В клетке (СИ) - Алекса Мун

Руки спускаются вниз, невесомые прикосновения запускают под кожу ток. Острое желание разливается внутри меня, глуша абсолютно все чувства.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Маркус задирает низ платья, пробираясь под него. Сжимает ягодицы. Зубами развязывается завязки, ослабляя лиф платья. Кусает через одежду грудь, заставляя меня взвизгнуть от неожиданности.

— Нам нельзя… не здесь! — зарываюсь пальчиками в тёмные волосы, сильнее прижимаясь к парню, ерзая на выпирающем члене.

— Здесь и сейчас. Нам можно все! — рычит, вонзаясь зубами в нижнюю губу.

Расстёгивает джинсы. Отодвигает насквозь промокшую полоску нижнего белья в сторону. Пальцами раздвигает складочки и насаживает и на твёрдый член.

Тело покрывается мурашками. Впиваюсь ногтями в мужские плечи и ахаю, когда Маркус толкается вперёд, проникая ещё глубже.

Сдирает с моих плеч платье, сковывая движения рук. Обнажая грудь. От его близкого дыхания затвердевают соски.

Мимо проезжают машины, ярким светом заливая салон. Я вижу чёрную бездну его глаз. Без раздумий ныряю туда. Там плещется безумие, как раз то, что мне необходимо. Мне необходимо знать, что это нормально. Между нами все нормально.

Некоторые машины сигналят нам, но мы уже не в состоянии этого услышать. Мы растворились друг в друге. Тонем. Захлебываемся острыми ощущениями.

Маркус подхватывает мои бёдра и ускоряет темп. Трахает быстрыми и короткими движениями, стремительно доводя меня до экстаза. Кусает качающуюся в такт грудь и зализывает укусы. Зализывает раны, куда только что запустил собственный яд.

— Давай детка, кончай скорее. Я следом. — Берет грубее, разносит по телу долгожданную эйфорию. — Мне кажется, впереди виднеются проблесковые маячки.

Эпилог. Все на своих местах.

Вердингс. Четыре года спустя.

Вердингс — небольшой туристический городок, который уже десятки лет пользуется колоссальной популярностью.

Утонувший в итальянских горах, он радушно принимает заблудшие души. Окутывает их спокойствием и дарит новые силы для будущих свершений. Здесь прекрасно в любое время года: летнюю жару забирают вековые горы; осенью — настоящее сумасшествие красок, даже самый привередливый художник растворится в работе получая прекрасный результат. Весной — городок оживает, а зимой, редкий снег завораживающе укрывает улицы, даря настоящую сказку.

На окраине городка, поодаль от суеты центральных улиц, расположился двухэтажный отель с видом на горную долину. Отель принимал только избранных посетителей, а его хозяином был клан Баво во главе с мужчиной по имени Энзо. В своё время об этой фамилии слыхали многие, некоторые старики из Флоренции до сих пор произносят его имя шепотом.

Сегодня Энзо Баво под крышей своего дома собрал всех близких ему людей: Марко Бруно со своей семьей, Сандру Дель Сарто и ее молчаливого мужа, и своего закадычного друга Рамазана со своей строптивой спутницей. Но это не весь список гостей, которые должны были приехать на торжество. Одна пара опаздывала.

Три клана и их взрослые дети. Сегодня Энзо праздновал пятилетие своего голубоглазого ангела, своей любимой внучки — Ноэми.

Спустя долгие пять лет немой вражды, особняк Энзо Баво вновь наполнится веселым шумом и искренними улыбками.

Двое мужчин сидели на огромном цветастом пледе. Они походили на два инородных предмета в своих темных костюмах. Находясь в эпицентре розового изобилия.

Вокруг них бегала пятилетняя девочка, хвастаясь новыми игрушками, а особенно — огромным кукольным домом, который подарили Сандра и Кемаль.

В руках мужчин были изящные фарфоровые чашки. Они имитировали церемонию чаепития. Добросовестно отпивали воздух из пустых чашек, нахваливая гостеприимство хозяйки.

На голове у Энзо была причудливая фиолетовая шляпка, а на Марко и вовсе был надет ярко-розовый фартук, но это не проблема… Мужчины были готовы и не такое вытерпеть. Все, только бы чаще видеть эти радостные ямочки на розовых щечках Ноэми.

— Энзо, — в комнату заходит Аллегра и замирает. Сдерживает улыбку, прикрываясь ладошкой. — Все собрались, не хватает только именинницы.

— Ну как моя девочка? Скучала? — произносит Эва, как только дочка появляется в комнате. Присаживаясь на корточки раскрывает руки для объятий.

— Мама, мамочка! — к ней бежит маленькая Ноэми, радостно восклицая: — Марко наконец-то согласился надеть тот фартучек… Розовый, помнишь?

— Не было такого, — в гостиной появляется Марко Бруно, смущенно отводя взгляд в сторону.

— Папа, а Энзо надел шляпку! — Ноэми поворачивается к Маркусу искренне улыбаясь.

Маркус и Эва забрали дочь спустя два года совместного проживания. Своё пристанище они нашли в Римини. Там Маркус Бруно открыл свой Яхт-клуб и занялся легальным бизнесом. В первый же год они с Эвой женились, и вот уже четыре года разделяют фамилию Бруно.

— Здравствуй, дочка! — Марко обнимает Эву и опускает ладонь на округлый живот. — Как поживает мой бушующий наследник, выбрали наконец-таки имя моему внуку? — тепло улыбается.

— Да, мы решили назвать его Лоренцо.

— Отличный выбор! — соглашается Камилла, улыбаясь. Именно они предложила это имя.

— Эй, там, внутри, — Марко наклоняется к животу и шепчет: — Для меня ты все равно останешься Марко-младшим.

— Маркус, — окликает парня Энзо, — пока мы не сели, пойдём перекурим. Рамазан привёз из Кубы отличные сигары. Как раз расскажешь мне, как там поживает моя ласточка Хоуп.

— Яхта в отличном состоянии! — быстро целует Эву в макушку и направляется вслед за ее отцом. — Но на днях мне за неё предлагали пятьдесят миллионов.

— Ни в коем случае! Ты слышишь меня? Ни за какие деньги мира ты не продашь мою Хоуп! — угрожающе трясёт перед ним указательным пальцем, а у самого в глазах пишут черти.

Вердингс — небольшой туристический городок, который уже десятки лет пользуется колоссальной популярностью. Утонувший в итальянских горах, он радушно принимает заблудшие души. Окутывает их спокойствием и дарит новые силы для будущих свершений.

Здесь, под крышей именного поместья, собрались семьи, которые наконец-то обрели своё счастье.

Здесь собрались отцы, которые научились слышать своих детей. Здесь собрались матери, которые никогда в жизни не переставали любить своих детей. Здесь воцарила идиллия, к которой так долго стремился каждый из них.

Конец

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​