Лесные женщины (сборник) - Абрахам Меррит

– Если это правда, – ответил я, – то мне пришло в голову, что я могу захватить власть, и не пробуждая Растворителя.

Она улыбнулась.

– Не твоя старая хитрость посылает тебе такие мысли. Ты будешь под присмотром. И прежде чем сможешь собрать вокруг себя хотя бы дюжину последователей, тебя убьют. А почему бы и нет? Мы больше ничего не выигрываем, сохраняя тебе жизнь. А кое-что и проигрываем. К тому же… ты ведь пообещал мне.

Я обнял ее за плечи, приподнял и поцеловал.

– Что касается того, чтобы быть убитым… у меня есть свое мнение на этот счет. Но я шучу, Люр. Я выполняю свои обещания.

С дороги доносился лошадиный топот, звон снаряжения, гром барабанов. Я подошел к окну. Люр спрыгнула с кровати и стала рядом со мной. По дороге приближался отряд в сотню или больше всадников. С их копий свисали желтые знамена с черным изображением Калкру. Всадники остановились у подъемного моста. В переднем я узнал Тибура, его широкие плечи покрывал желтый плащ, на груди – изображение Кракена.

– Они пришли, чтобы отвести тебя в храм. Я должна их пропустить.

– Почему бы и нет? – равнодушно сказал я. – Но ни в какой храм я не пойду, пока не позавтракаю.

Я посмотрел на Тибура.

– И если мне предстоит ехать рядом с Кузнецом, я бы хотел надеть кольчугу.

– Ты поедешь рядом со мной, – сказала Люр. – Что касается оружия, можешь выбирать любое. Но тебе нечего бояться на пути в храм – опасность внутри него.

– Ты слишком много говоришь о страхе, ведьма, – сказал я, нахмурившись. – Звучит рог. Тибур может подумать, что я не хочу с ним встречаться. А я не хотел бы, чтобы он так считал.

Она отдала приказ гарнизону замка. Я услышал скрип опускаемого моста, принимая ванну. И вскоре топот лошадей послышался во дворе замка. Вошла камеристка Люр, и та вышла вместе с нею.

Я неторопливо оделся. На пути в большой зал задержался в оружейной комнате. Я тут приметил один меч. У него был вес, к которому я привык, он был длинный, изогнутый, а лучшего металла я не знавал и в земле айжиров. Я взвесил его в левой руке и подобрал другой, более легкий, для правой. Вспомнил, что кто-то предупредил меня об опасности левой руки Тибура… а, да, женщина-солдат. Я рассмеялся… пусть Тибур опасается меня. Я взял молот, не такой тяжелый, как у Кузнеца… это все его тщеславие… более легкий молот точнее, им легче управлять… Прикрепил крепкий ремень, прочно удерживавший молот. И пошел навстречу Тибуру.

В зале ожидало с десяток айжирских дворян, по большей части мужчин. С ними Люр. Я заметил, что она повсюду расставила своих солдат и что они полностью вооружены. Я решил, что это доказательство ее доброй воли, хотя это противоречило ее утверждению, что мне нечего опасаться на пути в храм. В приветствии Тибура не было высокомерия. И в приветствиях других. За одним исключением. Рядом с Тибуром стоял мужчина, почти с меня ростом. У него холодные голубые глаза, и в них то особое выражение, которое выдает прирожденного убийцу. От левого виска до подбородка по его лицу проходил шрам, а нос был разбит. Таких людей в старые времена я посылал командовать особо непокорными племенами. Его высокомерие раздражало меня, но я сдержался. В данной момент мне не нужны никакие конфликты. Не нужно возбуждать подозрений в мозгу Кузнеца. Мои приветствия ему и остальным звучали почти покорно.

Я сохранял эту видимость, пока мы завтракали и пили. Один раз это было особенно трудно. Тибур склонился к человеку со шрамом и рассмеялся.

– Я говорил, что он выше тебя, Рашча. Серый жеребец мой!

Голубые глаза обратились ко мне, я продолжал с аппетитом есть.

– Серый жеребец твой.

Тибур обернулся ко мне.

– Это Рашча, Ломающий Спины. После меня он сильнее всех в Караке. Жаль, что ты так скоро должен встретиться с Большим, чем боги. Стоило бы посмотреть вашу схватку.

Меня охватил гнев, рука потянулась к мечу, но я сдержался и ответил в рвением:

– Верно, но, может, встречу с Калкру можно отложить…

Люр нахмурилась и взглянула на меня, но Тибур ухватил наживку, глаза его злобно сверкнули.

– Нет, он не может ждать. Может быть, потом…

От его смеха задрожал стол. Остальные присоединились к нему. Человек со шрамом улыбнулся. Клянусь Зардой, этого нельзя вынести! Спокойно, Двайану, ты так их и обманывал в прежние дни, обманешь и теперь.

Я осушил свой кубок и снова наполнил его. Смеялся вместе с ними, как будто не понимал, чему они смеются. Но я запомнил их лица.

Мы ехали по дороге; рядом со мной Люр; нас окружало кольцо ее отборных женщин. Перед нами располагались Тибур, Ломающий Спины и десяток лучших людей Тибура. За нами – отряд с желтыми вымпелами, а еще дальше большой отряд солдат ведьмы.

Я ехал с соответствующим унылым видом. Время от времени Кузнец и его окружающие оглядывались на меня. И тогда я слышал их смех. Ведьма ехала так же молчаливо, как и я. Она искоса взглядывала на меня, и когда это случалось, я еще ниже опускал голову.

Перед нами возвышалась черная цитадель. Мы въехали в город. К этому времени изумление в глазах Люр сменилось почти откровенным презрением, смех Кузнеца стал оскорбительным.

Улицы были заполнены жителями Карака. Я вздохнул, видимо, стараясь избавиться от подавленности, но продолжал ехать апатично. Люр прикусила губу и, нахмурившись, подъехала ко мне.

– Ты меня обманывал, Желтоволосый? Ты ведешь себя, как побитый пес!

Я отвернулся, чтобы она не могла видеть мое лицо. Клянусь Люкой, как трудно сдерживать смех!

В толпе перешептывались, разговаривали. Не было ни криков, ни приветствий. Повсюду стояли солдаты с мечами, вооруженные к тому же молотами, копьями и пиками. Виднелись и лучники. Верховный жрец не оставлял места случайностям.

Я тоже.

В мои планы не входило ускорять убийство. Нельзя было давать Тибуру хоть малейший предлог направить против меня тучу копий и стрел. Люр считала, что на пути в храм мне не угрожает опасность, только в храме. Я знал, что на самом деле наоборот.

Поэтому не герой-завоеватель, не освободитель, не великолепный воин из прошлого ехал в тот день по Караку. Человек, не уверенный в себе, или, вернее, слишком уверенный в том, что его ожидает. Люди, ожидавшие Двайану, смотревшие на него, чувствовали это – и переговаривались или молчали. Кузнеца это устраивало. И меня тоже, потому что сейчас я стремился на встречу с Калкру, как невеста ждет жениха. И не собирался рисковать, не хотел, чтобы меня остановил удар меча или молота, копья или стрелы.

Лицо ведьмы становилось все более хмурым, презрение и ярость в ее взгляде усиливались.

Мы обогнули крепость и направились по широкой дороге к утесам. Проехали вдоль утесов с развевающимися вымпелами под гром барабанов. Подъехали к гигантской двери, ведущей в гору, – много раз проезжал я через такие двери! Я неохотно спешился. Неохотно позволил Тибуру и Люр отвести себя в маленькую, высеченную в скале комнату.