Записки марсобойщика - Дмитрий Евгеньевич Тагунов

населения – не так уж и много, казалось бы, но и Марс не Земля. Тут городов не много. Жизнь тихая, все зависят от работы. Кто-то колет льды, в которых кто-то дороги прокладывает. А потом по этим дорогам развозят грузы от космопортов.

В брюхе корабля громко щёлкнуло, послышался механический гул, и недра трюма стали медленно открываться. Вниз плавно опустилась широкая платформа, на которой громоздились грузы. И среди них отдельно стоял могучий грузовик.

Новёхонький «МААЗ-50»! «Полтинник»! Шикарный восемнадцатиколёсник! Прошёл модернизацию на Земле и вернулся в родимый край. Таких машин на Марсе от силы штук тридцать. Да меньше, наверное!

Павел подошёл к машине и дружески коснулся кабины. Наконец-то можно вернуться к работе!

Обтекаемыми очертаниями грузовик напоминал кабину скоростного поезда. Выкрашен в густо-жёлтый цвет, по которому расходятся красные лепестки нарисованного огня. Прекрасная машина.

– Как самочувствие? – спросили сзади. Павел обернулся и увидел Александра.

– Вроде нормально. – Он покосился на других пассажиров: кто-то покачивался у стены ангара, кто-то приседал, разгоняя по телу кровь, а кто-то неловко бродил, натыкаясь на товарищей. – Получше некоторых.

– И славно, – сказал пилот. – Слушай, ты меня не подбросишь? Тут недалеко. У меня вылет только через месяц.

– Если ты не торопишься. Надо кой-куда заскочить.

– Не тороплюсь.

Павел задумчиво оглядел грузовик.

– Так куда тебе? – поинтересовался он.

– Бар Джона Надда знаешь? – спросил пилот проформы ради: это место знал любой марсобойщик.

– Погнали, – кивнул Павел и открыл дверцу кабины.

– Сейчас за сумкой сбегаю, – сообщил пилот и бодро поскакал к железному трапу.

***

По пути заехали на местное кладбище, где Павел разыскал могилу отца. Возложил на могилу цветы, протёр от пыли фотографию на надгробии. Постоял, подумал.

Темно уже. Надо ехать дальше.

Александр тактично молчал, тенью следуя за марсобойщиком. Он чувствовал, что происходящее неким косвенным образом касается и его самого. По пути он вызнал у своего компаньона, что отец Павла был пилотом. Что ж, святая профессия. Кто не летал, не поймёт.

Домики в Ломоносове стояли невысокие, в два-три этажа, иногда с надстроенными метеобашенками. Улочки прямые, широкие – специально для грузовиков. Во дворах росла кое-какая зелень, в основном хвойные деревья и кустарники. У магазинов грелся народ. Низкие тучи, скрывшие небо, казалось, вот-вот разразятся дождём или снегом. Гулял по улицам холодный пронизывающий ветер.

Надо признать, что зимы здесь не отличались суровостью, а отметка термометра редко падала ниже минус пяти по Цельсию. Сейчас так и вовсе было плюс три градуса. Хорошее место.

Искомый бар стоял на окраине – типичное двухэтажное здание с яркой неоновой вывеской – и носил доброе название «Любовь тунеядца». Павел завернул на стоянку слева от здания и заглушил мотор. Ему и самому нужно было посетить это место. Отметиться, так сказать.

Поправив кислородный воротничок – а без него нельзя – он выбрался на улицу и захлопнул дверь. Рядом стояли другие грузовики, штук десять. Все без прицепов, разумеется.

Вместе с Александром Павел дошёл до главного входа, отметив, что бар ничуть не изменился за те восемь месяцев, пока марсобойщик отсутствовал на Марсе. Это приятно. Возникло старое доброе чувство уюта, почти забытое, но бережно хранимое в сердце.

Внутри обширный полутёмный зал с круглыми столиками, небольшой сценой у дальней стены, где танцевали сейчас какие-то девчонки в легкомысленных костюмчиках, и неизменной барной стойкой слева от входа.

– Ну, спасибо, – сказал Александр. – Бывай.

– Удачи, – попрощался Павел.

Они пожали друг другу руки и разошлись каждый по своим делам. Пилот пропал в сумраке между столиков. Марсобойщик направился к стойке, за которой, меланхолично оглядывая зал, стоял хозяин заведения – сам Джон Надд, которого знакомые с уважением называли дядя Надя.

Джон был известен не только приличным баром, но и пристрастием к кошкам, коих на Марсе вообще было не много. Зато здесь их любили, подкармливали, всячески холили. В общем, баловали. Между столиков «хозяевами» прохаживались усатые мурлыки, с деланным равнодушием разглядывая посетителей. Иногда кто-нибудь из посетителей случайно наступал в темноте на кошачью лапу, и тогда зал озарялся истошным воплем. С последующими извинениями обидчика перед хозяином бара.

Была у забавного соседства марсобойщиков и кошек и отрицательная сторона. Кошки – существа гибкие и прыткие, а при низкой гравитации они и вовсе обретали фантастические качества. И быстро от этого наглели. Прыгнуть на десять метров – легко! Очень полюбилось пушистым хулиганам прыгать сзади на плечи случайных посетителей. Иногда они промахивались и бухались с разгону в чью-то бедовую голову. От этого росли обиды и недовольство.

Потом, правда, опытные завсегдатаи нашли себе развлечение. Приметив, что некий котяра решил прокатиться на чужих плечах, человек в нужный момент уклонялся или приседал, и зверёк пролетал мимо, долбанувшись со всей дури в шкаф или сметя со столика посуду. Хохот тогда поднимался громовой.

Дядя Надя за прошедшие восемь земных месяцев ничуть не изменился. Те же длинные тёмные волосы, стянутые в хвост. Узкое лицо. Очки с круглыми линзами и защитным слоем. Короткая бородка. Одет как всегда в чёрные брюки и белую рубашку, поверх которой естественным покровом лежала тёмно-красная клетчатая жилетка.

Подошедшему Павлу он улыбнулся как старому другу, тут же поставив перед ним стакан и наполнив безалкогольной шипучкой. Рядом с хозяином прямо на отполированной