о своей жизни. Вроде бы все идет неплохо и я пребываю в относительном мире и согласии с собственной душой, что — не правда ли? — немаловажно. И я уже сто лет не вспоминала о Нилле, и это прекрасно, потому что такой никудышный тип не достоин того, чтобы я о нем думала. Видит Бог, я потратила на него немало Бремени и душевных сил. Надеюсь, скоро я встречу мужчину, с которым все сложится по-настоящему. Только каким он должен быть, этот мужчина? Кого я вижу на месте своего… ну, будем откровенны, мужа? О, конечно, мне нравится Дэнни, и меня тянет к нему, но я не хочу наживать себе лишних проблем и неприятностей, а Дэнни как раз из тех парней, с которыми постоянно что-то случается. Вот уж что-что, а проблемы мне будут обеспечены. А еще, если уж быть совсем-совсем честной и прямой, то я последнее время много думаю об Оливере. Наверное, даже слишком много. Нужно заставить себя выкинуть его из головы. Что со мной не так, если, вместо того чтобы внимательно смотреть вокруг и искать суженого в родной авиакомпании или хотя бы среди равных мне, я продолжаю мечтать о человеке, который просто-напросто недостижим?

Я смотрю на озеро. Противоположный берег теряется в морозном тумане и серых тучах, но это не важно, потому что я и так знаю: там лежит целый мир, огромный, яркий, манящий. Я хочу быть частью этого мира. И возможно, моя вторая половинка ждет меня где-то там, и мы просто еще не встретились. Время не пришло. И мы обязательно найдем друг друга, и это будет здорово. Знать бы все же, где он и кто он… Минуточку, я совсем позабыла, что у меня же есть тайный воздыхатель, приславший мне пожелание в розовом конверте. Наверное, этот человек много обо мне думает. Жаль, я не знаю, кто он. Почему же он не подписал ту записочку? Без имени и подписи послание выглядит немножко странно и слишком уж неопределенно.

Я смотрю на часы и понимаю, что уже поздно. Пора возвращаться в отель. Как было бы здорово провести в этом городе еще немного времени! Однако сегодня вечером наш самолет взлетит и возьмет направление на Дублин, куда мы и прибудем завтра. Ненавижу ночные перелеты и потому теперь буду каждые десять минут смотреть на часы, словно меня скоро не в аэропорт повезут, а на казнь.

Яуже отшагала по морозу пару часов, и ноги мои начали замерзать. Еще через некоторое время большие пальцы окончательно потеряли чувствительность, но все равно я возвращаюсь в отель с чувством удовлетворена. Во-первых, я надышалась свежим воздухом на неделю вперед, а во-вторых, после разговора с собой у меня на душе царят мир и спокойствие. Пусть это благостное ощущение и не продлится долго, но голова у меня ясная, и я настроилась на позитивное мышление. Когда вернусь в Дублин, постараюсь почаще видеться с мамой и папой. Отправлю сестре в Австралию сообщение по электронной почте. А может, пошлю настоящую открытку, красивую. Она любит животных, так что я найду что-нибудь забавное, с изображением трогательного щенка или котенка, чтобы она улыбнулась. И еще я свяжусь с Робертом, мужем Эмили. Думаю, порой ему бывает очень и очень одиноко. Да и присматривать за малышом непросто. Бен — чудесный ребенок, но он еще слишком мал, а потому управляться с ним трудновато. Пожалуй, спрошу у Роберта, какие у них планы, может, он позволит мне сходить с Беном в парк, когда у меня будет выходной. Покормим с малышом уток — ему наверняка понравится. Строя планы, я возвращаюсь к дороге и опять оказываюсь посреди шумного города, где каждый человек спешит по своим делам.

Пока мы выписываемся из отеля, я успеваю поболтать с коллегами и узнаю, что большая часть экипажа вместе обедала, потом вся компания отправилась е ирландский паб, а уж затем перекочевала в чей-то номер, где попойка продолжилась в тесной и дружественной обстановке. Глядя на некоторых коллег, чьи покрасневшие глаза и припухшие лица выдают далеко не идеальное самочувствие после вчерашнего, я мысленно благодарю провидение за то, что не увязалась вчера за ними. Выспаться мне, конечно, не удалось, но зато голова не болит!

Усевшись в автобус, девушки тот час же начинают рассказывать, кто что купил, и почем, и какого цвета… Они теребят меня, и приходится признаваться, что я ничегошеньки не купила (что, по меркам стюардесс, считается грехом) и никуда не ходила (еще больший грех). Мне становится неловко, и я чувствую себя старой и жадной вроде Скруджа. Ну, с другой стороны, мы с ними не слишком близко знакомы, так что по большому счету мне все равно, кто и что обо мне подумает.

Я закрываю глаза и, пока мы едем в аэропорт, тихонько дремлю, убаюканная гудением голосов коллег.