Неуместное влечение - Наташа Тейт

— Ненавижу тебя? — спросил он. — Как кто-то может ненавидеть тебя?

— Прекрати! — прошипела она. — Я знаю, что сделала с тобой.

— Кейт. — Он подождал, пока она посмотрела ему в глаза, и продолжил самым спокойным голосом: — Это было десять лет назад. Я пережил. Некоторые даже говорят, что я расцвел. — Он насмешливо улыбнулся и наклонился вперед. — Я хочу оставить прошлое в прошлом. А ты нет?

Она поражалась контрасту между внешней красотой и внутренней жестокостью.

— Я не верю тебе, — выдохнула она, краснея. — Я тоже была там, помнишь?

Он мрачно улыбнулся и поднял пальцы к ее щеке.

— Я был ребенком, Кейт. Наивным, заблуждающимся ребенком.

Ее изумрудные глаза были затуманены.

— Это не так. Ты был…

— Не важно, — перебил он. — Все кончено.

— Но тогда почему ты здесь? — настаивала она. — Ты мог бы купить любой остров, флиртовать с любой…

Он прижал два пальца к ее розовым губам, и внизу ее живота разлился жар.

— Несмотря на то, что ты могла подумать, это никак не связано с тобой или нашим прошлым. Я купил остров в качестве подарка отцу. Чтобы хоть как-то отплатить ему за все то, что он делал для меня многие годы.

Кейт смущенно покраснела, прикусила нижнюю губу и опустила глаза:

— Ладно. Хорошо. Я рада, что он достанется ему. Как он? Я имею в виду, твой отец.

— Как всегда, — ответил он. — Немного постарел, разумеется, но все еще очень жизнерадостен.

Уголки ее рта приподнялись в подобии улыбки.

— Мне всегда нравилось в нем это. В нем никогда не было ничего неискреннего.

— И до сих пор нет, — согласился Этан. — Папа мало разговаривает, но, когда он это делает, он говорит тебе правду, какая она есть.

Казалось, что эти слова помогли Кейт расслабиться, потому что ее лицо смягчилось.

— Я до сих пор помню, как он меня ругал. Можно было подумать, что я его дочь.

— Он очень серьезно относился к своим обязанностям.

— Да. Но он отвечал за лошадей и сад, а не за меня.

— Ну, кто-то должен был позаботиться о твоей безопасности. Мы все знали, что ты веревки вьешь из бедной миссис Бартоломью.

— Что ты имеешь в виду под «бедной» миссис Бартоломью? Она обожала меня.

— Скорее нещадно баловала тебя.

Она улыбнулась:

— Я не была избалованной.

Этан пожал плечами:

— Тогда тебе все потакали.

Кейт вздернула подбородок, как делала это в детстве:

— Я предпочитаю говорить, что меня любили.

— О да, Кейт. Ты все об этом знаешь, да? В любом случае она не могла с тобой справиться.

— Твой отец неплохо справлялся с ее обязанностями.

— Разве можно его в этом винить? — спросил Этан, пожав плечами. — Он чуть не заработал сердечный приступ, когда ты свалилась с лошади в первый день.

Она наигранно возмутилась:

— Я не свалилась.

— Нет? — спросил он, приподнимая бровь. — А как ты можешь назвать это? Ты чуть не сломала шею, слетев с кобылы.

— Я не знаю. Резкое спешивание, может быть?

Она выглядела такой же озорной, как и в девять лет, когда состояла только из острых коленей, блестящих глаз и взъерошенных волос. Борясь с улыбкой, он пытался заменить воспоминания о девочке, которая украла его сердце, воспоминаниями о женщине, которая потом выбросила его. Почему он вспоминал ее простодушные улыбки, ее неподдельную радость и легкость дружбы, несмотря на огромную разницу в социальном положении?

— Твой отец все еще работает с лошадьми? — спросила она, возвращая его в настоящее.

— Я не смог убедить его выйти на пенсию.

Ее лицо осветилось улыбкой.

— Не представляю твоего отца, живущего без дел.

— Вот почему я купил остров. Я подумал, что снова могу дать ему какое-то занятие.

— Я рада, что ты выиграл лот.

В ее взгляде было искреннее одобрение.

Этан и его отец смотрели за состарившимися выставочными лошадьми и долгие часы работали под палящим солнцем. Этан старался, зная, что скоро Кейт приедет на летние каникулы.

— Когда ты ездила туда последний раз? Она опустила глаза:

— Я не была там очень давно.

— Почему? Когда он любил ее, он считал дни до ее приезда, собирая моменты их встреч, как скупец — свои монеты.

— Я думал, что тебе там очень нравится.

— Наверное, я просто слишком занята, — сказала она, опустив ресницы.

— Чем? Своей благотворительностью?

Как бы ни был Этан занят, он всегда находил для нее время. Он не спал, не ел, только чтобы провести лишнюю минуту с Кейт. Он помнил, как звездными ночами скакал за ней по пляжу, наблюдая, как на ветру развеваются ее волосы. Этан всегда позволял ей выигрывать их тайные скачки. И после проигрыша отдавал любой фант, который она просила.

— И другими делами тоже, — тихо призналась она.

Сначала она попросила ракушки, которые он собрал, розовые и белые, как ее кожа. Он наблюдал за тем, как она наклоняет голову, чтобы услышать шум моря внутри спиральной раковины, и его сердце болело, а руки мечтали к ней прикоснуться.

— Какими еще? — мягко спросил он.

— Мне действительно нужно пообщаться с гостями.

Она словно тоже вспомнила, как они планировали свое будущее под небом острова. Словно вспомнила, как они перешли от поспешных поцелуев к исследованию юных тел друг друга. Они столько раз подходили к границе ее девственности, когда возбуждение гудело в его ушах.

— Когда мы поженимся, мы будем заниматься любовью, — пообещала она, выгибаясь под ним. — У нас буду дети, и я вся буду принадлежать тебе.

Он поверил ей. Поверил в то будущее, которое увидел глазами Кейт. Он не знал, что это будущее было соткано из невесомой паутины мечтаний. Он никогда не думал, что она может лгать ему. Но она нарушила это обещание, как и все остальные обещания, которые давала ему. И будь он проклят, если позволит ей поступить так еще раз. Особенно сейчас, когда последнее слово оставалось за ним и власть была в его руках. Он поймал Кейт за руку, пока она не успела скрыться в толпе.

— Ты же не забудешь о документах?

Он с удовольствием наблюдал за тем, как она боролась со своим решением.

— Нет, — проговорила она. — Я не забуду.

— Хорошо. — Он посмотрел на часы: — Встретимся в два?

Она нахмурилась и освободилась от его руки:

— Возможно.

Она собрала все самообладание и покинула его с привычной элегантностью.

Он позволил ей уйти. Пока. Она не могла сбежать от него, и он с радостью посмотрит издалека, как она будет нервничать. Он приманит ее достаточно близко, чтобы разрушить, оставить ее дрожащей, уязвимой и сгорающей от желания, как она поступила с ним много лет назад.