Тени за холмами (СИ) - Крейн Антонина

Я со вздохом опустилась на кровать. Чтобы сесть, мне пришлось подвинуть иджикаянскую мумию, гордо лежавшую на постели то ли на правах дорогой гостьи, то ли на роли стража: зуб даю, в отсутствии Полыни любопытные фрейлины порываются облазить эту комнату — ведь так интересно, что из себя представляет новоявленный фаворит Аутурни!… Но мумия прохода не дает. Вон как скалится.

Я отвернула её лицом к стене, дабы не мешалась (мумия странно хрюкнула), и пожевала губами:

— Слушай, ну вообще-то я хотела, чтобы мы с тобой могли нормально заняться расследованием Вира. И, как бы, я повторяла твои собственные недавние слова. Что плохого?

— Максимально неподходящий момент для сотрудничества, вот что плохого. С сегодняшнего дня Вир — звезда королевства. О нём уже знают все. Те, кто расследуют его дело — под пристальным контролем: теперь именно Ходящим выгодно вступать в союз, а значит — к пеплу такой союз! Если террористы продолжат действовать с прежней скоростью, до некоей «единицы» у нас остается четыре дня. И, учитывая нынешние «успехи», очень велик шанс, что Вира вовремя не остановят. Так скажи мне пожалуйста, Тинави, ты правда хочешь, чтобы, если вдруг, виновной выставили тебя? Ведь именно ты — идеальное слабое звено, — Полынь глянул исподлобья.

— Потому что у меня целый букет сложностей с законом? — вздохнула я.

— И потому что у тебя нет магии! — рявкнул куратор. — Меня просто убивает, что ты об этом так легко забываешь!

Он начинал злиться не на шутку.

Я насупилась, решив не поднимать тему разницы между словами «забывать» и «принимать».

Полынь продолжил:

— Поверь, теневики давно в курсе этой проблемы. Агенты контрразведки — не идиоты. После прошлого года тебя, меня и всю твою компашку какое-то время старательно «пасли» — иначе и быть не может. И я не верю, что мои бывшие коллеги настолько тупы, чтобы не понять: ты не колдуешь. Это в Иноземном ведомстве все живут в режиме «все прекрасно, а пахать опасно»: ходят, плюя в потолок в ожидании обеденного гонга, ленятся старые дела перебирать; но железнолицые действительно умеют делать свою работу: нас, в конце концов, хорошо учили, главное — нас учили находить рычаг давления даже на самого безобидного, немого, одноглазого и горбатого столетнего круста, если такой хоть единожды встретится нам на пути…

— «Нас»? — перебила я эту хвастовскую тираду, — Значит, так ты себя до сих пор позиционируешь, Полынь? Есть мы — простые люди, и вы — элита государства, да? Всегда готовые подставить?

— Не передергивай, — буркнул Полынь. — Я оговорился.

— Ага.

Мы посмотрели друг на друга, синхронно поджав губы. Очень хотелось отвести взгляд: глаза у Полыни совсем колдовские, как звездный омут, сложно играть в гляделки. Но я уж постаралась.

Куратор с досадой покачал головой:

— В общем, идея в чем. Теневики знают о тебе пеплову тучу гадостей. До сих пор им не было нужды использовать эту информацию. И в твоих интересах, чтобы так и оставалось дальше. А если с делом Вира королевство облажается, и ты проиграешь его вместе с Ходящими, то повесить на тебя все грехи — элементарно. Каждая фея, каждый гоблин в Смаховом лесу узнают, что ты калека. Плюс, да, мигом всплывёт твой анамнез в виде тюрьмы, побега, государственной измены; твои шашни с Лиссаем…

— Нет у меня с ним никаких шашен!

Полынь пальцем ткнул в коралловый браслет с анемоном на моей руке. Тот самый, который открывает деревянную дверь в старой дворцовой аркаде.

— Думаешь, многим принц выдает ключ в свою спальню? Газеты трактуют такие вещи однозначно, стоит только подбросить мысль, — холодно сообщил куратор. — Короче. Утянуть тебя на дно для Ходящих — плевое дело. Поэтому не подставляйся, Тинави. С сегодняшнего дня я прошу тебя держаться от Вира подальше.

М-да.

Я подперла щеку ладонью:

— И как мне сказать об этом Ходящим? Типа, я передумала?

