Правдивая ложь - Нора Робертс

– Это было потрясающе! Я влетел прямо в сугроб! – Брэндон захлопал в ладоши, и льдинки с перчаток полетели во все стороны. – Обалдеть можно!

Внешне Брэндон был очень похож на мать: темный блондин, невысокий, что, как знала Джулия, очень его беспокоило. Худенькое личико, уже потерявшее детскую округлость. Упрямый, как у Джулии, подбородок. Вот только глаза, совсем непохожие на ее серые, а яркие темно-карие – пожалуй, единственное наследство его отца.

Хотя они впервые отмечали Рождество в новом доме, Брэндон точно знал, как все будет. Они поужинают в столовой, потом вместе вымоют посуду. Мама включит магнитофон, и они будут играть на полу перед камином. А потом положат подарки в рождественские чулки.

Конечно, настоящего Санта-Клауса нет, но это Брэндона ничуть не огорчало. Он уговорит маму и развернет один подарок. Тот, что завернут в серебряную бумагу и гремит. Наверняка конструктор.

А утром он разбудит маму еще до рассвета. Они спустятся вниз, зажгут огни на елке, включат музыку и откроют остальные подарки.

– У меня нет сил дожидаться утра, – заныл Брэндон, когда Джулия поставила перед ним кружку горячего шоколада. – Может, откроем подарки сегодня? Очень многие так делают. И тогда не придется рано вставать.

– А я люблю вставать рано. – Джулия вызывающе улыбнулась. Игра началась. – Но если хочешь, мы отправимся спать попозже и откроем подарки в полночь.

– В темноте веселее, а уже темнеет.

– Верно. – Наклонившись, Джулия потрепала волосы сына. – Я люблю тебя, Брэндон.

Брэндон заерзал на стуле. Правила игры нарушились.

– Ну да. Хорошо.

Джулия чуть не рассмеялась и, усевшись напротив сына, обвила ногами ножки табурета.

– Я кое-что должна тебе сказать. Звонила Энн. Поскольку Энн была агентом матери, Брэндон понял, что разговор пойдет о работе.

– Снова рекламный тур?

– Нет. Не сейчас. Новая книга. В Калифорнии живет одна женщина, кинозвезда. Она хочет, чтобы я написала ее биографию.

Брэндон пожал плечами. Мама уже написала две книги о кинозвездах. Старики. Вовсе не такие классные, как Арнольд Шварценеггер или Харрисон Форд.

– Ладно.

– Только есть сложности. Эта женщина – Ева Бенедикт – настоящая звезда. А чтобы написать целую книгу, нам придется поехать в Калифорнию.

Брэндон настороженно взглянул на мать.

– Насовсем?

– Нет. – Она понимала, как много значит для Брэндона этот дом. За десять лет она часто выдергивала его из привычной среды, но никогда больше не допустит ничего подобного. – Нет, мы просто поживем там несколько месяцев.

– Как будто поедем в гости?

– Да, только надолго. Вот почему нам надо хорошенько все обдумать. Тебе придется ходить там в школу, а ты только что привык к местной.

– Почему она не может приехать сюда? Джулия улыбнулась.

– Потому что она – звезда, а я – нет. Одно из ее условий состоит в том, что я приеду к ней и останусь до тех пор, пока не будет закончен черновой вариант. Я сама не знаю, как к этому относиться. – Джулия отвернулась, посмотрела в окно. – Калифорния далеко отсюда.

– Но мы вернемся?

Как всегда, Брэндон задал главный вопрос.

– Да, мы вернемся. Теперь наш дом здесь. Навсегда.

– Мы съездим в Диснейленд?

– Конечно.

Успокоившись, Брэндон вернулся к своему шоколаду.

– Хорошо.

