В клетке (СИ) - Алекса Мун

С улицы доносятся посторонние шаги и ещё что-то… детский плач?

Входная дверь открывается и на пороге появляется Рамазан с малышкой на руках.

— Вот черт! — ругается мужчина. — Я пропустил самое интересное?

— Не все. Ты как всегда вовремя! — кивает на отползающего недобитого бугая: — С ним развлечемся позже.

Поднимается и подходит к Рамазану. Забирает внучку, крепко прижимая к себе ребенка.

— На секунду нельзя вас оставить. — Прижимается к темной макушке, вдыхая ангельский аромат. — Как ты?… — обращается к мужчине, но тот не даёт договорить.

— Какая-то дура пробила колесо на трассе. Представь как я удивился, увидев на заднем сиденье Наоми. Кстати эта «недалёкая», решила вздремнуть… у меня в багажнике. К слову.

Глава 31

Эва Баво

— Давай уедем отсюда! — Маркус, неожиданно появившийся дверном проёме, заходит в мою комнату, прикрывая за собою дверь.

Я сидела на низком подоконнике огромного окна в окружении маленьких подушек. Невидящим взглядом смотрела на раскинувшуюся горную долину Вердингса, когда-то это было мое любимое место, и пыталась собрать мысли воедино.

За прошедшие несколько дней, я пережила больше событий, чем за всю жизнь. В эмоциональной плане так точно. Все стремительно развернулось, слетело со своей оси и разбилось в дребезги. В очередной раз разделив мою жизнь на «до» и «после». Мир снова поменял свой ориентир, показав насколько страшно жить.

Вокруг нас столько опасности. Она может затаиться и годами выжидать нападения. Она может обрушиться внезапно подобно снежной лавине, разрушая все на своём пути.

Мне вдруг резко захотелось прислушаться к отцу. Запереться в этой крепости и никогда не выходить отсюда.

Поэтому услышав предложение Маркуса, я удивлено поворачиваю голову в его сторону, пытаясь понять: не послышалось ли мне это?

— Уедем?

— Да. Заберём Ноэми и уедем прочь. В другой город, страну, континент. Начнём новую жизнь. Изменим имена или останемся тем кем мы есть. Только не здесь. Я знаю, у нас это может получится. — Подходит вплотную и садится на корточки, обнимая мои ноги.

Я больше не дёргаюсь от его прикосновений. Не боюсь его. Не знаю что произошло. Возможно, в моей голове та пуля все-таки долетела до Маркуса. Убила прежнего его, потому что сейчас передо мной сидит совсем другой человек.

— Мне надоело это, понимаешь? Вся эта месть. Она не стоит выеденного яйца. Мы только гробим свою жизнь, загоняем в тупик. Ну если тебе так хочется мстить, так тем более останься со мной. Будешь каждый день испепелять меня взглядом. Только будь рядом.

Молчу. Смотрю в его чёрные глаза. Чувствую его ласковые прикосновения. Прислушиваюсь к собственным чувствам. Мы оба сломаны, а вдруг, если будем вместе, мы сможем стать одним целым?

— Мы можем получить образование, выбрать любую работу. Стать кем хотим. Вот кем ты хочешь стать?

— Я не знаю… когда-то я мечтала поступить в Академию изящных искусств. Это во Флоренции.

— Давай! Давай сбежим во Флоренцию прямо сейчас!

— Ты серьезно?

— Абсолютно!

— Но как мы это сделаем? А родители?

— Что родители? Пришло время строить собственную жизнь. Если тебе захочется, будем навещать их на Рождество или пришлём открытку.

— Ты же Маркус Бруно, тот кто испортил мою жизнь… я не могу так. Как мы сможем построить нормальные отношения? — остатки здравого рассудка пытались пробиться сквозь толщу «розовых» мечт о совместном будущем, ведь его предложение очень заманчиво.

— Порознь нам будь только хуже, поверь мне. Я не оставлю дочь и тебя, соответсвенно.

— Я не отдам Ноэми! — голос отца басит возле двери и в мою комнату заходит Энзо.

Мы с Маркусом одновременно оборачиваемся на голос. Отец проходит к кровати и садится на неё, впиваясь в нас пристальным взглядом. — Хотите — уезжайте. Становитесь на ноги или разрушайте жизнь дальше. Это ваше право. Ребёнок останется со мной до сих пор, пока я не увижу в вас изменения ну, или навсегда. Я не знаю, что между вами, но по личному опыту могу сказать, что у любви нет четкого определения. Ни границ. Ни норм. Уверен только в том, если двоих устраивают подобные отношения, то это — нормально. Я настоятельно рекомендую прислушаться ко мне. Оставить ребёнка здесь. Иногда лучше сделать шаг назад, чтобы увидеть всю картину целиком. Станьте на ноги, потом возвращайтесь за Ноэми или живите здесь и подчиняйтесь правилам моего дома.

— Нет уж! Ни тебя, ни Марко я не хочу видеть в своей жизни. Максимум раз в год. Я в состоянии обеспечить жизнь Эвы и Ноэми, опираясь на собственные правила.

— Ты уже обеспечил! Вот к чему все привело.

— Я сделал выводы! — поднимается на ноги, возвышаясь над Энзо.

— Ты слишком молод и слишком глуп. Я слышу только слова. Много слов и ни одной поступка. Когда я увижу поступки, поговорим по-другому.

***

Скоростное шоссе легло бесконечной лентой вдоль необъятных красот Италии. Наш путь занимал около пяти часов. Мы решили вернуться в Римини. Вдвоём. Маркус скрепя зубами решил прислушаться к словам отца, а я последовала за ним. Что-то внутри этого желало. Я всю жизнь неосознанно следую за ним.

Кто знает, может быть на следующий день я вернусь в Вердингс, а возможно, пройду весь жизненный путь держа за руку Маркуса Бруно. Я дала себе установку жить одним днём. Не планировать, не загадывать, не мечтать. Рано или поздно, все всегда становится на свои места. Просто жизнь так устроена и это единственное, что не подвластно изменениям. А сейчас мы с Маркусом вдвоём едем по скоромной трассе навстречу нашей новой жизни. Там нет мести, там нет принуждения, там есть только я и он, и последствия наших решений.

Маркус сбавляет скорость и неожиданно останавливается на пустынной трассе, нарушая закон. Ведь здесь категорически запрещено останавливаться.

За окном вечереет, небо окрашивается в невероятные фиолетовые оттенки, опуская сумерки на летний пейзаж. Но сейчас не время и не место для романтического момента. Мы посреди скоростной трассы и, из-за включённых фар нас легко заметить.

Маркус отодвигает своё кресло максимум назад и опускает руку на мою коленку. Нетерпеливо сжимает ее, намекая, чтобы я перелезла через консоль.

— Ты в своём уме? — вспыхиваю, озираясь по сторонам.

— А ты как думаешь? — поворачивается ко мне и перетягивает на своё сиденье. Помогает сесть на него сверху.

Сразу запускает руку в волосы, надавливая на затылок, заставляя прижаться к его губам:

— Я не могу терпеть, уж прости.

Впивается в губы порочным поцелуем, заряжая своим безумие. Теперь я