— Я сам всё скажу Ходящим. Даже не я, а мастер Улиус. И оформим мы это, как прекрасную, великолепную, образцовую похвалу… Огромная грамота на вощеной бумаге, в которой напишут рукописным шрифтом, как верит Иноземное ведомство в Теневой департамент, с каким уважением оно НЕ будет лезть в их дела с Виром, и как скромно позволит Ходящим забрать себе все лавры по поимке столь опасного террориста, — Полынь скрестил руки на груди и откинулся назад, затылком упершись в прохладную белокаменную стену.

«Тик-тик-тик-тик», — шустро барабанил медальон с часами, отсчитывая время, отведенное нам.

— Тринап лучше, — тихо сказала я.

Полынь непонимающе нахмурился.

— Тринап куда лучше, чем эта политическая игра в мяч — усложненная версия «горячей фасольки». То мы тянем друг у друга дела, как козырные карты, то отбиваемся от них всеми силами — голыми руками, битами, кто во что горазд… Первый признак того, что не все в порядке: вместо того, чтобы искать победу, каждый думает, как бы не проиграть. И то время, которое мы могли бы уделить поискам Вира, мы тратим на праховы интриги. Как-то странно смещен фокус важности. И вообще, разумно, конечно, рассматривать стратегию на случай проигрыша, но… На мой взгляд, ориентироваться надо именно на победу. Которую вместе добыть куда проще. Даже в союзе с сомнительными персонажами. А то, знаешь, легче и вовсе не играть: никуда не соваться, оставить всё опасное, и сложное, и чреватое другим. Мол, пусть кто-нибудь еще марает руки, а то вдруг у меня получится плохо, и я получу по губам… — пришибленно закончила я и подёргала мочку уха. — Я знаю, Полынь, что тебя Вир заинтересовал как диковинка, свежая радость на ниве столичного спокойствия. Но еще я знаю, что, когда эта диковинка стала реальной проблемой, надо не пасовать, а, наоборот, браться за неё с удвоенным энтузиазмом. Сегодняшний день всё изменил, да. Теперь как раз стоит биться за дело Вира… А мы берём и отходим в сторону.

Полынь не стал возражать или оправдываться, помолчал. Потом поднялся с пола, подошёл и сел рядом со мной, отодвинув мумию еще чуть к стене.

— Ты идеалистка, Тинави, — сказал куратор и взял с подушки книжечку заклятий, которую в начале беседы я отложила в сторону. — И это по-своему здорово. Но я хочу, чтобы в первую очередь ты была в безопасности. Поэтому, пожалуйста, — голос его стал строгим; Полынь обвел карандашом две формулы на стародольнем языке и подсунул книжку мне под самый нос. — Выучи сейчас эти пепловы заклинания. Так как Ходящие всё равно ждут тебя, как свидетельницу. А во время допросов они, — на сей раз он намеренно подчеркнул это местоимение, — нередко Читают мысли. У тебя же стоит прахов блок от телепатии. Отличная вещь, но не в нашем случае. Не надо, чтобы у теневиков появился еще один повод следить за тобой. Еще один способ затянуть петлю на твоей шее — узнав про такую штуку, как дружба с унни, и про карлову магию, и, не дай небо, про богов, про их близость к Шолоху и так далее… Не стоит давать им эту власть. Поэтому зубри заклинание подмены: сложная, но полезная вещица. Я помогу тебе настроить его так, что оно создаст фальшивые мысли на фоне той пустоты, что царит в твоей черепушке… — Полынь запнулся, поняв, что последнее прозвучало не очень.

Но я отмахнулась: пустота так пустота, расценивай, как тебе удобно, Ловчий, пеплов адепт безопасности.

— А второе заклинание зачем? — я посмотрела на другую отмеченную куратором формулу.

Она была короче предыдущей раз в десять.

Полынь фыркнул:

— Оно помогает сдерживать чих.

— Ну, тоже полезно… Но магию-то где я возьму? — по инерции пробормотала я, уже зная ответ.

Сердце, кстати, среагировало на это знание двояко: вроде и забилось, а вроде как-то неравномерно, горестно ухая между тактов. И хочется и колется, не иначе.

Зато — вот он, шанс сразу же претворить в дело свою клятву во время мессы…

— Учи пока заклинания, — попросил Полынь и вздёрнул левую бровь, — И да, ты подскажешь, где хранится то, что мне нужно?

— Размытая формулировка… — проворчала я. — В платяном шкафу. Под летними шляпами. Только постучись. Может, там всё еще спит Кадия.