Похороны стрелы - Алексей Куксинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты думаешь, эти траты окупятся? – спросил Северин после окончания марафона покупок.
– Безусловно, – ответила она.
На следующий день Алиса взяла его с собой в неприметный особняк с маленькой табличкой с изображением греческой буквы «пси» возле входа. Алиса была здесь, как дома, всех знала и все знали её. Видимо, участие в этих исследованиях отвлекало её от тягостных мыслей. Северин тихонько сидел в стороне и наблюдал, как Алиса, закрыв глаза, диктует послания духов комиссии из трёх человек, которые внимательно записывают каждое её слово. Эти люди были серьёзны и внимательны, не считали Алису мошенницей и шарлатанкой, для них она была феноменом, который требовал всестороннего изучения. Весь сеанс занял четыре часа, после чего они с Алисой были свободны.
– И они платят деньги? – спросил Северин, выйдя на улицу.
– Небольшие, – сказала Алиса, – но члены Общества – богатые и успешные люди, у которых полно друзей и знакомых, которые мечтают побеседовать с усопшей матушкой или любопытства ради поговорить с духом Байрона.
– Байрона?
– Ну, это же Англия. Они постоянно пытаются вызвать дух Байрона, Шекспира или Кромвеля. Я проголодалась, – сказала она.
Они зашли в небольшой ресторан и сели за столик.
– Еда здесь отвратительная, – сказала Алиса, разглядывая меню, – во всей стране, я имею в виду. Только чай и кофе тут хороши.
– Почему мы не поехали в Париж? – спросил Северин, разглаживая салфетку.
– Потому что здесь европейский центр спиритизма и медиумизма. Здесь ты заработаешь имя и деньги. Потом можем уехать в Париж или Вену, но лично я предпочла бы Нью-Йорк.
Им принесли заказ, Северин отпил немного чая, переваривая информацию. Он не был в Америке и не испытывал никакого желания туда отправляться.
– Не в этом году, конечно же, – сказала Алиса. – И даже не в следующем. Я поговорила с мистером Уиксом и мистером Диклби из Общества. Они согласны завтра поработать с тобой.
Северин ковырялся вилкой в тарелке с пастушьим пирогом, выбирая кусочки картофеля с соусом. Алиса пила аперитив медленными глотками, восстанавливая силы после утомительного сеанса. Вечер опускался на город, зажигались фонари, посетителей в ресторане становилось больше.
– Ты ничего не ешь, – сказал Северин.
– Не хочется, поужинаю в отеле, – ответила Алиса.
Они вышли на улицу и остановили кэб, проведя всю дорогу до отеля в молчании.
Утром они долго шли к зданию Общества, потому что Алиса сказала: «Нужно прогуляться». Он послушно шёл рядом, подставив ей локоть, и отчего-то вспоминал своё детство, отца, мать и всю семью, задумавшись о том, что очень давно ему не являлся никто из родственников. Вряд ли Алиса их отпугивала, но, может быть, от постоянного присутствия рядом с ним её неуёмной энергии они чувствовали себя неуютно.
– Ты готов? – спросила Алиса, прежде чем позвонить в звонок у дверей.
– Да, – ответил он, хотя не знал, к чему ему нужно быть готовым.
Их провели в просторную тёмную комнату, похожую на гостиную в провинциальном пансионе. Пожилой мужчина пожал Северину руку и неразборчиво назвал свою фамилию. От него пахло дорогим табаком и одеколоном. Он цветисто поприветствовал Алису, выразив надежду на их помощь в познании неизведанного. В комнате за длинным столом сидели ещё двое мужчин и молодая женщина, не поднимавшая глаз от лежащей на её коленях большой книги. Мужчина с неразборчивой фамилией попросил Алису подождать в другой комнате, а сам закрыл дверь и предложил Северину сесть на любой стул. Северин выбрал стул у стены, сбоку от окна. Девушка с книгой достала из-под стола чернильницу с торчащей в ней ручкой и приготовилась записывать. Мужчина сел за стол к остальным и сказал:
– Назовите своё имя, пожалуйста.
Северин назвался, тщательно следя за тем, чтобы голос не дрогнул от волнения.
– Вы знаете, зачем вы здесь?
– Да.
– Отлично. Удобно ли вам? Не следует ли завесить шторы, передвинуть мебель или зажечь свечу?
– Ничего не нужно.
– Итак, какие же способности вы можете продемонстрировать? Материализация духов? Автоматическое письмо? Быть может, что-то другое?
Северин пожал плечами.
– Ну, иногда я вижу духов, которые мне что-то рассказывают…
Он услышал, как девушка с книгой шепнула своему соседу: «Обожаю потусторонние послания».
– А сейчас вы видите кого-нибудь?
Северин закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Долгие годы обладания своим даром научили его отключаться и не замечать окружающие потусторонние сущности, иногда появляющиеся в самый неподходящий момент. Сосчитав про себя до десяти, он почувствовал, как кто-то уже давно дует ему в ухо. Он дёрнул головой, услышал детский смех, но успел заметить край коричневой курточки.
– Да, – сказал Северин. – Это мальчик, лет семи или восьми.
Северин повернул голову, но мальчик не хотел показываться, спрятался за спинкой его стула, и стал что-то бормотать.
– Карри, – сказал Северин, – его собаку зовут Карри, ещё у него есть обезьяна и попугай по имени Генри Морган.
Слова были неразборчивы, и Северин снова закрыл глаза, чтобы свет не отвлекал. Скрип пера по бумаге был слышен явственнее, чем голос призрака.
– Мне кажется, он не любит старшего брата, – Северин потрогал холодную стену за спинкой стула, ощутив лёгкую вибрацию.
– А ещё ему было скучно плыть на пароходе. Нужно было оставить его там.
Люди в комнате по-прежнему молчали, и Северин открыл глаза. Он заметил ещё несколько безмолвных сущностей, привлечённых его силой. Они свисали с потолка или высовывались из стен, любопытные, как кошки.
– Что-нибудь ещё? – Странным голосом спросил мужчина с неразборчивой фамилией.
– Возле его дома был водопад, – помолчав, сказал Северин, – там растут странные деревья. Мне кажется, это ваш сын. Он говорит, что Изи всё ещё с ним.
Духи попрятались обратно в стены. Девушка невозмутимо продолжала писать. Мужчина с неразборчивой фамилией сцепил кисти рук, словно хотел раздавить между ними твёрдый грецкий орех. Девушка закончила писать и промокнула написанное. Северин почувствовал, что мальчик ушёл.
– Это действительно мой сын, – глухо сказал мужчина. – Но я не понимаю, как вам… То есть, как вам удалось узнать…
Он перевёл дыхание. Девушка с книгой внимательно смотрела на него.
– Многим известно, – продолжил мужчина, – что я много лет прожил в Индии, служил в колониальной администрации. Но никто здесь, в Лондоне, не знает, что там у меня умер сын, тело которого мы
