Рыцарь Христа (Тамплиеры - 1) - Октавиан Стампас

Вот и тогда я стоял, смотрел на воду Рейна и не думал о том, почему же не ловится рыба, а весь был охвачен этой высшей грезой, не имеющей ни названия, ни очертаний, ни цвета, ни запаха. Она неподвластна мысленному оформлению, она безыдейна и свободна, как само небо. Сейчас нередко она посещает меня и радует своим присутствием. Тогда же она была постоянно со мной и стоило мне прикоснуться взглядом, мыслью, слухом, обонянием к чему-нибудь прекрасному, чем полон сей мир, как она тотчас охватывала меня, завораживала, увлекала все мое существо в свою радостную и священную область.

- С добрым утром, рыболовы! Много ли наловили рыбы? - раздался вдруг за моею спиной звонкий и веселый голос.

Я оглянулся и увидел девушку в простом сельском наряде - никаких украшений, никаких узоров на верхнем платье, сшитом из грубой ткани и препоясанном веревочкой. Но в то же время вся она была как лучшее украшение, лучшая драгоценность, коей достойны были лишь это лучезарное небо и это царственное светило, восходящее на свой лазурный трон. Темно-каштановые, почти черные волосы ее мокрыми прядями рассыпались по плечам, окаймляя свежее, румяное лицо, на котором светились, контрастируя с темным цветом шевелюры, ярко-голубые, как небо, глаза. В этих глазах, в этой улыбке пунцовых губ, за которыми обнажались два стройных ряда белоснежных зубов, было столько живости, столько восторга перед очарованием юности, что душа моя переполнилась восхищением и я не мог вымолвить ни слова в ответ.

- Можно мне посмотреть, сколько вы поймали? - спросила девушка, подходя к садку.- Ух ты, как много! Целых - раз, два, три, четыре, пять - пять рыбин!

- Много! Для нее это много! - рассмеялся Аттила, переходя с родного венгерского на свой ломаный немецкий, а я мысленно пожелал ему удалиться куда-нибудь на другой конец мирозданья.- Это, милая девица, не много, а если точнее сказать, по-нашему, тьфу, а не улов!

- Вы, видно, не местные, коль говорите с таким выговором,- заметила девушка.

- Угадали,- продолжал беседовать с нею мой несносный оруженосец.- Я лично, происхожу из племени мадьяр, что живут далеко на Дунае. Но вот господин мой, коему я имею честь быть оруженосцем, является потомственным германским рыцарем графом фон Зегенгеймом и слугою его императорского величества Генриха Четвертого.

- Ах, простите, благородный рыцарь,- сказала девушка, кланяясь мне,- я никак не могла догадаться по вашему платью, что вы рыцарь и приняла; вас за простолюдина.

- Оно и не мудрено, и господин Зегенгейм не рассердится на вас,- не давая мне вставить ни слова, продолжал разглагольствовать Аттила, а в душе у меня уже все клокотало от ярости на него.

- Дело в том, что его настоящий наряд, по которому можно судить о нем как о рыцаре, сейчас сохнет выстиранный самым тщательным образом, поскольку сегодня господин Зегенгейм должен будет присутствовать на бракосочетании нашего императора с новою императрицей Адельгейдой.

- Ах, как я вам завидую, благородный рыцарь! - простодушно воскликнула девушка.- Вы будете присутствовать при их бракосочетании и наверное даже на пиру. Я сама направляюсь в Кельн, чтобы хотя бы одним глазком посмотреть на эту свадьбу, но боюсь, что мне никак не удастся даже немного рассмотреть невесту нашего императора. Говорят, она на диво хороша собой.

- О да, милая девушка...- начал было Аттила, но тут уж я не выдержал и топнул на него ногой:

- Замолчишь ли ты наконец, чортова подкова! Дашь ли ты и мне, наконец, сказать хотя бы одно слово? Мне, твоему господину!

- Простите, сударь, я действительно заболтался. Прошу вас, говорите.

- Ну, спасибо! - я глубоко вздохнул, перевел взгляд на девушку, дал себе успокоиться и с улыбкой сказал: - Сколько бы ни была прославлена красота нашей новой императрицы, боюсь, что подобно луне, скрывшейся за горизонтом при восходе солнца, она померкнет и присутствии твоих прекрасных очей.

- Неплохо,- пробормотал Аттила и боязливо прикрыл свой незатыкаемый рот кончиками пальцев.

- О рыцарь, зачем вы так говорите! Зачем вводите в :краску бедную крестьянку! - воскликнула девушка, явно польщенная моим сравнением.

- Клянусь же, что это так! - продолжал я, сломя голову.- И в доказательство своих слов обещаю подвести тебя как можно ближе к свадебной церемонии. Ты увидишь, что взоры присутствующих очень быстро станут больше обращаться в твою сторону, чем в сторону Адельгейды.

- Ах, этого, конечно, не будет, но я была бы навеки вашей рабой, если бы вы и впрямь помогли мне пробраться поближе к новобрачным, чтобы я могла рассмотреть и жениха и невесту как следует. О, мне тогда будут все так завидовать у нас в деревне! - не в силах сдерживать радостную улыбку, сказала девушка.

- Даю тебе слово, что ты будешь стоять не далее, чем в десяти шагах от императора и императрицы! - ударив себя в грудь кулаком, произнес я.

- Ох ты! - тихонько пробурчал Аттила, и я едва сдержался, чтобы не столкнусь его в реку.

- Благодарю тебя, прекрасный рыцарь,- сказала девушка.- В таком случае я буду ждать тебя накануне церемонии на площади перед собором. Если я и впрямь приглянулась тебе, ты мигом отыщешь меня в толпе народа. До встречи, господин фон Зегенгейм!

- Погоди! Как звать тебя? - кинулся я ей вслед.

- Если выполнишь свое обещание, скажу тебе мое имя,- рассмеялась она, убегая.

- Постой! Постой! Тебя же не пустят в город!

- Как не пустят? - замерла она в недоумении.

- Конечно не пустят,- сказал Аттила.- Так много желающих попасть на императорское бракосочетание, что у всех врат стоит стража и никого не пускает без особого разрешения.

- Как же быть? - спросила она растерянно.

- Подожди,- сказал я,- сейчас мы соберем наши снасти и проводим тебя.

- Нет-нет, не надо,- возразила девушка.- Встретимся как условились, на площади. А чтобы меня впустили в город отдайте мне ваши рыбины. Я подарю их стражникам, и меня пропустят. Если вам, конечно, не жаль вашего улова.

- Жаль?! - почти вскричал я.- Да мне не жаль было бы всех рыб, водящихся в Рейне! Да что там в Рейне, и в Дунае, и во всех реках, морях и озерах мира!

Я схватил свой мешок, бросил в него всех наших пойманных рыб и протянул девушке. Она поблагодарила и побежала в город.

- Если все же не пустят, возвращайся и мы тебя проводим! - крикнул я ей вдогонку.

- Ладно! - откликнулась она на бегу.

- Ну вот,- проворчал Аттила,- мало того, что рыбалка не задалась...

- Знаешь что!..- прорычал я и теперь уж точно вознамерился швырнуть его толстое тело в волны Рейна. Увидев, что решительность моя нешуточная, он забормотал:

- Разве ж я говорю что-нибудь против? Наоборот, вы поступили как подобает благородному рыцарю. Я как раз и хочу сказать, что шут с ней, с рыбалкой, раз она не задалась у нас сегодня как надо. И мне вовсе не жаль этих пяти жалких рыбешек. В особенности, если учесть, что вы сегодня будете пировать на свадьбе и мне принесете что-нибудь вкусненькое от великолепного пира. Еще я хочу сказать, сударь, что желаю вам как можно быстрее поближе познакомиться с этой девушкой. Ведь это она плавала там, вы обратили внимание, что это одна и та же девушка? Она просто чудо. Жаль только, что вы рыцарь, а она простая крестьянка и будет очень переживать, когда вы, натешившись, бросите ее. Но, с другой стороны, вспомните, сударь, что ваш прадед, Зигфрид фон Зегенгейм, в свое время женился на крестьянке и был с нею весьма и весьма счастлив.