Сборник фантастики. Золотой фонд - Бирс Амброз

– Лондону грозит опасность от удушения! В Кингстоне и Ричмонде разрушены укрепления! Страшное избиение в долине Темзы!

И повсюду, в нижних квартирах, в домах соседних и напротив, за парком и на всех прочих бесчисленных улицах той части Мерилибона, в округе Вестберн-парка и Св. Панкратия, и дальше на запад и на север, в Кильбурне, Сент-Джонс-Вуде и Хэмпстеде, и на восток – в Шоредиге, Хейбури, Гаперстоне и Гостоне, и по всему громадному пространству Лондона от Илинга до Ист-Хема, люди, как обезумевшие, вскакивали с постели, протирали глаза и бежали к окну, чтобы смотреть на улицу и задавать друг другу бессмысленные вопросы, потом впопыхах одевались, меж тем по улицам огромного города проносилось уже первое дуновение налетевшей бури страха – предвестника великой общей паники. Лондон, только накануне отошедший ко сну спокойным и тупо равнодушным, проснулся на заре, в понедельник утром, с острым сознанием грозящей опасности.

Так как наблюдения из окна не могли ему помочь разобраться в случившемся, то брат вышел на улицу как раз в тот момент, когда заря окрасила облака и крыши в розоватый цвет. Толпа беглецов, пеших и в экипажах, прибывала с каждой минутой. «Черный дым! – кричали кругом. – Черный дым!» Такой единодушный страх неизбежно заражал каждого. Пока мой брат, стоя в дверях, колебался, не зная, куда ему идти, он увидал подходившего газетчика с новыми номерами газет и купил у него один номер. Газетчик побежал дальше, распродавая на ходу газету по шиллингу за номер. Паника и жадность к наживе – дикое сочетание двух, казалось бы, столь несовместимых вещей.

В этой газете мой брат прочел зловещее сообщение главнокомандующего:

«Марсиане в состоянии выпускать посредством ракет целые тучи какого-то черного, ядовитого дыма. Они заставили замолчать наши батареи, разрушили Ричмонд, Кингстон, Уимблдон и теперь шаг за шагом продвигаются к Лондону, уничтожая все на своем пути. Их невозможно остановить, и от их черного дыма нет другого спасения, кроме поспешного бегства».

Это было все, но и этого было достаточно. Все шестимиллионное население города заволновалось, пришло в движение, и вскоре это должно было превратиться в повальное бегство на север.

«Черный дым! – раздавалось со всех сторон. – Огонь…»

Колокольни соседних церквей подняли неистовый перезвон. Какая-то повозка с растерявшимся от страху возницей со всего маху влетела в сточную канаву на улице и разбилась под ругань и крики толпы. В окнах домов мелькал, перебегая, тусклый желтый свет, и на многих из проезжавших кэбов еще горели фонари. А вверху над домами все ярче разгоралась заря – ясная, спокойная и тихая.

Брат слышал, как забегали в доме и на лестнице. Его хозяйка вышла за дверь в наскоро накинутой блузе и платке; за нею вышел муж, что-то бормоча и жестикулируя.

Как только брат начал понимать, наконец, всю важность происходящего перед ним, он бросился наверх, к себе в комнату, сунул в карман все наличные деньги, около десяти фунтов, и снова выбежал на улицу.

В то время как я сидел с викарием у изгороди на лугу близ Халлфорда и слушал его бред, а мой брат наблюдал поток беглецов, запрудивших Вестминстерский мост, марсиане решили перейти в наступление. Насколько можно было понять из противоречивых газетных сообщений, пришельцы усиленно работали до девяти часов вечера в яме под Хорселлем, результатом чего были выходившие из нее в большом количестве клубы зеленоватого дыма.

Во всяком случае, достоверно известно, что около семи вечера три марсианина вышли на ямы. Осторожно продвигаясь вперед, они прошли через Байфлит и Гирфорд к Риплею и Уэйбриджу и таким образом, перед закатом солнца очутились в виду ожидавших их батарей. Марсиане эти двигались не в ряд, а гуськом, на расстоянии приблизительно полторы мили один от другого. Они перекликались друг с другом завыванием, похожим на рев сирены, по всей гамме восходящих и нисходящих звуков.

