Дороги, ведущие в Эдем - Трумен Капоте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потому что миссис Мансон вдруг отчетливо поняла, что Вини не позвонит ни завтра, ни вообще никогда.
Перевод О. Алякринского
Положение вещей
(1944)
Миниатюрная белокурая женщина, с пышной прической в стиле помпадур, прошла враскачку между столами тряского вагона-ресторана и медленно опустилась на стул у окна. Она пометила карандашом выбранные блюда в меню и, близоруко сощурившись, оглядела сидящих напротив нее розовощекого морского пехотинца и девушку с личиком в форме сердечка. Сразу заметив у девушки на безымянном пальце дешевенькое золотое колечко и красную ленту в волосах, она сочла ее простушкой и мысленно окрестила «фронтовой невестой». Потом едва заметно улыбнулась, приглашая соседей по столу к разговору.
Девушка приветливо заулыбалась в ответ:
— Вам повезло, что вы пришли так рано, а то тут всегда народу битком. Мы даже не смогли пообедать из-за толпы русских солдат — они тут ели… или пили… Боже, вы бы их видели! Все как Борис Карлофф, ей-богу!
Ее скороговорка напоминала стрекот кипящего чайника на плите, и женщина невольно откашлялась.
— Представляю, — сказала она. — До этой поездки я даже предположить не могла, что их сейчас так много везде… Я имею в виду солдат. Это заметно, только когда едешь в поезде. Я все удивляюсь: откуда они берутся?
— С призывных пунктов, — выпалила девушка и глупо захихикала.
Ее муж виновато покраснел:
— Вы едете до самого конца, мэм?
— Надеюсь… Этот поезд двигается так медленно, как…
— Как патока с ложки льется! — воскликнула девушка и опять застрекотала: — Вы себе представить не можете, как мне тут нравится! Я целый день просто не могла отлепиться от окна. У нас в Арканзасе, откуда я родом, вокруг одни только равнины, и, когда я вижу горы, у меня прям сердце заходится от восторга! — Она повернулась к мужу. — Милый, как думаешь, мы уже в Каролине?
Морпех выглянул в окно, за которым уже сгущались сумерки, быстро окрашивая небо густой синевой, под которой, словно отражаясь друг в друге, теснились горные кряжи. Он оторвал взгляд от темного пейзажа и заморгал, ослепленный яркими лампами вагона-ресторана.
— Скорее, это Виргиния, — пожав плечами, предположил он.
Со стороны спальных вагонов появился солдат, который поспешно шагнул к их столу и бессильно рухнул на свободный стул. Форма была ему явно велика и топорщилась складками на тщедушном теле. Его лицо, исхудавшее, с заострившимися чертами, казалось мертвенно-бледным по сравнению с румяным лицом морпеха, а черные, коротко стриженные волосы блестели под яркими лампами вагона, словно котиковая шапка. Он медленно обвел всех троих затуманенным взглядом, как будто его отделяла от них невидимая пелена, и нервно тронул два капральских шеврона на рукаве.
Женщина недовольно заерзала и придвинулась ближе к окну. Она проницательно решила, что солдат пьян, и заметила, как девушка наморщила носик, явно солидаризуясь с ее вердиктом.
Когда к столу подошел негр в белом фартуке и снял с подноса тарелки с заказами, капрал устало произнес:
— Я буду кофе, большую кружку, и двойные сливки.
Девушка поддела вилкой кусочек цыпленка в белом соусе.
— Ты не считаешь, милый, что в этом поезде за еду дерут ужасно дорого?
И тут началось.
Голова капрала вдруг мелко-мелко задергалась. Он выгнулся и замер, нелепо подавшись головой вперед: его рот уродливо растянулся, а на шее, скованной судорогой, набухли вены.
— Боже мой! — воскликнула девушка, а женщина выронила нож для масла и машинально прикрыла глаза ладонью. У морпеха на мгновение округлились глаза, но он быстро сообразил, что делать, и достал пачку сигарет.
— На-ка, приятель, покури!
— Прошу вас… Спасибо… Очень любезно… — пробормотал капрал и стукнул по столу стиснутым кулаком.
От удара подскочили, звякая, столовые приборы, а вода выплеснулась из наполненных доверху стаканов. Над столом повисла тишина, которую то и дело прорезали взрывы хохота из дальнего конца вагона-ресторана.
Потом девушка, понимая, что она сейчас в центре внимания, убрала выбившийся локон за ухо. Женщина подняла взгляд и прикусила губу, увидев, как капрал пытается закурить.
— Давайте я, — предложила она.
Но ее рука так сильно дрожала, что зажженная спичка потухла. Когда же ее вторая попытка увенчалась успехом, она выдавила жалкую улыбку. Вскоре приступ прошел.
— Мне так стыдно, — пробормотал капрал. — Прошу вас, простите меня.
— О, мы понимаем, — заявила женщина. — Мы все отлично понимаем.
— Вам больно? — спросила девушка.
— Нет, нет, это не больно.
— А я боялась, что вам больно. Так это выглядело. Это что-то вроде икоты, да? — Она вдруг резко качнулась вперед, словно ее пихнули в спину.
Капрал провел пальцем по краю стола и, помолчав, проговорил:
— Все со мной было в порядке, пока я не сел в поезд. Врачи обещали, что все будет нормально. Так и сказали: «С тобой все о’кей, солдат!» Это от возбуждения, от радости, что я наконец вернулся в Штаты, что я свободен и это чертово ожидание закончилось… — Он вытер пальцем глаз. — Простите!
Официант поставил на стол кружку кофе, и женщина попыталась было пододвинуть ее поближе к капралу, но тот почти злобно оттолкнул ее руку:
— Прошу вас, не надо. Я сам справлюсь.
Сконфузившись, она отвернулась и стала разглядывать свое отражение в окне. Ее лицо казалось совершенно спокойным, и это ее удивило, потому что она ощущала гипнотическую нереальность происходящего, как если бы ее переносило из одного сна в другой. Стараясь думать о чем-нибудь постороннем, она стала следить за мерным движением вилки морпеха от тарелки до его рта. Девушка ела с жадностью, а вот в ее тарелке еда уже совершенно остыла.
А потом приступ повторился, хотя и не в такой острой форме, как в прошлый раз. Женщина вздохнула, когда ее отражение расплылось в слепящем свете огней встречного поезда.
Капрал тихо ругался, и его проклятья звучали как слова молитвы. Потом он судорожно обхватил голову обеими руками.
— Слушай, парень, может, тебе врачу показаться? — заметил морпех.
Женщина схватила капрала за судорожно вздернутую руку.
— Я могу вам чем-то помочь? — спросила она.
— В госпитале, чтобы купировать приступ, врач смотрел мне прямо в глаза… Когда я смотрю кому-нибудь в глаза, это проходит…
Она заглянула ему в лицо.
— Ну вот, — произнес капрал, сразу успокоившись, — вот и прошло. Вы милая!
— Где это вас так? — спросила
