Мама для сирот (СИ) - Павлова Зарина

Я улыбалась, кивала, говорила добрые слова на прощания и размышляла о том, что проблемы отцов и детей всегда будут вечными. Скорее всего, эта девочка была из богатой семьи, где мальчиков ценили выше. А ей не уделяли никакого внимания, оставив на нянек. Так и выросла одинокая, несчастная девочка, прячущая себя за маской высокомерной родовитой барышни.

Проводив карету взглядом, я вернулась в дом, где меня тут же окружили дети. Даже Варя уже проснулась и висла на ноге Сашки.

— Это же та тетя, да? — сказал Ева, смотря на меня сияющими глазками. — Та тетя, что дала нам тринадцать золотых монет!

— Да, это она, — я улыбнулась и потрепала девочку по голове. — Она обещала дать еще больше, если я свяжу ей платье.

— Я тоже хочу учиться вязать платье! — Ева требовательно схватила меня за руку.

— Я тоже! Я тоже! — подхватила Соня, подняв руки вверх.

— Хорошо. Только давайте сначала приберемся на кухне, затопим баню и начнем вязать каждый свое платье. Как вам идея?

— Хорошо, — Ева кивнула.

— А мы тогда быстро сбегаем на речку, — сказал Сашка, отцепляя от ног Варю и поднимая ее на руки. — Завтра же рыбный день.

Я согласно кивнула. Будем стряпать завтра рыбные пироги. Мальчики тоже всегда помогали нам в этом деле. Им, кажется, нравился процесс готовки. Во всяком случае, они всегда ждали этого дня с нетерпением.

***

Тусклый свет свечи мерцал в темном помещении. Я периодически зевала, но не прекращала вязать. Нужно было сделать красивое платье, чтобы в следующий раз за него заплатили еще больше. Руки уже устали, но я не собиралась прекращать еще около часа. Затем, наверное, надо будет ложиться спать. В деревне всегда был ранний подъем. Особенно, когда есть свое хозяйство. У нас оно тоже было, пусть и не очень большое. Поэтому мне следовало выспаться, чтобы с спросонья не допустить ошибок.

Пряжа, к слову, которую мне пережала Святослава, была очень хорошей. Разных цветов. Желтого всех больше. Был розовый и зеленый. Из них я собиралась выплести украшения на юбке. Думаю, будет смотреться очень ярко и красиво. Хотя, в моем мире, такое назвали бы чрезмерностью. А что можно было поделать? Мой мир потерял цвета. Люди начали одеваться в черные и белые одежды. Машины стали серыми. Даже детская одежда потеряла разнообразие цветов. И это было грустно.

В коридоре послушалось шуршанье. Я подняла взгляд и прищурилась, чтобы разглядеть, кто там ходит. В комнату заглянул Егор. Его я узнала по всклокоченным русым волосам. На мальчике была надета пижама, сшитая мной вручную — светло голубые штанишки и широкая рубашка.

— Что случилось? — спросила я, когда он понял, что я его заметила.

— Решил спуститься попить воды, — произнес мальчик, входя в комнату. — А ты не собираешься спать?

— Уже скоро. Иди скорее пить воды и спать.

Я опустила взгляд на вязание и продолжила работу. Егор еще стоял некоторое время на месте, а затем вдохнул, словно на что-то решаясь, и тихо произнес:

— А можно я тоже буду звать тебя мамой?

Я замерла и подняла взгляд на ребенка. Егор смотрел в пол и переминался с ноги на ногу. Никогда не думала, что он думал об этом. Хотя, все девочки называли меня мамой. Было бы странно, если бы мальчики не задумались об этом.

Я отложила вязание в сторону, встала с кровати, на которой сидела и подошла к мальчику. Он поднял на меня смущенный взгляд и тут же его опустил.

— Нельзя, да? Я просто подумал, раз Ева...

— Можно, конечно, глупыш.

Я присела перед ним на колени и обняла за худые плечи.

— Просто я сомневаюсь, что могу заменить маму.

— Я своей почти не помню, — тихо сказал Егор. — Поэтому мне легко представить, что это ты.

Я улыбнулась, прижала на мгновение мальчика к себе, а затем отстранилась.

— Марш пить воду и в кровать.

