Русский бизнес. Начало - Слава Сергеев

Козел, ты мне жаловался, что однажды, еще в самом начале, дал ей денег, а она, какая приземленность, купила на них стиральную машину, чтобы стирать тебе рубашки!..

О, многострадальная Русь… О, rus!..

Об этом писали все, даже Бердяев и Пушкин.

Потом ты бросил ее, женившись на своей, разумеется, землячке (у вас так принято, будь вы хоть трижды из профессорской семьи…), - кажется, подруге детства, а может, я что-то путаю, не подруге и не детства, а однокашнице из университета, странной девочке, нашей ровеснице, кстати красивой, но с совершенно отсутствующим взглядом.

Чем больше я приглядывался к ней, тем больше убеждался, что, находясь физически рядом с нами, так сказать, “витально” она отсутствует. Впрочем, может, с тобой иначе и нельзя? Какой нормальный человек сможет долго находиться с тобой рядом? Не могу себе такого даже представить…

Женщины…

Помню еще, уже правда позднее, по времени не Ира и не совсем еще жена, году в 94-95-м, сидели в каком-то “Макдоналдсе”, вдруг издалека заметили двух девиц. Одна показалась ничего, между столиков ходил фотограф, никто не хочет сфотографироваться на память?

Широким жестом, сохраняя брезгливое выражение лица, подозвали фотографа, снимите вон тех девушек, на память, фотографию отдадите им, скажете, от нашего столика. Пятнадцать баксов, таких цен наверное нет даже в Нью-Йорке, жмот, взял у меня, видишь ли, нет мелочи, потом, разумеется, “забыл”…

(Впрочем, твоя мелочная жадность и жадность тебе подобных - это вообще отдельная песня, об этом чуть позже…)

И все (я был потрясен), готово…

Та, что нам “понравилась”, при ближайшем рассмотрении оказалась слишком худой, кожа да кости, правда, на лицо ничего, но это было даже не важно, важно было то, как она звонила потом: каждый день, недели две, записывалась на автоответчик, передавала через меня, что звонила, кажется, Надя, Надежда… (не помню точно имя), опять записывалась…

А ведь снова ничего не было. Фотография в “Макдоналдсе”, потом стакан вина в каком-то недорогом кафе, часовая автомобильная прогулка на твоем неновом “Фольксваген-Джетта” по Москве, и все…

А, вот, забыл! Еще ты сводил их в какой-то полузакрытый (в смысле, платный…) бассейн, кажется, бывшая “Чайка”, там немного прибрались, принесли фикус в кадке и сделали платный вход, и все, в те времена еще не было никаких фитнес-клубов и прочих сегодняшних изысков, было жарко, лето, ты сводил, ну и чтобы посмотреть, наверное, товар, как говорится, лицом, вот и все! И она готова была стать твоей.

Так дешево! Почти задаром!..

Продолжая, как обещал чуть выше, знаменитые размышления Скотта Фицджеральда о богатых (помните? - “они не такие, как все…”), добавлю свое, может быть специфически русское.

Знаете, я заметил, русские богатые, они вас покупают либо задаром, либо очень дешево, одним обещанием, даже не обещанием - Наде, Надежде! из Макдоналдса 1994 года, вот никто же ничего не обещал… - а я бы сказал, запахом или энергетическим полем, может быть идущим от их денег…

Платят случайно разбогатевшие бедняки, дают взаймы, угощают, занимаются благотворительностью, раскидывают свои деньги направо и налево, доказывают всем и самим себе, что у них есть, есть деньги! Русские богатые же никому, никогда и ничего просто так не дают. Увы.

Где-то к этому времени относится одна замечательная коммерческая идея. Я не вижу, чем она принципиально отличалась от Зуриного мандаринового бартера, видимо, в тот момент у тебя сдали нервы, и ты засуетился.

Если вкратце, то (внимание, вот вам глава для русской версии Самуэльса) кто-то, где-то, случайно тебе сказал, что вроде бы его друзья видели, что в Киеве “Мальборо” и вообще импортные сигареты в розницу стоят в два раза дороже, чем в Москве.

Сегодняшнее, ироничное покачивание головой: вроде бы, его друзья, видели…

А тогда на сцене снова возник чемодан. На этот раз обычный, советский, страшный, из красной клеенки, кстати, кажется, каких-то моих знакомых, до отказа набитый блоками “Мальборо”.

Ну, что можно сказать… Когда я приехал на Киевский, выяснилось, что ты взял нам СВ, что было для меня большой неожиданностью (честно говоря, я ехал “люксом” первый раз в жизни), и на меня произвели большое впечатление:

а) по-настоящему чистое и накрахмаленное белье;

б) живые цветы в вазочке на столике;

в) общая чистота в вагоне;

г) вежливость проводниц.

Перечисляю так подробно потому, что все это происходило осенью 1992 года. Тихо тронулись, проводница, постучавшись, принесла чай в заварном чайнике. Было так хорошо, что утром не хотелось уходить.

Кроме того, присутствие Зуры, для солидности надевшего темные очки (хотя поезд уходил в девять вечера) внушало уверенность - при мне была охрана.

- Зура взял с собой пистолет, - сказал ты, отведя меня в сторонку на перроне, - на всякий случай…

“Мальборо” мы увидели сразу, в вокзальном киоске. Стоило оно не в два раза, но все же гораздо больше, чем в Москве. Я подошел, предложил. Киоскер, разумеется, отказался. Мы пропустили два ларька и опять подошли. И опять не взяли. Тут меня осенило. Возможно Джорджу Соросу стоило профинансировать небольшой фильм по материалам нашей поездки. Для музея Дарвина и начинающих бизнесменов.

- Да они сами ездят! - воскликнул я. - Вокзал-то, вот он!..

Собственно говоря, дальше неинтересно. Мы оставили чемодан в камере хранения и поехали в центр.

Зура, кстати, очень смешно пообщался с сотрудниками камеры (я не успел вмешаться, а потом было поздно) сказал, что в чемодане золото и если что - московская мафия им ой-ой что сделает, пасть порвет…

Здоровенные армяне-носильщики, работавшие в камере, долго смеялись: золото, такой легкий?.. Про сигареты с сомнением покачали головами: да вряд ли, здесь все сами ездят… Но посоветовали съездить на Крещатик. К счастью (потом объясню, почему к счастью), они, видимо, сразу оценили нашу безобидность и (или) приняли за обычных балаболов, играющих в “крутых”, таких всегда много - и чемодан наш не открывали - после Зуриных заявлений я поддался психозу (или заигрался) и положил под крышку тайную ниточку…

Киев мне очень понравился, такой зеленый, тихий после Москвы, понравились небольшие улочки, идущие от Крещатика вверх, на холмы, мы классно и очень дешево пообедали в небольшом кафе на одной такой улице, сигареты взяли только в одном месте, два блока, очень дешево (а мы честно предлагали в каждый ларек и магазин по пути) и часов в семь вечера пошли на телеграф звонить тебе - отчитываться о проделанной работе.

Я стал уговаривать Зуру что-нибудь соврать и остаться на один день, мне очень хотелось еще побродить по городу, может быть зайти в какой-нибудь книжный, но он трясся от одной мысли об обмане:

- Нет, Серый, если он узнает, он меня убьет, - повторял Зура на все мои уговоры, - не надо, он и так нервный. Если разрешит - останемся…

Разумеется ты “не разрешил”. Ты даже не стал слушать о наших приключениях в Киеве.

- Не берут? - сказал ты, - я так и думал. Просто надо было проверить…

О задержке еще на один день не было и речи.

- Срочно приезжайте в Москву, - сказал ты. - Тут возникло одно дело… - это не телефонный разговор. - Срочно в Москву! Я жду вас не позднее двенадцати дня!..

В трубку мне была слышна музыка и чьи-то голоса. Вообще вся наша поездка местами сильно напоминала какой-то советский роман или фильм на производственную тему. Командированные специалисты звонят в Главк… Поэзия Днепрогэса. Интересно, а тогда какие-нибудь министры… траву курили? У вас - уверен, что да…

Я повесил трубку.

- Ну что? - с ужасом спросил меня Зура, побоявшийся даже подойти к кабине и наблюдавший, как я разговариваю, издали. - Кричал?.. - Я сказал, что нет: - Пьет там с кем-то… - Пусть пьет, Серый, - сказал твой верный Санчо, - ты не представляешь, какие у него нагрузки… - Я сказал, что представляю.

- Он говорит, что завтра в двенадцать будет нас ждать, - добавил я, и это была моя ошибка, так как Зура сразу посерьезнел и выразил готовность тотчас ехать за билетами.

Надо было соврать, надо было соврать и остаться - говорю я тебе и себе из августа 1992 года, с киевского почтамта, от будок телефонных автоматов, где бедные граждане независимой Украины и других недавно образовавшихся стран СНГ куда-то звонили по своим бедным срочным делам.

До сих пор помню симпатичную девушку, стоявшую боком в соседней будке и что-то говорившую своему невидимому собеседнику. По-моему, она плакала, а может быть, это мне сейчас кажется, для пущей романтичности, я иногда думаю, что с ней стало, где она; а может быть, это моя тень плачет в телефонной будке в конце осени 2000 года по безвозвратно ушедшей молодости, наивности и совпавшим с ней временам первых лет ельцинской свободы?..

Билетов в Москву на, прошу прощения, ранние поезда не было, и мы взяли на дорогой международный экспресс Бухарест - Москва, уходивший из Киева ночью и прибывавший в Москву в полпервого, на целых полчаса позднее назначенного “начальником” срока.