Глава 2

Все нормально, в который уже раз твердила себе Джулия, когда самолет подлетал к Лос-Анджелесу. Дом заперт, надежно законсервирован, все формальности улажены. Последние три недели ее агент и агент Евы Бенедикт непрерывно перезванивались и обменивались факсами. Не о чем беспокоиться. Кто бы говорил! Уж конечно, не Джулия Саммерс, которая возвела беспокойство в ранг науки.

Этот самолет когда-нибудь приземлится? Она нервно начала подворачивать рукава жакета, затем снова одернула их. Брэндон нетерпеливо подпрыгивал в кресле и таращился в иллюминатор. К счастью, ей удалось не заразить сына своим ужасом перед самолетами.

Когда шасси коснулись земли, Джулия испустила долгий-долгий вздох облегчения и поздравила себя: еще один полет позади. Осталось пережить первую встречу с Евой Великой, создать из гостевого домика настоящий дом, помочь Брэндону привыкнуть к новой школе и заработать на жизнь. Только и всего!

Джулия открыла пудреницу, подкрасила губы, припудрила нос. Она может гордиться своим умением маскировать расшалившиеся нервы. Ева Бенедикт не увидит ничего, кроме уверенности.

Брэндон подхватил спортивную сумку, Джулия – «дипломат», и, взявшись за руки, они вышли из самолета. К ним сразу же приблизился мужчина в темном форменном костюме и фуражке.

– Мисс Саммерс?

Джулия притянула Брэндона чуть ближе к себе.

– Да?

– Лайл, шофер мисс Бенедикт. Я должен сразу отвезти вас в имение, а багаж доставят позже.

Ему не более тридцати, решила Джулия, согласно кивая, и сложен, как футболист. А бедрами вихляет так, что скромная форма кажется насмешкой.

Пока Лайл вел их через здание аэропорта, Брэндон глазел по сторонам, стараясь ничего не пропустить.

Автомобиль ждал у выхода. Только «автомобиль» – слишком жалкое слово для длиннющего сверкающего лимузина, подумала Джулия.

– Здорово! – восхищенно произнес Брэндон. Мать и сын перемигнулись. В салоне пахло розами, кожей и духами. – Телевизор, – шепнул Брэндон. – Вот парни удивятся, когда я им расскажу.

– Добро пожаловать в Голливуд, – сказала Джулия и, проигнорировав охлажденное шампанское, налила в бокалы пепси. – Твое здоровье, приятель.

Всю дорогу Брэндон болтал о мелькающих за окном пальмах, и о скейтбордистах, и о будущей поездке в Диснейленд. Когда лимузин въехал в Беверли-Хиллз, Брэндон уже решил, что станет шофером.

Скинув туфли, Джулия погрузила ступни в ковер с высоким ворсом и откинулась на спинку дивана. Назвать это сиденьем язык не поворачивался.

Вскоре показалась высокая каменная стена с массивными чугунными воротами и каменной будкой рядом с ними. С тихим жужжанием ворота величественно распахнулись, пропустили лимузин и снова закрылись. Щелкнули замки. Жизнь взаперти, мелькнуло в голове у Джулии.

Правда, за воротами оказался рай. Рай Евы. Не прошло и нескольких часов, как Джулия с сыном покинули холодное Восточное побережье, а здесь – зеленеющие деревья и цветущие кустарники. Пруд, усеянный глянцевыми листьями лилий. Над ним затейливый мостик. На зеленую лужайку важно выступил павлин, и его самка заворковала, как влюбленная женщина. Брэндон раскрыл рот от изумления.

Показался дом, и теперь Джулия потеряла дар речи. Ослепительно белый, как и лимузин, трехэтажный дворец в форме буквы Е с тенистыми садами между тремя выступающими вперед крыльями казался женственным и неподвластным времени, как и его хозяйка. Арочные окна и переходы смягчали архитектурные линии, не умаляя впечатления силы и достоинства. Ажурные белые балкончики украшали верхние этажи. В ослепительном контрасте с белоснежными стенами тянулись вверх по решеткам яркие цветы: алые, синие, лиловые, оранжевые.