Падает мрак - Маргарет Мерфи

— Если бы нам еще удалось взять образец ее кожи…

Лоусон бросил на Бартона вопросительный взгляд. Тот неуверенно покачал головой:

— Я бы не стал на это ставить, босс. Девочка пережила шок, когда мать увозили…

— Сначала я взгляну, как она сейчас, а потом решим. Что насчет свидетелей?

— Пока ничего. Полицейские стучат во все двери, но большинство местных жителей к половине восьмого уже уходят на работу.

Лоусон в последний раз окинул взглядом прилегающую к школе территорию. На ней стояло несколько домов, расположенных на значительном расстоянии друг от друга. Из окон двух ближайших домов наверняка был виден тот конец школьной аллеи, где миссис Паскаль оставила свою машину. Чуть подальше низкая стена из песчаника окаймляла большой запущенный сад со старыми плодовыми деревьями и гараж рядом с домом — никаких окон, через которые любопытный сосед мог бы проследить за тем, что творится возле школы.

Окинув взглядом дорогу, Лоусон увидел помятый «рено».

— Этот тоже обработали?

— Только что языком не вылизали, — отозвался Бартон. — Сфотографировали, сняли образцы; ребята даже подобрали осколки заднего габаритного фонаря.

Лоусон хмыкнул:

— Вы тут, гляжу, неплохо потрудились. Спасибо, Фил. Дай мне знать, когда приедет мистер Паскаль.

Бартон посмотрел через его плечо:

— По-моему, это как раз он.

К полицейским широким стремительным шагом приближался в окружении двух констеблей человек гигантского роста и внушительного сложения. Констебли выглядели рядом с ним настоящими карликами. Видно было, однако, что этот великан с трудом сохраняет самообладание.

— Ну и здоровенный же сукин сын! — выдохнул Бартон.

Один из офицеров приподнял ленту, и гиганту пришлось согнуться пополам, чтобы подлезть под нее, при этом полы его серого пальто проехались по асфальту.

— Вы здесь главный? — спросил он у Лоусона, не дожидаясь церемонии представления. Он был очень бледен, в уголках его рта вздулись бугры мускулов.

— Мистер Паскаль? — осведомился Лоусон.

Тот нетерпеливо кивнул:

— Где она? Где моя дочь?

Паскаль сделал шаг по направлению к школьной аллее, но Лоусон сдерживающим жестом положил руку ему на предплечье.

— Сначала я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Паскаль. Я инспектор уголовной полиции Лоусон.

Хьюго смотрел на него несколько секунд непонимающим взглядом. Затем, придя в себя, произнес:

— Это может подождать. Пиппа…

— Она в надежных руках, — бесстрастно, но неумолимо ответил Лоусон. — Возможно, вы владеете жизненно важной для расследования информацией, сэр. Ваша дочь, увидев вас, вновь почувствует и переживет отголоски утреннего потрясения, вы будете заняты ею, а это означает, что мы не сумеем никуда продвинуться… — А как насчет твоей жены, Паскаль? Ты вообще-то собираешься спросить, что случилось с твоей женой?

Хьюго некоторое время колебался, будто, собираясь возразить, подбирал в уме подходящие аргументы, потом его лицо как-то съежилось, а плечи обмякли.

— Ну хорошо, — нехотя сказал он. — Где?

Допрос провели в школьной библиотеке, в окружении тележек, нагруженных романами в мягких обложках, полок с пожелтевшими энциклопедиями и многочисленных постеров с физиономией Гарри Поттера.

Хьюго неловко пристроился на пластиковом стульчике, явно рассчитанном на особь ниже его раза в два, и отвечал на вопросы инспектора рассеянно и несвязно.

— Взволнована? — переспросил он с некоторым даже недоумением. — Чем Клара могла быть взволнована?

Лоусон вопросительно поднял плечи:

— Ну, например, одним из своих дел?

— Нет. Она боялась, что ей сегодня утром придется ждать в зале суда, и, кроме того…

Сейчас он заговорит о деле Касаветтеса, решил Лоусон.

— …сегодня день рождения, знаете ли.

— Миссис Паскаль? — поинтересовался сбитый с толку инспектор.

— Миз — ей нравится, когда к ней так обращаются, — автоматически поправил Хьюго. — Нет, нет, не Клары, Пиппы. Сегодня ее день рождения. Вот она действительно была взволнована.

Лоусон предпринял еще одну попытку:

— Может, в последние дни вы или ваша супруга заметили что-нибудь необычное? Незнакомые машины, припаркованные у вашего дома? Странные телефонные звонки, письма…

— Я все переживаю из-за того, что ее праздник сорвался, — продолжал Хьюго, не слушая. — Девочка так его ждала.

Бартон и Лоусон обменялись многозначительными взглядами.

— Сомневаюсь, что ваша дочь захотела бы сегодня праздновать…

— Нет, конечно нет. Она ужасно расстроена. Да это и понятно. — Он с тревогой заглянул в лица полицейским. — Думаете, мне следует все отменить?

Лоусон оставил Паскаля наедине с Бартоном и вернулся к регистрационной стойке. В это же время туда подошел маленький мальчик, сжимая в кулачке записку от учительницы. Когда Лоусон попросил разрешения увидеть Пиппу, он изумленно вытаращил на инспектора глаза. Удаляясь по коридору в сторону указанного кабинета, Лоусон услышал, как мальчик тоненьким голоском спросил у секретарши:

— Этот дядя заберет ее в тюрьму?

Кабинет директрисы был обставлен очень просто: письменный стол с деревянным креслом за ним, два разномастных мягких креслица — для посетителей, надо полагать, в углу едва помещался металлический книжный стеллаж, битком набитый папками и коробками с документами. На окне висели жалюзи, слегка приподнятые, а само окно выходило на игровую площадку.

Директриса сидела, наклонившись к Пиппе, и о чем-то вполголоса беседовала с девочкой. На столе стоял открытый ноутбук, рядом с ним — груда писем. Поздоровавшись с Лоусоном, директриса спросила, должна ли она уйти.

Он настоял на том, чтобы она осталась, и переключил внимание на две фигуры, застывшие в креслах. В полной женщине с добродушным лицом, сидевшей напротив Пиппы, Лоусон узнал Сару Кормиш, констебля из службы охраны прав ребенка. Она встала, освободив ему свое место.

Пиппа Паскаль оказалась похожа на отца как две капли воды. Разумеется, детское личико было более мягко очерчено, на лбу лежала аккуратная челочка, но молочно-белая кожа, блестящие черные волосы и проницательные голубые глаза — точь-в-точь как у Хьюго. На вид девочка казалась спокойной, однако ее руки беспрестанно комкали и мяли бумажную салфетку.

— Пиппа? — обратился к ней Лоусон. — Ты ведь Пиппа, не так ли?

Она смело подняла подбородок и шепотом ответила:

— Да.

— Я — инспектор Лоусон.

Он протянул девочке руку. Пиппа растерянно уставилась на нее, но затем вежливо пожала. Ее ладошка была холодной как лед.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросил Лоусон.

— Спина немного болит. И горло.

Пиппа сглотнула, и Лоусон догадался, что она разговаривает шепотом не вследствие застенчивости, — девочка сорвала голос, когда похитили ее мать.

— А что, мой папа еще не приехал?

— Очень скоро ты сможешь его увидеть. — Лоусон осторожно сел рядом с Пиппой, боясь ненароком испугать ее. — Как считаешь, ты сумеешь рассказать Саре обо всем, что случилось утром? — спросил он, улыбнувшись над головой девочки констеблю, которая уже заняла свой пост рядом с креслом Пиппы.

Пиппа неловко поерзала на стуле, взглянула на Сару, опустила взгляд на руки, нахмурилась и прикусила нижнюю губу. Молчание нарушила Сара:

— Только в том случае, если чувствуешь, что ты к этому готова, милая моя. Но нам бы очень помогло, если бы ты попыталась.

Пиппа нахмурилась еще сильней и, прежде чем ответить, тяжело сглотнула:

— А папа поедет со мной?

— Конечно, — ответил Лоусон не задумываясь. — Папа обязательно с тобой поедет.

Девочка в замешательстве уставилась на него.

— У нас есть специальный кабинет, — пояснила Сара. — Очень уютный. Я тебе там все покажу, если хочешь.

— А когда мы поедем?

— Когда ты будешь в состоянии снять школьную форму, — сказал Лоусон.

Пиппа, встревожившись, метнула в сторону Сары вопросительный взгляд.

— Тебе ведь не захочется разгуливать по городу в школьной форме в свой день рождения, правда? — спросила она. — И потом, ты слегка запачкалась, когда упала…

Пиппа смущенно потерла черное пятно на своем белом носке.

— Спасибо, Пиппа, — сказал Лоусон, осторожно беря ее руку в свои ладони. — Ты вела себя очень храбро. — Он поднялся, собираясь выйти из кабинета.

— Вы ведь найдете маму, правда? — спросила девочка, и ее глаза вдруг наполнились слезами.

— О да. Мы обязательно ее найдем, — ответил Лоусон с большей уверенностью, чем он на самом деле чувствовал.

— А вы знаете, кто ее увез?

Она умоляюще взглянула на Лоусона. Тот сделал глубокий вдох:

— Нет.

Пиппа снова прикусила губу:

— А вы знаете, где она?