Егор счастливо улыбнулся и помчался на кухню, где стояло ведро с чистой водой. Я покачала головой, улыбнулась самой себе и вернулась к вязанию.

— Спокойно ночи, мама! — произнес мальчик, промчавшись мимо двери обратно на второй этаж.

Мне все еще было тревожно от мысли, что я не справлюсь или мне придется покинуть их. Но я была счастлива, что могу видеть их улыбки, и что эти улыбки на их лица появились благодаря мне.

Глава двадцатая. «Похищение».

Платье было готово за шесть дней. Вместе со мной учились вязать и Соня с Евой. У первой пока мало что получалась, но она старательно пыхтела и не намеревалась сдаваться. У Евы же все шло очень гладко. Она даже наполовину завершила свое платье. Сама сняла с себя мерки, выслушала мои объяснения и изредка просила помощи.

Варя все это время играла, иногда спрашивала, что мы делаем, и просила помочь. Я выдавала ей пряжу, деревянный крючок, садила рядом с собой и терпеливо объясняла и показывала принцип вязания. У нее ничего не получалось и через какое-то время она уходила играть обратно с мягкими игрушками.

Мальчишки пропадали на рыбалке. Запасали дрова. Как-никак уже прошло больше половины лета. Надо было готовиться к зиме заранее. Я тоже думала начать вязать теплые вещи. Я, разумеется, уже озаботилась этим. Но пока было только двум комплектами для каждого ребенка. А что если зима будет суровой? Им надо побольше одежды. Особенно курток и шапок. Да и штанов. А что на счет обуви? Валенки следовало купить перед самыми холодами. Да и ботинки на осень не помешали бы. Лапти это хорошо, но кожаные ботинки на осень лучше.

Планов было много. Хорошо, что и денег на них в скором времени будет достаточно.

Святослава приехала, как и обещала, через неделю. Она выглядела взволнованной и с нетерпением ждала результата. Светлые глаза горели, как у ребенка, увидевшего подарки под елкой. Но, тем ни менее, вела себя девушка достаточно сдержанно. Она вообще слегка изменила свое поведение, после нашего обещания. Да, в ней еще чувствовалась та горделивая и высокомерная маска, но уже гораздо реже. Не то, чтобы мы стали хороши подругами, но девушка мне нравилась.

Святослава застыла, увидев платье. Ее глаза удивленно распахнулись. Она медленно перевела взгляд на меня.

— Это прекрасно, — сказала девушка, подходя ближе и касаясь подола юбки.

Платье висело на импровизированных плечиках из гладких палок.

— Я рада, что тебе понравилось, — ответила я с улыбкой.

Если бы у меня была определенная нить, я бы смогла сделать платье прочистки невесомым. Хотя под ним все равно следовало бы носить сорочку или специальное тонкое платье. Но попробовать я могла только в том случае, если бы у меня появились овцы. Я сама никогда не пряла нить, но учиться никогда не поздно.

— Подружки слюной подавятся от зависти... — тихо прошептала девушка, беря платье в руки и прижимая его к себе.

— Я рекомендую носить под ним легкую и мягкую сорочку, — предупреждающе сообщила я. — Так будет гораздо удобнее.

— Хорошо! — Святослава тоже улыбнулась. — Спасибо! Я обещала двадцать золотых!

Она достала мешочек и с монетами из кармана и протянула его мне.

— Тут ровно двадцать золотых.

— Благодарю, — я приняла оплату, пересчитала ее и, только убедившись, что все правильно, подняла взгляд.

Святослава на это отреагировала совершенно нормально. Она либо было умна, либо была из семьи торговца, где пересчитывать деньги не считалось грубым, а скорее благоразумным. Да и не были мы друзьями, чтобы я ей доверяла безоговорочно.

— В таком случае, могу я заказать еще два платка, мягкого медвежонка и... я не знаю, как называлась...

— Что именно?

— Тогда, на рынке. На вашей дочери... на плечах... — Святослава нахмурила темные брови.

— А. Это была накидка. Ее можно делать, как теплой, так и просто для красоты. Какую ты хочешь?

Я начала называть Святославу на «ты» с ее же разрешения еще в первый ее визит. Она быстро прониклась моей едой и даже сейчас, прижимая к себе платье, поглядывала в сторону кухни. Я лишь улыбалась и делала вид, что ничего не вижу.