Сбежавшая невеста - Хэстер Броун

– А если я надену те перчатки со стразами для мытья посуды, которые ты подарила мне на Рождество, можно мне будет остаться на кухне? – спросила я. – Тед наденет майку и прихватит свои лучшие грабли, так что мы отлично отразим общую идею рая. Или ада.

– Я не стану надевать майку на вечеринку в январе! – в ужасе возразил Тед.

Джо расхохоталась, искренне и громко, тем здоровым смехом, который так не шел ее крошечному ротику, почесала на прощание Бэджера за ухом и зацокала шпильками к выходу, помахав нам рукой.

Тед проводил ее тем же тоскливым взглядом, которым обычно у него удостаивался только карри навынос. А когда Тед обернулся и заметил, что мы с Бэджером на него глазеем, вожделение во взоре тут же сменилось легким смущением. Прежде чем я успела среагировать, он подцепил остатки моего сэндвича с яйцом и сунул в рот.

– Так что ты придумала с растениями Великой Благодати? Когда поменяешь их местами? – спросил он с полным ртом.

– Сегодня заберу их домой, а на следующей неделе, когда она вернется, привезу горшки с теми, которые вырастила я. Если я пересажу свои растения в эти эксклюзивные горшочки, она не заметит подмены.

– А это особенные горшки? – Тед уставился на терракотовые сосуды. – Как по мне, стандартная глина.

Я вздохнула. Грейс специально заказывала их в Италии.

– Как мало ты знаешь о женской клиентуре, Тед.

– Для того я тебя и пригласил на работу, – ответил он, протягивая лапу к последним кусочкам моего бекона.

Я с превеликим удовольствием выхватила у него тарелку и скормила остатки Бэджеру.

Глава вторая

Просторная квартира на Леоминстер-плейс, которую я делила с Джо, принадлежала ее семье с 1865 года.

Когда-то де Вере владели всем домом, всеми четырьмя элегантными его этажами, под лестницей у них жила команда слуг, и они могли любоваться (высунувшись из чердачного окна) видом на Букингемский дворец.

После войны дом разделили на квартиры, которые продали, чтобы выплатить наследственные пошлины, оставив только ту, что когда-то была бальным залом, – в ней теперь жила Джо, – и крошечную каморку садовника в подвале, где ее мать Мэриголд останавливалась, когда приезжала переждать ежемесячный семейный кризис. Джо настояла на том, чтобы их разделяли как минимум два этажа «для общего психического здоровья».

Я видела довоенные фотографии Леоминстер-плейс, 17, когда этот дом был популярным местом собраний высшего общества, на парадной лестнице выстраивались слуги в ливреях и повсюду стояли пальмы в бочках, но те дни давно прошли. Теперь там, где раньше горничные приседали в реверансах, стоял почтовый столик, заваленный рекламными буклетами пиццерий, и горный велосипед Дикона, живущего наверху. Паркет, который раньше полировали, скрылся под плотным ковром. Но прошлая роскошь не испарилась бесследно. Наша квартирка была одной из самых маленьких, но в ней находилась жемчужина старого дома: хозяйская ванная. Столкнувшись с неприятной необходимостью разделить семейный дом на апартаменты, дедушка Джо не сумел расстаться с главной ванной из мрамора, с обшитым панелями красного дерева туалетом и витражным окном в стиле ар-нуво.

«Душ – это для французов. Англичанину не прожить без достойной ванной», – сказал он, и я была с ним полностью согласна. Пока я окапывала бордюры и сажала луковицы, дожить до конца изматывающего рабочего дня мне помогала лишь мысль о том, как долго я буду отмокать в шикарной ванне Монтгомери де Вере, с бокалом вина на металлической полочке, с тайком вылитой в воду пригоршней масла от «Пенхалигонс», принадлежащего Джо, но расслабляющего мои уставшие мышцы.

Мне нравилось жить среди призраков старого дома. Со своей кровати я видела лепные розы на потолке, из которых раньше свисали над бальной залой три хрустальные люстры, за длинными французскими окнами нашей гостиной находились два балкона с коваными перилами, и воображение само рисовало дебютанток, сбегающихся туда, чтобы остудить щеки, раскрасневшиеся после венского вальса с чопорными кавалерами.

По крайней мере, так мне это представлялось. Джо рассказывала куда более странные и постыдные истории.

Балконы отлично подошли для хранения наружных ящиков с разнообразными черенками и рассадой, которые у меня не переводились, а Бэджеру было где принимать солнечные ванны. Места для лежащего человека там не оставалось, да и ржавые балки не казались рассчитанными на современных людей, так что я забила балконы цветущими красными геранями и горшками со средиземноморскими травами, и в теплые летние ночи квартиру заполнял не только шум лондонского транспорта, но и мягкая волна ароматов.

