И снова война - Станислав Сергеев

Весьма трагическим моментом нашей эпопеи был последний рывок к окопам, занятым советскими бойцами, когда на фланге обнаружилась свеженькая зенитная батарея, внезапно устроившая пострелюшки по нашим бронированным машинам, сумев вывести из строя еще один БТР и подбить прямо посередине поля трофейный грузовик с продуктами. Танковые пушки без особого труда подавили новоявленную угрозу: лазерные дальномеры, баллистические вычислители, да к тому же еще корректируемая стрельба советской артиллерии быстро позволили справиться с зенитно-артиллерийской проблемой. Возникшая задержка дала немцам возможность перекинуть дополнительные подкрепления, и нам пришлось отбить несколько вялых контратак, что повлекло дополнительные жертвы и просто гигантский расход дефицитных боеприпасов для оружия из будущего, запас которых можно было восполнить только в нашем времени.

Перебравшись на свою территорию, и успев спрятаться в складках местности, мы еще пару часов пережидали массированный артобстрел озверевших от нашей наглости немцев. Тут уже пошла обычная контрбатарейная борьба, где у нас было неоспоримое технологическое преимущество, тем более в свете начинающихся сумерек подняли в воздух метеозонд с видеокамерой оснащенной мощной оптикой и тепловизором и более основательно разглядеть вновь подтянутые батареи противника и соответственно попытаться их задавить огнем.

В процессе боя я несколько раз пытался связаться с Базой, но она не выходила на связь. Уже прорвавшись к нашим позициям, целенаправленно отправился к точке перехода и несколько часов просидел в ожидании открытия портала, с каждой прошедшей минутой все больше и больше понимая, что случилось нечто весьма неприятное.

Бой постепенно затихал: в окопах противника снова замелькали характерные по форме каски, но в бой ввязываться они не решались — очередное показательное избиение немецкой артиллерии на этом участке фронта было лучшим аргументом. Правда, кто-то из немецких младших командиров решил проявить инициативу и обстрелял из минометов наши окопы. Тут народ снова удивился — занимавших до этого окопы немцев быстро научили уважать наших артиллеристов и без надобности они старались не открывать огонь, а тут такая наглость. Быстро определив позиции минометов, целый гаубичный дивизион тут же по ним отработал, и в качестве закрепления урока раскатали разведанные с метеозонда места расположения полевых кухонь, которые согласно типичной немецкой пунктуальности уже дымили, распространяя даже до наших окопов запахи свежеприготовленного ужина.

Оставшись без законного ужина, немцы обиженно постреляли в ответ и затихли, изредка пуская в воздух осветительные ракеты. Ближе к полуночи и это они как-то странно прекратили. Убедившись, что портал не открывается, я вернулся к своим бойцам и решил наконец-то по серьезному поговорить с Ненашевым. Его вместе с тремя уцелевшими бойцами по моему указанию изолировали в отдельном блиндаже до особого разрешения.

В это время шел дележ захваченного грузовика с продуктами — не смотря на то, что сюда регулярно через порталы перетаскивали тонны грузов, проблема с продовольствием стояла весьма серьезно — осажденный Севастополь тоже не мог себе позволить выделять много ресурсов для содержания Бориспольской группировки. Поэтому любую добычу встречали с радостью, считали и делили "по совести, хотя тут кому как повезет. Оставшийся на ничейной полосе подбитый грузовик с продуктами, вокруг которого валялись консервы, раскиданные взрывом зенитного снаряда, оказывается, вызывал нездоровый интерес не только у наших бойцов — наблюдатели, оснащенные проборами ночного видения, засекли несколько человек с той стороны подбирающихся к вожделенному грузу. Ради интереса меня известили мои бойцы, отслеживающие изменение обстановки у противника и когда командир сводного полка держащего оборону на этом участке хотел устроить контратаку, ему просто посоветовали вызвать майора госбезопасности Кречетова, коим я именовался в последнее время и посоветоваться с ним. Вдруг что дельное придумаю, тем более привлекать секретные танки, которые навели столько шороха у фашистов, без моего ведома строго запрещено.

В окопах меня встретил прапорщик Кафтайкин, на данный момент командующий сводным отрядом из бойцов внутренних войск, которые шуршали на передовой, отрабатывая методы нанесения максимального ущерба противнику, при этом обучая этому искусству группу приданных специалистов специально откомандированных для перенимания опыта у потомков.

Идя в темноте по окопу в сопровождении пехотного капитана, командира батальона, где через каждые двадцать метров нас окликали часовые, приблизились к посту моих наблюдателей. Коля Кафтайкин сидя на пустом ящике из-под патронов что-то тихо рассказывал одетому в советский маскхалат человеку: скорее всего один из спецов главного управления госбезопасности, шестерку которых обкатывали на передовой вместе с нашими ребятами. Увидев меня, они осторожно поднялись, прекрасно зная, что на фронте тянуться не принято, но воинское чинопочитание никто не отменял.

