Элита элит - Роман Злотников

Я удовлетворенно кивнул. Еще на острове я прикинул примерную программу боевой подготовки и вынужден был с некоторым сожалением констатировать, что большая часть упражнений, используемых при подготовке гвардейцев, местному личному составу окажется не под силу. Не те физические кондиции — сила, выносливость, скорость реакции, не тот уровень общего образования, знания анатомии, мидл-физики и психологии.

Нет, конечно, когда в монаду приходит кандидат в гвардейцы, он довольно долго является обузой для монады и лишь минимум через год перестает хотя бы мешаться при отработке даже учебных тактических задач. Потому что штатная гвардейская монада — это единый организм, где каждый гвардеец воспринимает других на уровне безусловных рефлексов, как человек обычно воспринимает свою руку или ногу. Причем не просто человек, а тренированный спортсмен, в совершенстве владеющий собственным телом.

Но, во-первых, кандидаты в рядовые всегда направляются в монаду со сдвигом в два-три года, так что в самом худшем случае из двух кандидатов в рядовые полный неумеха всего один. При двенадцати няньках. Причем не тех, у которых дитя без глазу, а наоборот, довольно умелых, всегда готовых друг друга подстраховать, так как в большинстве своем они уже не раз нянчились с подобными сопляками.

Во-вторых, этот неумеха при самом негативном раскладе уже поднялся как минимум на седьмой уровень антропрогрессии и имеет: а) спортивный разряд (как правило, не один); б) диплом (чаще всего красный) одного из престижных гражданских вузов Империи.

Таковы базовые требования Гвардии. Ну а еще, как правило, и опыт службы в каком-нибудь элитном подразделении территориальных войск, поскольку это, хотя и не является обязательным требованием для зачисления в Гвардию, но сильно приветствуется. А здесь…

Даже большинство программ подготовки территориалов моим подчиненным пока было недоступно. Поэтому я разделил программу подготовки на два блока, первый из которых включал в себя развитие базовых умений: силы, ловкости, скорости реакции, умения концентрироваться, а второй — непосредственно воинских умений. Причем начать второй этап я решил со сдвигом где-то в неделю относительно первого.

Была некоторая надежда, что часть из них удастся втащить ну хотя бы на первый уровень антропрогрессии, что являлось чрезвычайно трудной задачей. Дело в том, что одним из ключевых параметров перехода являются плотность и разветвленность нейронных связей, а, как я уже успел установить, у трети моего состава не было даже базового среднего образования. А высшего не было ни у кого! И, как это сделать без медикаментозной поддержки и виртуализированной среды развития, я пока совершенно не представлял.

Впрочем, высшее образование — всего лишь один из множества, пусть и самый простой и распространенный, способов развития мозга, так что еще посмотрим…

Так вот, одним из упражнений на развитие концентрации, которые я сделал ежедневными и обязательными, были простейшие игровые тесты на разборку неустойчивой конструкции из хаотично сваленных предметов, в качестве которых я использовал гладко оструганные мелкие сучки. Как оказалось, среди местного населения была распространена очень похожая детская игра под названием «бирюльки».

Сказать по правде, сначала мои требования не вызвали особенного энтузиазма. И в изготовленные мной с помощью раскладного перочинного ножа несколько комплектов бирюлек народ принялся играть с откровенной ленцой. А когда я еще включил в расписание простейший тест-игру в камешки, народ вообще начал скалить зубы. Мол, чегой-то командир того… в игрушки вздумал играть. Пришлось провести показательный урок.

Я рассадил подчиненных кружком и высыпал перед собой один комплект бирюлек. Все обменивались веселыми взглядами. Типа, а ну-ка чего нам сейчас командир тут покажет. Я жестом подозвал Гарбуза и, сняв часы, бросил ему:

— Засекай.

Тот впился взглядом в циферблат.

— Давайте!

Легкими движениями обеих рук я быстро раскидал сваленную горку.

— Сорок секунд! — ошеломленно пробормотал старшина.

Я обвел взглядом сидевших передо мной. Лица у всех были как минимум озадаченными. Ну еще бы, до сих пор лучший результат, показанный ими, был где-то в районе восьми минут. Хотя они об этом, вероятно, не догадывались, поскольку засекать время выполнения теста им и в голову не пришло. Я снова навалил перед собой кучку бирюлек.

— Еще.

— Давайте!

Следующий результат составил сорок две секунды. Затем тридцать девять. А потом я вывалил перед собой сразу две кучки и разобрал их, действуя обеими руками одновременно за пятьдесят девять секунд.

— Теперь камешки, — сообщил я, отодвигая бирюльки в сторону.

Чуть нагнувшись, двумя пальцами ухватил с земли камешек и подбросил вверх, поймав его затем на тыльную сторону ладони. Подбросил тыльной стороной, тут же подхватив пальцами и подбросив следующий. Подбросил два, ухватив пальцами третий. Подбросил три, пальцами присовокупив к ним четвертый. Четыре — и пятый. Пять — и шестой. Так и пошло. Когда в воздухе, сухо постукивая друг о друга, летало уже около трех десятков, я поднял взгляд, не останавливая, впрочем, процесс умножения камней в воздухе.

— Достаточно для демонстрации?

Все молча кивнули. Я убрал ладонь, позволив камням упасть на землю, и одним движением даже не поднялся, а как бы перетек из положения сидя в положение стоя. Что, несомненно, выглядело впечатляюще. Но мне сейчас и нужно было впечатление, придавшее бы дополнительный вес моим следующим словам.

— Вы все успели увидеть, что в бою я стою довольно многого. И я, как ваш командир, вижу перед собой задачу как можно сильнее приблизить вас к своему уровню. Но сейчас вы еще не способны даже начать учиться, — обвел всех внимательным взглядом. Никто не усмехнулся и не отвел глаза. И это было хорошо. Я продолжил: — Для того чтобы мое обучение начало приносить хоть какой-то эффект, всем вам надо достаточно серьезно отработать ловкость, силу, умение концентрироваться и, наоборот, распределять внимание, скорость реакции и многое другое. И все эти вроде бы детские игры служат как раз этой цели. Во всяком случае, могут служить, если вы начнете относиться к ним как к серьезному тренингу, а не как к пустой трате времени. Попытаетесь работать на результат. — Я снова обвел их взглядом. Все внимательно слушали. — К тому же все эти упражнения задействуют другие группы мышц, не те, что работают на марше, и, будучи хорошим средством переключения внимания, вполне позволяют отдохнуть на привалах. Причем позволяют не терять ни минуты очень драгоценного для нас времени. Потому что, когда мы с вами в следующий раз вступим в бой с врагом, я хочу быть уверенным, что каждый из вас окажется настолько подготовлен и эффективен, что мы не просто одержим победу, но еще и не потеряем ни одного из своих товарищей. Смерть, уж не знаю героическую или трусливую, я хочу оставить нашим врагам, а нам — только победу. Ясно?