Этим субботним утром я выносила на балконы все цветы, включая и Семена Мечты Грейс Райт, поскольку заранее договорилась о том, что во время вечеринки они окажутся вне досягаемости гостей. Семена Мечты я определила в безопасный наружный ящик и присела на пятки, со странной гордостью разглядывая семь смелых зеленых стебельков, которые уже начали расправлять сжатые листики.

Даже без всяческих гуру Грейс семена всегда казались мне волшебными. Я не упоминала этого при Джо – у нее была аллергия даже на намеки на волшебство, – но с тех пор, как папа впервые помог моим толстым маленьким пальчикам затолкать томатное семечко в землю, я была очарована ими навсегда. Вот ты открываешь пакетик с нарисованными на нем невероятно яркими красивыми цветами, а внутри обнаруживаются обычные коричневые комочки. Но стоит укрыть их одеялом теплой земли, поливать их, удобрять, и, словно по волшебству, в каждом семечке просыпается нечто живое, и оно знает, когда расти, где искать свет, как высоко тянуться. Добавьте еще и восхитительную магию природы, пчел, мчащихся с пыльцой на крыльях от цветника к фруктовому саду и снова к цветам, и кому понадобятся сказки?

Ладно, признаюсь, парочку семян Грейс я все же прихватила для своей мечты.

Одно семечко для контракта на Пэлэс Вью, чтобы я смогла осуществить свои планы в огромном здании со всеми его балконами, а Тед занялся бы большой лужайкой, которую смог бы подстричь идеальными полосами: в этом заключалась цель его жизни.

А второе для желания чего-то… нового. Не важно, чего именно. Сюрприза. Я вздрагивала при мысли о том, что приглашаю нечто новое в свою жизнь. Как правило, я не любила сюрпризов. Мне нравилось знать, что происходит. Но в последнее время я чувствовала себя готовой. Способной справиться с чем-то новым.

Один только переезд в Лондон был для меня огромным «прыжком веры», и до сих пор мне невероятно везло. Найти доступную квартиру в самом центре города, получить такую замечательную соседку, как Джо, начать работать сразу после колледжа – иногда я оглядывалась назад и просто не могла поверить, что все сложилось настолько чудесным образом. Моя сестра Келли всегда говорила (не слишком добрым тоном), что я из тех счастливчиков, которые всегда приземляются на ноги, но чем удачливее я себя чувствовала, тем усерднее работала, не полагаясь на одну только удачу.

Я закрыла глаза и позволила предвкушению расцвести внутри. «Главное, чтобы сюрприз был не в красных штанах», – быстро добавила я про себя на случай, если меня слышит какая-то невидимая сила.

– Это росточки Грейс? – спросила Джо, появляясь рядом со мной с планшетом.

– Ага. – Я подняла взгляд. – На этот раз мы запрем балконные окна. Договорились? С учетом того, что было на Рождество.

Мы обе поморщились.

На рождественской вечеринке бригада пожарных спасала гостя, держащегося за наш балкон кончиками пальцев. Мы так и не узнали, падал он или собирался забраться внутрь. На нем была шляпа Санты, так что, скорее всего, он намеревался устроить грандиозное появление, но промахнулся мимо каминной трубы. В итоге он договорился о свидании с одной актрисой, подругой Джо, перевязавшей ему растянутое запястье, а Джо выпила с пожарным, так что, как она потом сказала, случай был не совсем печальным.

Джо кивнула.

– Балконы вне доступа. Как бы мне ни хотелось снова увидеть тех потрясающих пожарных, думаю, лучше не рисковать. А еще я обещала миссис Мейнверинг, что она будет в безопасности, и никакой нахальный молодой человек не заберется к ней в окно, промахнувшись этажом.

– А ты уверена, что она на это не надеялась? В прошлый раз именно она пыталась уговорить нахалов раскрыть ее заклинившее окно.

Сильвия Мейнверинг и ее надменный кот Элвис обитали этажом ниже. Она была преподавательницей фортепиано на пенсии, отличалась бледно-голубыми волосами и привычкой часто жаловаться на то, что ее «сводят с ума» вечеринки Джо. При этом она почти всегда появлялась на них ближе к концу действа и без труда позволяла уговорить себя продемонстрировать разные варианты твиста.

Свое недовольство она выражала тем, что каждые две недели устраивала шумные собрания клуба любителей бриджа, после которых мы замечали ее в темных очках с бриллиантами на оправе, выносящей подозрительно звякающие мусорные мешки. Элвиса при этом было не видно и не слышно.