— Привет Коля, ну что у нас там?

— Товарищ майор, да там человек шесть фрицев шуршат возле грузовика, наши консервы собирают.

— Так в чем проблема, выдвигай две снайперские пары с бесшумками и с ночниками, пусть всех положат, а потом отправляйте нашу группу и собирайте жрачку.

— Для выдвижения готовы три пары — две снайперские и одну с пулеметом для поддержки, просто без вашей команды ничего пока делать не стали…

— Хорошо. Считай, я дал добро. Только за жрачкой выпускайте местных разведчиков — сами не лезьте, не хватало, чтоб кого-то из наших утянули на ту сторону. Уж слишком все это на ловушку похоже. А так, если будет возможность, прихватите языка какого-нибудь, может, что интересного расскажут, тут вроде свежие немцы появились. Интересно будет узнать, кого принесло.

— Понятно. Сделаем товарищ майор.

И повернувшись к комбату, дал команду.

— Капитан, а вы поднимайте людей, может придется ночную атаку противника отбивать. Артиллеристов я сейчас предупрежу, чтоб в случае чего поддержали. Они как раз все основные цели раздолбали, пусть новые выявляют и давят.

Пока снайпера выдвигались на позиции, я, договорившись с нашим мобильным центром управления артиллерийским огнем, оставаясь на связи, отправился в блиндаж, где сидели наши новые коллеги, путешественники во времени, из специального отряда ФСБ. За операцию по изъятию продуктов, я не как раз и не волновался: вряд ли это подстава, слишком мало времени прошло для организации такой многоходовки, поэтому когда появилась возможность спокойно поговорить с попаданцами, оправился к блиндажу, где содержали ФСБ-шников.

Там на охране сидели мои ребята — слишком важные гости к нам попали. Тут пришлось снова связываться по радио и предупреждать о своем визите. Встретил меня вездесущий Вяткин, которому я всегда старался поручать такие вот дела.

— Здравия желаю, товарищ майор?

— Привет. Как там задержанные?

— Да нормально. Тихо сидят. Ждут вас.

— Как тебе снова на передке?

— Да как, товарищ майор. Лучше. Теперь мы не слепые и есть чем ответить. Всяко лучше, чем тогда под Могилевом, когда с винтовками на танки…

— Прав, прав. Я тогда в Могилеве мечтал хотя бы об одном танке…

Я как-то замолчал, вспомнив Могилев, развалины города, где дрались до последнего. Где умер парень Виктор, прикрывший меня своим телом. Вспомнил летчика Иволгина, похороненного где-то под Рославлем. Сколько их таких было безвестных и забытых. Сейчас мне предстоял серьезный и трудный разговор и, как бы обращаясь к ним, просил дать мне силы и уверенность, потому что сам уже был на грани. Слишком много всего навалилось и постоянное нервное напряжение уже давало о себе знать.

— Вот что, давай капитана Ненашева сюда, поговорит надо, пощупать, что он за человек.

— Ой не простой человек, товарищ майор.

— А нам что в последнее время попадаются другие?

— То же верно.

— Давай его, только так, по-хорошему, без пинков. Если человек стоящий, может и договоримся. Что-то там у них не сложилось и судя по всему, им интересно с нами дружить.

Вяткин ушел, а я остался один в пустом окопе, дожидаться задержанного. Пока было время, пытался разглядеть в темноте немецкие окопы, вдыхая холодный осенний воздух. Странно — раньше наслаждался каждой минутой спокойствия на чистом воздухе, особенно после многомесячного сидения в бункере, а тут даже и это не радовало. За спиной раздались шаги и голос Вяткина.

— Вот, товарищ майор, доставил.

Света практически не было и только периодически мелькающая в просветах несущихся по небу облаков Луна позволяла хоть что-то видеть. Ненашев в цифровом камуфляже будущего, правда без разгрузки и бронника, выглядел все равно чужеродно на фоне простых гимнастерок и шинелей, хотя мне все это уже примелькалось, и особого диссонанса я в этом не наблюдал. Морозец уже неплохо пробирал до костей и я в некоторой степени даже завидовал своим курящим соратникам, которые стоя в стороне, затягивались вонючими трофейными сигаретами, старательно пряча огоньки от возможных наблюдателей и снайперов противника. Мудрый Вяткин оставив нас наедине с ФСБ-шником, предусмотрительно удалился метров на десять по окопу, но я не сомневался, что мой нынешний собеседник находится под плотным контролем, и если он что-то попытается выкинуть, пара снайперов с "ночниками" его уже держат на прицеле. Тем более буквально несколько минут назад, я слышал, как старшина вполголоса инструктировал двух наших снайперов-кукушек Малого и Миронова. Ценят, значит уважают. Какое-то чувство теплоты позволило как-то бесшабашно улыбнуться и я по-новому осмотрел с ног до головы своего гостя и поздоровался: