РАССКАЗЫ - ОХАЙЕЗА

С наступлением ночи к звукам песен стали примешиваться незамысловатые мелодии флейты. Это означало прощание любящих. Юные воины, одетые в лучшие одежды, жалобно играли на флейтах у палаток своих возлюбленных. Около полуночи пятьсот воинов, цвет племени, двинулись в поход против заклятого врага. Татокала был в прекрасном настроении духа. Желая похвастаться перед врагами, он надел свой убор из орлиных перьев. Он сразу бросался в глаза, как один из самых выдающихся воинов своего племени. На него, вероятно, возложат какую-нибудь особо трудную задачу, и он может рассчитывать на новую славу, на новые отличия.

Через пять дней Лакоты разбили свой лагерь на расстоянии одного дня пути от постоянных поселений союзных племён Арикаров, Манданов и Хидатсов. Двум воинам: Татокале и Уaмбли Чинче – Молодому Орлу – вождь племени приказал ночью отправиться к главному расположению врага и осмотреть его. Лакоты предполагали, что большинство неприятельских охотников находится уже на своих зимних квартирах и что, в таком случае, придётся иметь дело с довольно многочисленным врагом. Воины предвкушали бой, который должен был вплести новые подвиги в старые боевые предания.

Оба воина быстро, как только могли, скакали к лагерю врага. Ночь благоприятствовала им: было полнолуние, и лишь изредка луна застилалась небольшими облаками, бросавшими на землю длинные тени.

Они довольно близко подъехали к деревне врага незамеченными. Здесь они спешились, припали к земле и стали внимательно наблюдать за неприятельскими воинами. Татокала предложил смелый план – пробраться во вражескую деревню и смешаться с толпой её обитателей. Оба Лакота внимательно прислушивались даже к взвизгиваниям и любовным возгласам врагов, ибо, кто знает, быть может и им, разведчикам, придётся подражать этим крикам.

Хотя в различных частях деревни проходили различные собрания, но враг был настороже. Жилища его были сделаны из бревён и переплетённых прутьев, покрытых дёрном, и находились наполовину под землей. У землянок, стоявших с краю, были привязаны боевые кони – на случай внезапного нападения.

Как раз в тот момент, когда большое облако, заслонив луну, затенило почти весь лагерь, в одной из самых больших землянок раздались удары большого барабана. Разведчики, заметившие способ ношения одеял воинами вражеского племени, натянули на голову свои собственные и спокойно пошли на зов барабана.

Подойдя ближе, они внимательно осмотрелись, но никто не обращал на них никакого внимания, и они, успокоившись, подошли вместе с группой юношей к скрытой почти наполовину под землёй хижине и через отверстия в стене заглянули внутрь. В ней собралось много гостей. Среди приглашённых было много выдающихся воинов, и каждый из них хвастался своими подвигами против Лакотов. Татокала чуть не забылся и с трудом удерживался от желания всадить стрелу в того или иного храброго рассказчика.

Затем оба разведчика стали бродить по деревне. Высмотрев её положение, сосчитав, сколько в ней жилищ, и узнав всё, что им было надо, они старались улучить удобный момент, чтобы скрыться незамеченными. У одной большой хижины они увидели группу юношей. Татокала, охваченный неожиданным любопытством, заглянул внутрь: с уст его сорвался слабый возглас удивления и он тотчас отшатнулся.

– Что случилось? – спросил его спутник, но не получил никакого ответа.

Это было, по-видимому, жилище вождя. Семья была занята обычными делами, и яркий свет очага освещал милое лицо девушки.

Застывший на месте Татокала дрожал, однако, как осиновый лист, под своим одеялом.

– Бежим, друг мой: большое облако опять накатывается на луну, – заторопил его Уамбли.

Но Татокала стоял по-прежнему в какой-то нерешительности. Вдруг он снова бросился к хижине и во второй раз заглянул в неё. Там сидела его возлюбленная, вновь принявшая человеческий образ! На ней было платье из оленьей кожи, расшитое блестящими зубами вапити. Скромно склонившаяся над своим вышиванием, она была полным подобием Талуты.

Татокала и Уамбли удалось незаметно скрыться из деревни, и они бросились к тому месту, где были спрятаны их кони. Татокала послал Уамбли вперёд и велел ему передать своим, что сам он остается возле деревни, чтобы высмотреть, с какой стороны будет удобнее всего произвести нападение.

Оставшись один, он стал думать, что ему делать. Он решил во что бы то ни стало до рассвета ещё раз увидеть девушку! Это было смелое предприятие! Но Татокала помнил свой разговор с духом Талуты и её слова об обещанной ему встрече с её двойником.

Он обогнул плетень и выбрал такое место, откуда ему был виден весь лагерь. К тому времени уже смолк бой большого барабана и весёлые крики развлекавшейся молодежи. Деревня, по-видимому, заснула. Луна ярко светила, и Татокала пошёл прямо к хижине девушки. С его приближением несколько собак залаяло, но Татокала сумел заставить их замолчать, сделав то же, что делают в подобных случаях сами Арикары. Татокала тихо приподнял одеяло, закрывавшее вход в землянку вождя. Он увидел в средине догорающий огонь, а вокруг него членов семьи, спокойно спавших на своих местах. Девушка спала напротив входа, на том же месте, где и сидела вечером.

Сильно билось сердце юноши. Быстро посмотрел он направо и налево, – всё было тихо и неподвижно. Тогда он надвинул себе одеяло на голову, как это принято у юношей, делающих предложение, и тихо вошёл в хижину.

Девушка прилежно вышивала весь вечер, а потом улеглась спать. Она видела во сне сестру-близнеца, которая уже являлась ей и раньше, в особенности перед какими-либо важными событиями в её жизни.

На этот раз она пришла с красивым юношей другого племени и сказала: «Сестра, я привела тебе Лакота. Пусть он будет твоим мужем!»

Спящая открыла глаза и увидела перед собой склонившегося юношу, который нежно теребил её платье, как это делает возлюбленный, желающий разбудить свою милую.

Увидев, что она проснулась, он дотронулся до её груди и сказал:

– Талута.

Затем он сказал ей знаками, что его зовут Татокала. Это понравилось девушке, так как её единственный брат, умерший в прошлом году, носил это имя. Она немедленно поднялась и разгребла пепел, так что засверкали яркие угли. Затем она стянула одеяло с лица Лакота. Он был похож на человека, который являлся ей во сне.

Он взял её за руку. В его пожатии она почувствовала всю силу его любви и поняла чего он хочет. Затем она коснулась к своей груди, сделала знак щита и произнесла на своем языке слово «стазу» – «щит». Он истолковал это как хорошее предзнаменование, и на языке жестов, понятном всем краснокожим, предложил ей стать его женой.

Девушка ясно помнила свой сон и не противилась. Их души нашли друг друга, и несколько минут они молча сидели рядом. Затем Татокала поднялся и сказал:

– Пойдем со мной!

И она молча вышла из отцовской хижины и ушла с ним в лес.

В разгаре славы, когда представлялся самый удобный случай удовлетворить свое честолюбие, храбрый Татокала исчез таинственным образом. Уамбли вернулся к своим из разведки с самыми благоприятными известиями. Он сообщил, что три союзных племени заняты торжествами и играми и что скоро приедет Татокала с дальнейшими сведениями относительно наиболее удобного места нападения на вражескую деревню.

Краснокожие воины нетерпеливо дожидались возвращения Татокалы до самого крайнего момента. Было уже слишком поздно, когда они бросились в атаку. Солнце уже взошло над холмами, и почти все мужчины вражеских племён уже вышли из хижин и палаток. Разгорелась яростная битва. Много раз Лакоты были отбиты, но каждый раз они снова собирали свои силы и бросались в атаку, нападая до самого захода солнца. С наступлением темноты они отступили с большим уроном. Если бы Татокала вернулся вовремя, они напали бы на врага на ранней заре, когда он ещё спал. После битвы Арикары, Манданы и Хидатсы стали собирать своих убитых. Жалобные стоны и плач раздавались во мраке ночи. И вот, в лагере стало известно, что исчезла прекрасная дочь вождя Арикаров. Предполагали, что её взяли в плен ранним утром, когда она водила на водопой своих коней. К скорби по поводу её утраты примешивалось беспокойство, что Лакоты могут оскорбить её честь, и юноши посылали по адресу врагов грозные проклятия. О, как хотелось им посчитаться за это с врагом!

Хотя Лакоты одержали некоторую победу, но она стоила жизни немалому числу храбрейших воинов, и никто не мог сказать, что стало с Татокалой, этим любимцем бога войны. Кое-кто заподозрил его в том, что он испугался трудности битвы и убежал, но это подозрение было отвергнуто. Наконец, стали говорить, что его, вероятно, узнали, когда он пришёл в деревню второй раз, и, конечно, убили. Вот почему враг был так настороже при нападении Лакотов.

– Хе, хе, хе! Мичинкши! Ах, мой сын! – заплакал старик-отец, услышав эту весть.