Большущий - Эдна Фербер

– Ложись сюда, Дирк.

– Так мы будем тут спать?

Мальчик был в восторге.

– Да, тут. Зароемся в сено. Представь, что мы путешественники.

Дирк улегся, смеясь и ерзая.

– Навроде цыган, да, мама?

– Не «навроде», а «вроде».

Школьная учительница. Селина легла рядом с сыном. Но тому все никак не спалось.

– Мне больше понравилась Мейбел, а тебе? Она лучше, чем та вторая, правда?

– Да, намного лучше, – согласилась Селина и, обняв Дирка, притянула его поближе. И тогда он сразу заснул. Глубоким сном. На улице стало тише. Стихли разговоры и смех. Огни в гостинице Криса Спанкнобеля горели уже не так ярко. Время от времени стук колес и цокот копыт говорили о прибытии припозднившегося фермера, который искал себе место, но они доносились издалека, потому что эта часть рынка, как и ближайшие места к востоку и западу, были к тому часу уже заполнены. Приехавшие мужчины встали накануне в четыре утра и завтра тоже должны будут встать в четыре.

Ночь выдалась прохладная, но не холодная. Над головой по обе стороны улицы между кирпичными зданиями виднелась широкая полоса неба. Подошли двое с песнями.

– Заткнитесь! – грозно прозвучало из телеги у края тротуара.

Певцы смолкли.

«Наверное, сейчас часов десять или уже одиннадцатый», – думала Селина. Она взяла с собой карманные часы Первюса, но в такой темноте разглядеть циферблат было трудно, а зажигать спичку она побоялась. Размеренные шаги через определенные интервалы сначала в одну сторону, потом в другую. Ночной полицейский.

Селина лежала, глядя в небо. В ее глазах не было слез. Время слез прошло. Она думала: «Вот я, Селина Пик, сплю в телеге на сене, как собака со своим щенком, который приткнулся рядышком. Я хотела быть похожей на Джо из книги Луизы Олкотт [13]. На ногах у меня боты, на теле крашеное платье. Как далеко еще до утра… надо постараться заснуть… надо постараться заснуть…»

Удивительно, но она уснула. Сентябрьские звезды ярко мерцали над их головами. Селина лежала с ребенком на руках и спала. Ее изможденное лицо стало спокойным, уставшие ноги отдыхали. Не так ли почти две тысячи лет назад другая женщина лежала на соломе, держа на руках своего ребенка?

11

Очень мило выглядел бы рассказ о том, как на следующий день Селина добилась фантастического успеха, ибо внимание покупателей было привлечено разложенными в телеге аккуратными пучками овощей, и как, довольная, она ехала с рынка домой по Холстед-роуд с изрядной суммой, позвякивающей в изношенном кожаном кошельке. Но правда состоит в том, что тот день оказался для нее настолько разорительным и катастрофическим, что даже у многих мужчин отбил бы всякую охоту торговать, а у всех женщин, не столь отчаянных и решительных, и подавно.

Она проснулась в три часа. Солнце еще не встало, вокруг было темно, но улица начинала шевелиться. Селина отряхнула приставшее к юбке сено и, как могла, привела себя в порядок. Оставив спящего Дирка, она позвала из-под телеги Пома, чтобы сторожил у тележной доски, которая закрывает возницу от грязи из-под копыт, и перешла на другую сторону улицы в заведение Криса Спанкнобеля. С Крисом они были знакомы. Он разрешит ей умыться под умывальником в конце обеденного зала, а потом, чтобы согреться и взбодриться, она купит себе и Дирку горячий кофе, и они съедят сэндвич, оставшийся со вчерашнего ужина.

Сам Крис, толстый, как бочонок, австриец, светловолосый и благодушный, стоял за стойкой и протирал прилавок большой влажной тряпкой. Другой рукой он водил по поверхности небольшой дощечкой, размером с пластину дранки, у которой был резиновый краешек. Этим приспособлением собирались капельки, не впитавшиеся в тряпку. Достаточно было провести по прилавку раза два, и он становился сухим и блестящим. Позже Крис разрешил Дирку поработать этим инструментом, что было чрезвычайно полезно, поскольку в таком случае у любого человека оставалось ощущение идеально выполненного дела.

Казалось, Спанкнобель никогда не спал, однако лицо его всегда покрывал здоровый румянец, а глаза сияли голубизной. Последнего прибывшего на рынок фермера, который зашел к нему ночью выпить пива или чашечку кофе с сэндвичем, неизменно встречал розовощекий, совершенно не сонный Крис в белом переднике. Сначала он протирал прилавок сухой тряпкой, а потом проводил по нему своей хитрой дощечкой с резинкой. «Ну и как наши дела?» – говорил посетителю Крис. Самый ранний оптовый покупатель тоже видел Криса в свежайшем белом переднике, накрахмаленном и отглаженном. Приветственным жестом хозяин заведения проводил дощечкой по прилавку: «Ну и как наши дела?»

Когда Селина вошла в длинный зал, ей стало спокойнее и легче на душе от этого чистого передника Криса, от его румянца и даже движения его руки, охватившей всю поверхность прилавка. Из кухни позади бара доносилось шипение жарящегося мяса, благотворный аромат кофе мешался с запахом жареной свинины и картошки. Продавцы с рынка уже сидели за столами и торопливо поглощали огромные порции завтрака: гигантские куски ветчины, два яйца и нарезанный большими кубиками картофель. Затем пили горячий кофе с ломтем хлеба, обильно намазанным сливочным маслом.

Селина подошла к Крису. Его круглое лицо выделялось среди клубов дыма, как солнце в облаках тумана.

– Ну и как наши дела? – тут он узнал ее. – Um Gottes! [14] Да это же миссис де Йонг!

Вытерев ручищу о подвернувшееся полотенце, он протянул ее вдове с выражением соболезнования.

– Я слышал, слышал, – проговорил он тихо и не очень внятно, отчего его слова звучали еще более сочувственно.

– Я приехала продавать овощи, мистер Спанкнобель. С сыном. Он еще спит в телеге. Можно мне привести его сюда и немного почистить перед завтраком?

– Конечно! Конечно! – Внезапно его поразила догадка: – Не может быть, чтобы вы спали в телеге, миссис де Йонг! Um Gottes!..

– Спали. И очень неплохо. Сын даже ни разу не проснулся. Я и сама немного вздремнула.

– Почему вы не пришли ко мне? Почему… – Взглянув на ее лицо, он понял почему. – Вы могли бы переночевать здесь бесплатно.

– Я знаю. Поэтому и не пришла.

– Не говорите глупости, миссис де Йонг. Половину ночи комнаты стоят пустые. Тогда с вас и с мальчика я взял бы всего двадцать центов. А отдали бы потом, как сможете. Хотя вы же не будете каждый раз сюда приезжать, правда? Не женское это дело.

– Кроме Яна, мне просить некого. А Ян совсем не годится. Может, буду ездить только в сентябре и октябре. Потом, наверное…

Она не договорила. Трудно излагать планы на будущее в три часа ночи без завтрака. Она прошла