Этот рев вперемежку с пушечными выстрелами из Рипли и Сен-Джордж-Хилл мы слышали в Верхнем Халлфорде. Наводчиками батареи, стоявшей у Рипли, были неопытные волонтеры, которым нельзя было поручить такую непростую задачу: не выждав правильного времени, они дали один сильный, но преждевременный и бесплодный залп, и после этого бежали, кто пешком, кто верхом, через опустошенную деревню. Марсианин преспокойно перешагнул через покинутые орудия и, пройдя их, неожиданно подошел к батарее Пенешил-парка, которую и уничтожил.

Артиллеристы батареи Сен-Джордж-Хилл имели лучших руководителей или, может быть, занимали лучшую позицию – во всяком случае их орудия, скрытые в сосновом лесу, не были замечены подходившим марсианином. Спокойно, как на смотре, они зарядили их и дали залп.

Марсианина обдало осколками упавшей гранаты, и солдаты видели, как он покачнулся и упал. Раздался ликующий крик, и солдаты с бешеной поспешностью зарядили орудия. Упавший марсианин издал протяжный вой, и в мгновение ока у деревьев показался второй сверкающий великан, который, в ответ на его призыв, ответил ему также воем.

По-видимому, осколком гранаты у треножника первого марсианина подбило ногу. Второй залп пропал даром, ударив в землю довольно далеко от него, и вслед затем оба пришельца направили на батарею свои тепловые лучи. Пороховые ящики взлетели на воздух, и вокруг орудий ярким пламенем вспыхнули сосны. Из солдат спаслись только два-три человека, успевшие забежать за гребень холма.

После этого три великана стали как будто совещаться, по крайней мере лазутчики, следившие за ними, доносили потом, что все трое с полчаса простояли на месте. Из подбитой машины осторожно выполз марсианин – маленькая коричневая фигурка, казавшаяся на расстоянии каким-то ржавым пятном, – и занялся по-видимому починкой своего треножника. К девяти часам он кончил свою работу, так как над деревьями снова показался его колпак.

Было начало десятого, когда к этим трем марсианам присоединилось еще четверо, вооруженные какими-то толстыми, черными трубками. Они роздали по такой же точно трубке и трем первым и разместились изогнутой линией на равном расстоянии друг от друга, между Сен-Джордж-Хилл, Уэйбриджем и деревенькой Сэнд, к юго-западу от Риплея.

Как только они тронулись с места, дюжина ракет взвилась из-за холмов перед ними, предупреждая стоявшие наготове у Диттона и Эшера батареи о приближении врага. В то же самое время четыре неприятельских боевых машины, тоже снабженные трубками, перешли через реку, и две из них, чернея на фоне заката, выросли передо мной и викарием, застигнув нас на дороге из Халлфорда на север, когда мы шли, напрягая последние силы. Казалось, что они летят на облаках – молочный туман, который стлался по полям, закрывал треножники до одной трети их высоты.

При виде этих двух великанов викарий тихо вскрикнул и пустился бежать. Но я-то знал, что от марсианина не убежишь, и поэтому свернул в сторону и пополз через мокрую от росы крапиву и густой кустарник в канаву, которая шла вдоль дороги. Викарий оглянулся и, увидев, что я делаю, последовал моему примеру.

Марсиане остановились. Один, который стоял ближе к нам, смотрел в сторону Сенбюри, другой, казавшийся серым пятном на фоне заката, стоял дальше, в сторону Стэнса.

Призывный их вой прекратился. В полном безмолвии заняли они свои места в огромном полумесяце, имевшем не менее двенадцати миль от одного конца к другому. Никогда еще, со времени изобретения пороха, сражение не начиналось в такой тишине. На нас, да и вероятно на всякого другого случайного наблюдателя у Рипли, это произвело бы такое впечатление, как будто пришельцы были единственными властителями наступающей ночи, озаряемой лишь молодым месяцем, первыми звездами и последними отблесками умирающей зари да красным заревом пожара у Сен-Джордж-Хилл от горевших Пентильских лесов.

А между тем отовсюду: со стороны Стэнса, Диттона, Эшера, Окхема, из холмов и лесов южного берега реки, из-за низких лугов, на севере от нее – отовсюду, где какая-нибудь рощица или кучка сельских холмов давала прикрытие, – на этот полумесяц глядели жерла пушек. Сигнальные ракеты взвились и рассыпались дождем искр в темноте ночи, и для артиллеристов всех этих сторожевых батарей потянулись минуты напряженного ожидания. Стоило только марсианам войти в зону поражения – и в тот же миг эти сверкающие в темноте ранней ночи орудия, с притаившимися за ним неподвижными черными фигурами людей, разразились бы целой бурей громовых залпов.