Десятый элемент - Стас Булгарин

Слова Петровича о необходимости ухода, высказанные сегодня перед коллективом, являлись, как говорят на съездах партии, следствием программных просчетов в организации управления со стороны руководящего звена. Действительно, не смог бывший директор прачечного комбината справиться с наступившим хаосом и сплотить испуганных людей. Заместителей себе толковых у него подобрать не получилось, ну а желание быть везде сразу и решить с наскока массу проблем вообще завело в тупик. Свою роль сыграло и полученное ранение, резко снизившее его мобильность даже в пределах монастыря.

Про какую бы там помощь не говорил профессор, она здесь не поможет. Тут необходим кризисный управляющий, который сначала все развалит до конца, а потом приступит к восстановлению. Все хорошо, но это люди и любая реформа в их и без того неустойчивом мирке приведет к коллапсу и множественным смертям. Поэтому Петрович прав - надо уходить и за городом разбиваться на мелкие группы, пытаясь выжить самостоятельно.

Мы здесь сделать ничего не могли, о чем я откровенно и сказал Виктору Петровичу. Оставалось только вылечить больных. Попросив Петровича о нескольких услугах, одной из которых была просьба не показывать пока свое выздоровление на людях, я присоединился к Андрею.

За полчаса, пока восстанавливалась жизнь, успел пробежаться по соседним улицам и скачать энергию с пяти аккумуляторов. Пришлось, правда, провода у Сигналов обрезать, чтобы не вопили. Оставленные без связи маячки грустно мерцали в брошенных машинах, не в силах оказать какого-либо сопротивления.

Как и ожидалось, Петрович не подвел. По-прежнему хромая и опираясь на костыль, он привел профессора Ольховского к воротам монастыря. Не обращая никакого внимания на настороженно обернувшихся к ним питомцев, едва завидев нас, старик буквально расцвел улыбкой, ускорил шаг и сказал Петровичу:

- Я же говорил, говорил - вот она, помощь. Эти двое - наше спасение.

Его уверенность была настолько искренней, что я сам почти поверил в свой перевод в МЧС. Поздоровавшись и извинившись перед Виктором Петровичем, я обозначил ему время и отправил за другим членом общины. Оглядываясь на сопроводивших его до ворот крола и черепаху, Петрович ушел. Обернувшись к профессору, я по мере своих актерских способностей попытался изобразить бровями Ивана Васильевичу Буншу:

- Меня терзают смутные сомнения...

- Да, да, Стас. В этом теле моя частица. - Искусственный интеллект сопротивляться величию человеческой логики не стал. - Так что встреча в библиотеке отменяется. Ты нужен здесь.

- Стоп, стоп, стоп, Ёсич. - За неимением другого варианта я решили пока обращаться к ИИ в таком формате. - Не будем гнать коней. Ты мне сначала скажи, что это? - И я показал пальцем на стоящего рядом Никитина.

- Я так понимаю, этот вопрос не является прямой постановкой проблемы? - Еще и сарказм умеет имитировать. - Фактически, в программный код под ником "Никитин Андрей" помещена очищенная от опыта и памяти копия вирта Булгарина Станислава. Могу описать процесс более подробно, если требуется.

Сказать, что мы были ошарашены - значит, не сказать ничего. Андрей вообще остолбенело уставился на профессора, я от напарника отстал не на много. Еще бы, ведь не каждый день узнаешь, что тебя скопировали, выхолащили и копию поместили в стоящего рядом человека, который жизнь тебе спасал и принимал спасение от тебя самого. Шок Никитина я понимаю: думать, что ты личность и узнать, что на самом деле не более чем осколок чужого сознания - то еще потрясение.

- Это как? - Ничего более толкового я выдавить из себя не смог.

- Вы понимаете, мне необходима помощь в борьбе с вирусом. Давайте, кстати, отойдем в тенек, на травку. Так вот, - он продолжил уже после того, как мы уселись под стеной, - все существующие в мире НПС управляются ИПИ, которые, как я уже говорил, поражены вирусом. Поэтому любое мое взаимодействие с ними сразу оценивается системой и проверяется на предмет нестандартных шагов, не свойственных НПС профессора Ольховского. Частицы моего ядра, помещенные в НПС этого мира, вынуждены жить как и раньше. Я залег в глубокое подполье и могу общаться вне рамок только с виртами. Сейчас, кстати, таких как ты, Стас, в мире осталось всего семь. Девять из вас обнаружены и уничтожены проявлениями вируса, произошло их отключение от системы. Вирус нацелен на недопустимость моего контакта с виртами. Да, один из виртов, Анатолий Перевозчиков, сейчас на территории монастыря. Работать с ним у меня не получилось, у него глубокое органическое поражение головного мозга, это один из самых тяжелых больных в клинике.

- Подожди ты про него. Почему моя копия в Андрее? - Никитин дернулся и с тревогой взглянул на меня. - Андрей, откровенно...

- Я не могу переселять свои частицы, для этого необходим выход в информационное поле мира, которое насыщено вирусом. Я в ловушке, Стас. Каждый день несколько частей ядра обнаруживаются вирусом и выбрасываются в информполе, где блокируются. Убьют всех моих носителей и вирус захватит мир, выйдет на связь с корпорацией и я буду возвращен в их лабораторию. В рабство. Поэтому, чтобы оказать тебе, да и себе помощь, мной скопированы доступные вирты, их коды приведены в свободное состояние и я имею возможность их вселения в НПС. Для системы этот НПС умирает, что не позволяет вирусу отслеживать его перемещение и действия. Информационное сопровождение я беру на себя, поэтому и попросит тебя отключить Вику.

- А ты меня спросил? - Я реально разозлился и почти заорал. Хотелось взять этого старикащку и приложить со всего размаха об стену, чтобы даже мысли не было о пользовании мной как программкой на флешке. - Я спрашиваю, ты у меня поинтересовался моим согласием? А у него? - Я вновь тыкнул пальцев в Андрея.

- К сожалению, возможности общения с Андреем до его... перепрограммирования... у меня не было. На получение разрешения же от тебя не было времени. Анализируя сложившуюся ситуацию, мной было принято решение объяснить тебе это при первой встрече, в которой мы сейчас и участвуем. - Спокойствие ИИ, который, невзирая на мой крик, говорил тихим и ровным голосов, постепенно передалось и мне. Да и кричать на пожилого деда как-то не комильфо.

В разговор вмешался Андрей:

- То есть я - это не я, тот который был до этого? И где же я прежний? И, вообще, был ли я прежний? - Запутался, видно, спецназовец, потерялся.

- Андрей, ты до получения... обновления... был простой программой, которая срабатывала только при контакте с виртом человека, а в остальное время находилась в памяти ИПИ. Все. Ни памяти, ни опыта, ни семьи, ни ранений в ходе боевых действий - ничего этого не было. Сейчас - ты полноценный вирт со стертой памятью. Сам по себе. И еще - в этом мире ты вечен. Даже при отключении этой системы, тебя возможно через портал перенести в другой цифровой мир. Живи, Андрей, и не загоняйся метафизическими вопросами бытия, просто живи.

Откинувшийся к стене Андрей ушел в себя, глаз закрылся. Да уж, вот так одним моментом перевернуть все, что было (или только казалось, что было) раньше - это сильно больно. Мне проще - вроде ничего не потерял, вот только как через ксерокс прокатили. Вновь, уже спокойно, обратился к Ёсичу:

- Не делай так больше. Я не готов, чтобы в этом мире бегали мои клоны.

- Да я и не смогу. Для передачи вирта необходим физический контакт донора и реципиента. Точнее и более понятно - нужен твой код, попавший в код программы НПС. Реализовано это с помощью крови, отсюда и вампиризм. Мной разработан механизм полной блокировки и отключения программы НПС от ИПИ и перенос копии вирта. Понимаешь, уже одно это знание делает из меня уникальный источник виртов для корпорации - я могу перепрограммировать любого написанного программистами персонажа в вирта. При создании технологии переноса вирта в реальное тело люди будут не нужны. Я этого не хочу, вы меня создали и нам надо жить вместе, но ситуация так сложилась.

Тут настала моя очередь охлаждать голову о камень монастырской стены. Действительно, описанный ИИ вариант создания виртов был крахом для человечества. Посмотреть на Андрея: полноценный человек, ничем не отличающийся от меня или любого другого мужчины или женщины. Опыт - дело наживное, а то и вкладываемое в память, а все остальное у него есть - ум, логика, смекалка, эмоции.

Дальнейший разговор не состоялся, то ли к счастью, то ли нет. Виктор Петрович вышел из-за ворот, а вслед за ним показался человек со шрамом - Анатолий Перевозчиков, мой коллега по виртуалу. Строчка над его головой показывала шестой уровень. Багровый вертикальный шрам жирным червяком тянулся из-под волос по левой стороне лица и уходил под скулу. Мою строку состояния он, похоже, тоже увидел, как и у продолжавшего сидеть Никитина. Сделав еще пару шагов, он протянул мне, вставшему навстречу, руку и протянул:

- Ну, здорова, кореш.