Пристанище бывших любовниц - Наталья Перфилова

— Как же Вам удалось попасть в армию? Да еще и в комсостав? — Искренне заинтересовалась я.

— Мне жить осталось всего то ничего… — Подумав ответил собеседник. — Так что я открою Вам тайну, которую хранил практически всю свою жизнь… Я уже говорил, что нас выгнали из Москвы и приказали поселиться в деревне. Мама не выжила бы там самостоятельно. Ей удалось утаить от национализации какое то количество золота и драгоценностей. Может, поэтому, может, благодаря выработанному годами службы на господ почитанию и уважению, но с нами столицу покинули наши слуги. Семейная пара. Повариха и конюх. Благодаря их помощи и поддержке мы не плохо устроились в деревне. Мама купила корову, кур. Я тоже привык к простой жизни. Мать много занималась со мной, заставляла учить языки. Я, признаться, старался под любым предлогом смотаться на речку или на футбольное поле. У нашей прислуги был сын, Ванька, на год меня помладше, мы очень сдружились, вместе бегали, играли, в школу ходили в один класс. Так прошло пять лет. Постепенно мы все сравнялись, стали как бы одной семьей. Даже мама уже не смотрела на Дашу и ее мужа, как на слуг, что уж говорить обо мне. В двадцать четвертом на нас свалился тиф. Страшное время в каждом доме был покойник, а то и несколько. Не обошла беда и наш двор. Тиф унес маму, Дашу и Ваньку. Остались мы вдвоем. В это же время усилилась борьба с врагами народа. Может это было связано со смертью Ленина, но к нам зачастил уполномоченный из района… Тогда и решили мы с дядей Елистратом податься в город, тогда же он отдал мне документы Ваньки. С того момента я стал Якубовым Иваном Елистратовичем. Сыном поварихи и конюха. С такими родителями при Советской власти мне были открыты все пути. К началу войны я уже был комполка. Елистрат поселился в Ленинграде и работал на тракторном заводе. Я часто навещал его, перед войной у него стало пошаливать сердце, я привозил ему лекарства… В тридцать четвертом женился. Машенька так и не узнала, что вышла замуж не за Ивана Якубова, а за Николая Васильевича Бутурлина. Потомственного дворянина… Я все хотел рассказать ей, но как-то не решался. Времена были смутные, репрессии… Моя семья, жена и две дочки, жили с Елистратом. Я служил неподалеку, в Крондштате. А потом началась война. Блокада. Маша с девочками не успели выехать из города. Когда я смог прорваться в Ленинград, они уже погибли, Елистрата было не узнать. Он даже не смог толком объяснить, как все было, где похоронены мои девочки… Единственное, что он рассказал мне перед смертью, это то, что моя мама оставила ему на хранение талисман нашей семьи — старинную монету. Она передавалась в семье моего отца из поколения в поколение. Говорили, что она приносит удачу именно в военном деле, охраняет от штыка и пули. Я опустил ее в кисет, чтобы наверняка не потерять, и забыл о ней. Между прочим, я прошел всю войну и не имею ни одного серьезного ранения. Сейчас я думаю, а не благодарить ли мне за это тот самый отцовский талисман…

— А эта монета до сих пор с Вами? — Осторожно спросила я.

— Конечно. Сейчас я Вам покажу. — Старик резво поднялся, выдвинул ящик секретера и достал квадратную коробочку. В ней оказалась точно такая же монета, как та, что лежала у меня в кармане. Но рассмотреть ее я не успела. Иван Елистратович вдруг повалился в кресло, лицо его посерело…

— Что с Вами? Сердце? Где у Вас лекарства? — Старик, кажется, потерял сознание. Я побежала в прихожую и вызвала Скорую помощь. Вернувшись в комнату, я сразу же наткнулась взглядом на коробочку с монетой. Я даже взяла ее в руки… Я уговаривала себя всеми способами, даже руку протянула…. но так и не смогла ограбить старого беспомощного старика. Для него это совсем не игрушка, как выразился Антон… Дождавшись врачей, я вышла на улицу с тяжелейшим камнем на сердце… Антон страшно расстроился, узнав, чем окончился мой визит.

— Ты что глупая? Такой шанс упустила. Деньги сами упали тебе в руки, а ты… Эх ты! Теперь уж не вернешься. Деда наверняка в больницу увезли. Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — Убивался мальчик. — Все наше расследование коту под хвост.

— Хватит причитать! — Прикрикнула я на него. — Грабить старика, находящегося без сознания, низко! Как ты не понимаешь!?

— Посмотрим, как ты запоешь, когда эта неделя подойдет к концу. — Надулся Антон. — Я изо всех сил пытаюсь помочь. А на меня еще и орут.

— Не обижайся. Я не смогла. Ну не смогла и все.

— Крикнула бы меня… — Проворчал парнишка.

Остаток дня мы провели дома. Разговаривать не хотелось. Я уже раскаивалась, что не забрала монету. Старик бы и не заметил… Но переигрывать уже поздно. Я несколько раз пыталась дозвониться Кольцову, но его телефон по прежнему был недоступен.

Несколько раз за вечер Антон прибегал ко мне с новыми идеями по поводу освобождения моего мужа, но все они при ближайшем рассмотрении рассыпались, как карточный домик… Хоть Оська переживал молча, его укоризненный взгляд преследовал меня повсюду. Я даже легла пораньше спать, чтобы скрыться от этого мученья…

Два следующих дня прошли в полной апатии. Я бездумно валялась на диване, щелкала пультом телевизора… Всеми домашними делами, собакой, готовкой занимался Антон… Я практически каждый час пыталась дозвониться Кольцову, но его телефон был по-прежнему недоступен… Возвращаясь с плановых прогулок с Кузей, Оська докладывал, что парень в синей бейсболке практически не скрываясь сидит на лавочке у нашего подъезда. Пару раз его место занимал другой… Я лежала и думала, что надо ведь делать что то… Пыталась приказать себе: «Немедленно вставай и беги разыскивать деньги!» Но куда? Куда бежать? Где искать?

Дважды за эти дни звонил Игорь Владимирович. Довольно вяло сообщал, что предпринимаемые ими действия по поиску пропавшего Добровольского Валерия Григорьевича ПОКА никаких результатов не принесли… Интересовался, как у меня дела и с облегчением клал трубку. Честно сказать, милицию в этом деле я уже в расчет совершенно не принимала. Единственно полезное, что они могли бы сделать для Валеры — выделить деньги для выкупа. Но об этом речь даже не заходила.

Вечером в четверг к нам прилетела Марго.

— В конце то концов, есть у вас совесть или нет? — Заверещала она с порога. — Я извелась прямо вся в неизвестности… Ну как все прошло? Ну рассказывай же! — Теребила она меня, усаживаясь на край дивана. — Твоего телефона я не знаю, Серега не доступен….

— Все плохо, Марго. — Впервые за эти дни я заплакала. Искренне и неудержимо. В дверях немедленно появились напуганные Антон с Кузей.

— А это еще что за гоп-компания? — Удивилась Рита. — У тебя вроде детей не было? Или были?

— Да не было, не было. — Согласилась я, вытирая слезы. — А теперь вот есть. Мужа нет. Денег нет. А ребенок есть. И собачища громадная. — Видя, что мои глаза опять подозрительно быстро промокают, Марго развернула меня к себе и приказала: