Рыцарь Родриго и его оруженосец - Михаэль Андреас Гельмут Энде

Однажды он ступил ногой во что-то такое, что его не отпускало. Он тянул и тянул ногу, но не мог высвободиться. Как будто сучковатая рука схватила его, по-другому его нога никак не могла войти в этот клещевой захват. Малыш тянул и изо всех сил вырывал ногу, но эта штука его не выпускала. Может, то был какой-то злобный подколодный гном.

– Послушай, – крикнул Малыш, – отпусти меня, я тороплюсь к господину Родриго Грубиану!

Едва он произнёс это имя, как его ступня уже была свободна. Неужто даже лесные духи и сами деревья так его боятся? Или то была просто случайность?

Не прошёл он после этого и дюжины шагов, как гигантская молния ударила как раз в то место, где он только что стоял, зажатый в клещи.

– Это что, предназначалось для меня? – удивился Малыш. – И это лишь за то, что я произнёс его имя? Не очень-то любезно.

Даже самого устрашающего вида деревья, казалось, испугались его беспечности. Их лица внезапно приобрели возмущённое выражение, и они, казалось, начали перешёптываться и шушукаться между собой.

– Ну ладно, ладно, – сказал Малыш. – Молчу, молчу.

И он спокойно затопал дальше.

Немного спустя непогода наконец утихла, только ветер ещё дул, гоня мимо полной луны обрывки туч, так что становилось то светло, то снова темно. Однако внизу, на самом дне Страхопущи, где Малыш высматривал себе дорогу, мало что было видно. Могучие кроны деревьев едва пропускали свет.

Потом вдруг и ветер прекратился, и воцарилась мёртвая тишина. Был слышен лишь лёгкий шорох капель, что срывались с листьев. С земли поднимались клубы тумана. Ночные существа, которые до сих пор прятались в своих берлогах и норах, постепенно выползали наружу и горящими глазами со всех сторон наблюдали за маленьким путником, который так бесцеремонно проник в их вотчину.

Почва становилась всё более зыбкой и болотистой, кое-где росли гигантские грибы. Многие из них были выше Малыша. Потом дорога пошла заметно в гору, и среди деревьев стал появляться просвет. Иногда сквозь кроны даже пробивалась луна.

После того как Малыш уже довольно долго поднимался всё выше и выше, он вдруг услышал в тишине треск, потом снова и снова. Он пошёл на эти звуки и увидел под большим кустом орешника медведя, который щёлкал орехи.

– Привет, медведь! – сказал Малыш и подошёл к нему. – Оставь и мне, а то я проголодался.

Медведь повернулся к нему и рыча встал на задние лапы. Он был раза в три выше Малыша и с удивлением смотрел вниз на этого крошечного человечка в разноцветном, пёстром костюме.

– Не бойся, я тебе ничего не сделаю, – сказал Малыш.

То ли медведь был уже сыт, то ли его сбила с толку такая беззастенчивость, но он снова опустился на все четыре лапы и рыча убрался прочь.

Малыш миролюбиво посмотрел ему вслед и крикнул:

– Спасибо!

Потом собрал все орехи, какие смог найти, набил ими карманы своего костюма и продолжил путь, по дороге грызя орехи.

Луна уже продвинулась по небу довольно далеко, когда лес вдруг расступился перед Малышом и ему открылся вид на лысую каменистую гору, которая отвесно и многозубчато вздымалась вверх.

На самом верху самой высокой из вершин в слабом свете виднелась крепость, один вид которой даже на таком отдалении вогнал бы в страх с гусиной кожей по спине любого, но только не Малыша, который удовлетворённо кивнул и с восхищением присвистнул. Он был уверен, что наконец-то добрался до нужного места по точному почтовому адресу: к рыцарю-разбойнику Родриго Грубиану, проживающему в крепости Гробург на горе Лихогорье посреди Страхопущи.

Крепость была сооружена из чёрных каменных глыб и имела пять разновысоких башен, на вид каких-то кривых и покосившихся. Немногие окна, выходящие наружу, казались пустыми глазницами, поскольку внешние стены переходили прямо в отвесные скалистые обрывы. Крепостного рва там не было, только на одной стороне виднелись ворота, но снизу было не разглядеть, открыты они или закрыты. В целом же эта крепость производила впечатление довольно обветшалой.

Малыш начал восхождение. Дорога представляла собой узкую тропу без перил, которая причудливо вилась вокруг высоких скалистых игл. Всюду по дороге, где было хоть немного лишнего места, Малыш натыкался на могилы, каменные кресты которых косо торчали из земли. На могильных плитах он с трудом разбирал надписи такого рода:

Здесь погребён рыцарь Богумил Грозайц,

убитый Родриго Грубианом

после трёхдневной битвы.

Путник, остерегись идти дальше!

Или:

Здесь покоятся насилу собранные останки

великана Унтама Менувеля,