Ночь с Каменным Гостем - Антон Леонтьев

– Госпожа профессор, вы – один из ведущих специалистов по психологии серийных убийц в нашей стране, кроме того, вы – автор книги, которая выйдет в свет на следующей неделе, и книга эта посвящена маньякам. Напомните нашим слушателям, кто же главный герой этого произведения.

Кира Компанеец, улыбнувшись, ответила:

– Вы правы, Дана, недавно я закончила работу над документальным исследованием, одной из центральных тем которого является личность легендарного убийцы Вулка Сердцееда, ставшая частью народного эпоса. Как известно, некий серийный убийца, лишивший жизни восьмерых дам легкого поведения в конце 1923 года, так никогда и не был пойман. Относительно его персоны имеется великое множество гипотез, но ни одна из них до сих пор не была доказана. В первой части своей книги, посвященной Сердцееду, которая называется «Меня зовут Вулк», я подробно анализирую все существующие версии и выдвигаю совершенно новую и, поверьте мне, Даночка, сенсационную!

Впрочем, издательство, выпускающее книгу профессорши, нам ничего не платило, а идею пригласить на программу Киру Компанеец подала мне моя верная помощница Веточка, которая откопала в одном из журналов интервью с сей ученой дамой. А раз деньги не плачены, то нечего позволять профессорше заливаться соловьем в прямом эфире и пиарить свою книжку!

– И кто же, по вашему компетентному мнению, является этим воплощением ада, безжалостным маньяком, который лишал жизни столь страшным образом падших женщин? – спросила я, поддерживая беседу.

– О, этого я, Даночка, сказать вам не могу, – не без некоторого кокетства заявила Кира Компанеец. – Повторюсь, что моя книга проливает совершенно новый свет на события более чем восьмидесятилетней давности.

Профессорша, несмотря на все ее потуги, была достаточно нудной собеседницей. Однако это с лихвой компенсировалось присутствием Серафимы Гиппиус.

– Серафима Ильинична, а кто, по вашему мнению, был этим самым Вулком Сердцеедом? – поинтересовалась я, обращаясь к скучающей писательнице.

– Я откуда знаю? – ответила она. – Личность Джека Потрошителя так до сих пор стопроцентно и не установлена, и что, это мешает вам спокойно спать? И вообще, давайте не будем тревожить мертвых! Вулк Сердцеед, как и его жертвы, давно покинул этот свет, так что нет нужды рассуждать о том, кто бы мог им быть!

Профессор энергично замотала головой, выражая свое полное несогласие со словами Серафимы Ильиничны.

– Мне кажется, что вы не правы, – упрямо произнесла она. – Злодеяния Вулка Сердцееда – это одна из уникальных тайн мировой криминологии, она увлекала меня с юности! И вообще, я исхожу из того, что Вулк породил, так сказать, последователей. Ведь и другой кровавый маньяк, который наводил ужас на жителей нашей столицы в середине семидесятых – начале восьмидесятых, по странному стечению обстоятельств носил имя Вулк – ему отведена вторая часть моей книги.

– Хороший подарочек к Новому году и Рождеству, – протянула Серафима Ильинична. – Теперь я знаю, что именно подарю своей закадычной подруге Рае Водянской, – ваш бестселлер. Это лучше, чем книга с рецептами ста низкокалорийных и диетических блюд из тыквы, которую я уже, честно говоря, для нее присмотрела в лавке букиниста.

– Вы имеете в виду того Вулка Климовича… – протянула я. – Но какая между ними связь кроме того, что они носили одно и то же имя?

Кира, тряхнув рыжей шевелюрой, воскликнула:

– О, Даночка, именно об этом и идет речь в моей замечательной книге! Наш Вулк Сердцеед, действовавший в 1923 году, так и не был пойман. А вот Вулк Климович, который, как доказал суд, убил тридцать три человека, понес заслуженное наказание.

– Говорят, что Вулк Климович сознался в убийстве чуть ли не полусотни человек, просто у суда не было доказательств, хотя его признания выглядели достоверными, – встряла в разговор Серафима Ильинична. – Я помню ту атмосферу ужаса и беспомощности, которая царила в Экаресте в те годы! Женщин – удушенных, изнасилованных и расчлененных – находили в лесополосе, на обочине шоссе, в стоках канализации. Однако по приказу из Политбюро существование маньяка отрицалось – коммунистические бонзы не желали признавать, что многочисленные жертвы – дело рук одного чрезвычайно умного и беспощадного маньяка, а не разных и не связанных между собой преступников.

– Вы правы! – воодушевилась профессорша. – Вулк Климович зверствовал на протяжении девяти лет, и в течение этого времени никто официально не желал признать, что наша столица находится в руках опаснейшего безумца! На него устраивали облавы, засады, пытались помешать его, так сказать, «работе» при помощи патрулей дружинников, полицейских кордонов и даже комендантского часа…

– Прекрасно помню, – отозвалась Гиппиус. – В 1983 году меня застукали на улице в начале двенадцатого ночи, я возвращалась с именин подруги. Милые полицейские препроводили меня в участок! Я что, похожа на маньяка? А в ту же ночь Климович совершил очередное убийство!

Профессорша Компанеец затараторила, стараясь удивить меня и слушателей своими глубокими познаниями:

– О да, теперь ясно, что все эти мероприятия не только не мешали Вулку убивать, а, наоборот, подстегивали его. Он ведь понимал, что на его поимку брошены лучшие силы страны, и, упиваясь собственным всесилием, придумывал трюк за трюком, чтобы оставить полицию в дураках и найти новую жертву! Поймать Климовича помогла, как известно, случайность – он пнул ногой облаявшую его таксу, принадлежавшую соседке по лестничной клетке, причем так сильно, что сломал бедному животному лапку. Соседка обратилась в полицию, на квартиру к Климовичу пришел участковый. Вулк грубо его обругал из-за закрытой двери и отказался впустить. Пришлось вызывать подмогу. Когда дверь взломали, то обнаружили в квартире, которую Климович снимал втайне от жены для утех с любовницами, которых потом почти всех и убивал, филиал ада – в кладовке было полно одежды, снятой им с жертв, а в холодильнике… – Голос профессорши дрогнул: – В холодильнике нашли пять сердец последних жертв! Сам маньяк удрал через окно, но далеко уйти он не смог, его арестовали через несколько часов на автовокзале.

– Вот вам и соль всей истории: не обижайте братьев наших меньших! – с ехидством заметила Серафима Ильинична.

Кира судорожно сглотнула и, не оценив сарказма писательницы, продолжила:

– Как известно, был грандиозный судебный процесс, Климовича отправили на психиатрическую экспертизу в институт, где я работала над кандидатской. Мне, можно сказать, повезло, я входила в команду психологов и психиатров, которым было поручено установить степень вменяемости Вулка Климовича. Нами руководил всемирно известный профессор Норберт Штайн, директор Института судебной психиатрии имени Фрейда, в котором я сейчас имею счастье работать. Климович был признан полностью вменяемым, суд приговорил его к смертной казни, и на исходе 1985 года приговор был приведен в исполнение. Как сказал тогда профессор Штайн, большой любитель латинских выражений, омнес уна манет нокс – всех нас ожидает одна ночь!

– Конечно, это все жутко занимательно, – заявила я, посматривая на часы. – Вернее, и жутко, и занимательно, однако, уважаемая Кира Артемьевна, какое отношение Вулк Климович имеет к своему зловещему предшественнику – Вулку Сердцееду?

Профессор откашлялась и, пристально взглянув на меня, прошелестела:

– То, что я скажу сейчас, Даночка, широкой публике неизвестно. Мне доводилось несколько раз беседовать с Вулком Климовичем и проводить с ним тесты на предмет выяснения его вменяемости. На суде ему слова не дали, хотя он порывался донести до народа правду.

Кира замолкла. Я радостно потерла руки: похоже, она решила расколоться и выдать в прямой эфир что-то сенсационное! Даже Гиппиус, загасив в пепельнице сигарету, с любопытством уставилась на мадам Компанеец.

– Вулк Климович утверждал, что его отец не кто иной, как Вулк Сердцеед! Видимо, при помощи этой басни маньяк пытался представить себя в глазах экспертов невменяемым, мечтая отправиться до конца дней в сумасшедший дом, а не в камеру смертников. Якобы, когда Вулку было семнадцать лет, а в этом возрасте Климович и совершил первое убийство, ему во сне явился субъект, заявивший, что он – его отец-Сердцеед. Призрак будто бы передал ему свою силу и толкнул Климовича на совершение первого ужасного злодеяния. И вообще, Климович рассматривал себя как реинкарнацию собственного родителя. Он был твердо уверен в том, что дух Сердцееда вселился в него и завладел его душой. Именно поэтому он, как и Вулк Сердцеед, извлекал из грудной клетки жертв сердца, которые… из которых…

Профессор запнулась и наконец выпалила:

– Которые он вместе с молоком и овощами взбивал в шейкере, получая протеиновый «коктейль бессмертия»!

– Фи, какая гадость! – скривила губы Серафима Гиппиус. – Больше никогда не буду пить коктейли!